Глава 6. Ира - дочь командира.
Накануне отъезда в Казахстан старики устроили в общаге «отвальную». Гуляли шумно и Сашка ушёл из общежития за полночь. Транспорт уже не ходил, и он добрался до дома только под утро. Вещи были собраны заранее, сосед на мотоцикле довёз Сокола до вокзала.
Отряд студентов после торжественного построения погрузился в электричку. Сначала ехали до Москвы, а вечером из Москвы отправлялись в Караганду. До столицы 4 часа пути, и Сокол мечтал поспать. К нему сразу, как всегда, прицепился Баламут.
Витька – студент особенный. Он был сыном капитана рыболовецкого судна из Мурманска. У Витьки всегда водились деньги, причём немалые, но взаймы никому не давал, говорил, что это его жизненный принцип. Он умел выкрутиться из любой ситуации, знал все институтские сплетни, даже те, которые касались преподавателей. Ходили слухи, что у Баламута есть блат на самом верху института и даже города. В стройотряд, который ехал в Казахстан, он попал тоже по блату. Студенты стремились именно в этот отряд потому, что обещали хорошие заработки. Баламут ехал из-за престижа, быть в этом отряде значило быть в почёте и на виду.
Сокол с наслаждением откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Рядом расположился Баламут. На сиденье перед ними копошилась девушка, в стройотрядовской форме. Она рылась в дорожной сумке и потом сказала горестно:
- Точно, блокнот забыла! Котя, ты слышишь?
- Ирка, угомонись, доедем до Москвы, купим тебе блокнот – раздался в ответ густой бас.
- Я никак не могла рифму к слову «любовь» подобрать, а потом нашла, - сказала девушка восторженно.
- Неужели «морковь», - засмеялся бас.
- Дурачок ты, Котя, я сегодня ночью новое стихотворение написала, а блокнот с ним забыла, - стала объяснять девушка. – Вспомню, запишу, потом тебе прочитаю. А ты прав, такое чувство грандиозное - «любовь», а рифмуется только «кровь», «морковь» и «вновь».
От этой трескотни спать Соколу расхотелось. Витька сделал «стойку» на новую девушку. Он тихонько дёрнул за кудряшки, которые торчали над спинкой переднего кресла, и девчонка сразу повернулась.
- У меня блокнот есть, надо? – спросил Баламут. Тут же появилась голова Коти, а потом и сам он поднялся во весь богатырский рост.
- Ага, надо, - просто сказала девушка. Взяла блокнот, а потом спросила. - А вы с какого курса, мальчики?
- Теперь уже со второго, - гордо сказал Баламут.
- Салаги! – весело сказала девчонка, а Сашка аж подпрыгнул в своём кресле.
- Ты хоть знаешь, кто такие «салаги», - возмутился он вставая.
- А то! У меня папа офицер! – парировала девушка.
- Ещё одна генеральская дочь, - буркнул Сашка. - Пойдём покурим, - позвал он Баламута и направился в тамбур.
- Не генеральская, а командирская, - услышал он обиженный голос девушки.
В Москве нужно было как-то убить время и Сашка съездил в свою часть. Как ни странно, офицеры, с которыми удалось ему повстречаться, узнали сержанта Соколова. Сходили со «стариками» в пивной бар.
Поздно вечером погрузились в плацкартные вагоны поезда на Караганду. Соседнее купе было свободно. По вагону носился Рудольф. Он матерился и смотрел в окна. До отправления поезда оставалось несколько минут.
- Ну, наконец–то, - облегчённо вздохнул он. – Бегут…
В соседнем купе появились их утренняя соседка в сопровождении трёх парней.
- Ира, - скомандовал Рудольф. - Уши закрой! – и на голову опоздавших обрушилась такая ругань, что из всех купе стали высовываться студенты, чтобы посмотреть, как комсорг лопнет от злости. Опоздавшие ребята с трудом переводили дыхание и молчали. Все знали, что они навещали своего сокурсника, который лечился в московской клинике по поводу тяжёлого заболевания. Они заплутали в большом городе, чуть не опоздав на поезд. После отповеди ребята обступили визитёров, расспрашивая о товарище.
Когда суета немного стихла, народ потянулся за кипятком, чтобы заварить чай, запахло свежими огурцами, зелёным луком и варёными яйцами. Ирка бегала по вагону, угощала всех пирогами, которые с мамой напекла на дорогу. С ней в купе ехали три парня, которые всё время были рядом, причём сразу же становилось понятно, что это не свита-ухажёры, как, например, у Наташки, а друзья или братья. Баламут сразу окрестил их «кунаками». Во многих купе играли на гитарах, пели, а Сашка улёгся на свою боковую полку мечтая уснуть, но в соседнем купе начался разговор, и Сокол стал невольно прислушиваться к нему.
- Котя, ну, пожалуйста, - ныла девчонка. - Послушай.
- Ирка, ты угомонишься, когда ни будь? – спросил сердитый голос с верхней полки.
- Ладно, давай, - шёпотом согласился Котя, и Ира начала нараспев:
Твою память заколдую, в ней других я зачеркну.
Колдовской своей улыбкой я тебя приворожу,
То капелью, то метелью, листопадом и грозой,
Тихой поступью колдуньи побреду я за собой.
Котя тяжело вздохнул.
Захочу – костром в сугробе вспыхну в темноте,
Захочу - плакучей ивой припаду к воде…
Если счастье журавлёнком закружит тебя,
Этим счастьем журавлиным тоже буду я.
А беда за горло схватит, я к тебе приду,
Я надежду в твоём сердце радугой зажгу.
И другую обнимая, обо мне ты вспомнишь вновь…
Не колдунья я, а просто твоя первая любовь.
Девушка замолчала. Котя тоже молчал, видно уснул. Ирка толкнула его и спросила:
- Ну, как?
- Я тебе давно говорю, бросай и стихи свои дурацкие, и «козла» своего. Как подумаю, что это ему посвящено, меня тошнит. Ты серьёзно думаешь, что ты его первая любовь?
- Котя, мы расстались, а стихи я пишу потому, что мне грустно. Понимаешь, счастливые люди, стихов не пишут, - объясняла девушка. – И никакой он не «козёл». Он творческая личность.
- Ну, конечно, творческий человек, на гитаре пиликает, на пианино, эка невидаль! Если ты с Вовой рассталась, чего ты Рудольфа упрашивала, чтобы его в наш отряд записали? Забыла, какой он трус и «сачок»? Весь первый стройотряд проболел, и чего у него только не болело! Симулянт!
- Просила потому, что он меня попросил, - оправдывалась Ирка.
- Ну, не дура ли? – возмущался Котя. –Ты хоть знаешь, что он про тебя болтает? Я, конечно, поговорил с ним…
- Ты, что бил его? - с ужасом спросила девчонка.
- Вы заткнётесь или нет? – возмутился голос сверху и в Котю что-то полетело.
- Пошли покурим, - прошептал Котя и они вышли.
Соколу стало так интересно, что он тоже вышел в тамбур, прихватив с собой пачку сигарет.
В тамбуре он разглядел и Ирину и Котю, который представился Константином. Девчонка была среднего роста, с русыми, кудрявыми волосами. Глаза зелёные, тёмные брови, тёмные ресницы. Порода – сказала бы мама. Ирка красиво курила и непрерывно болтала. Сокол узнал, что она и её спутники перешли на четвёртый курс, учатся в параллельных группах и едут в стройотряд уже третий раз.
Следующие два дня пути весь вагон спал. Отдыхали от экзаменов и от «отвальных». Из Караганды добрались до рабочего посёлка, где им предстояло работать вместе с другими комсомольцами со всей страны. «Стариков» в том числе и Сашку отправили далеко в степь строить коровник, за что совхоз обещал обеспечивать отряд продуктами. Иру Сашка видел всего несколько раз, в «День строителя» на концерте, и ещё пару раз в посёлке. Она радостно здоровалась с ним при встрече, протягивая свою длинную ладошку. Ира коротко подстриглась и была похожа на худенького подростка. Сашка потом долго вспоминал эти короткие встречи и ему было приятно, что она радовалась, увидев его. Так прошло два месяца.
Возвращались домой загорелые до черноты, с выгоревшими волосами и бровями, уставшие, но счастливые. Баламут опять приклеился к Сашке, сплетничал обо всех в отряде. Он почему-то много рассказывал про «кунаков» и Иру – дочь командира, как он теперь называл девушку. Ирку все любили. Она мирила поссорившихся влюблённых, была «жилеткой», в которую плакались у кого были неприятности и лечила всех заболевших. Витька рассказывал много историй из жизни студентов в посёлке, и дошёл до происшествия, которое долго обсуждали в отряде. А случай был такой.
В воскресенье стройотрядовцы были на пляже, загорали, купались, играли в волейбол. Ирка пошла к реке, дрызгалась у самого берега и собирала ракушки. Подплыла лодка с двумя парнями, которые пригласили её прокатиться. Ирка, не раздумывая уселась в лодку, болтала, спрашивала у парней кто они, откуда и т. д. Когда «кунаки» обнаружили, что «этой дуры» нет, на пляже началась паника, а лодка была уже далеко. Тут же на берегу отыскали мужика, который согласился на своей моторной лодке догнать беглянку. Ирка удивилась, когда увидела Котю, который потребовал, чтобы Ирка пересела к нему. Она подчинилась. Приветливо махала рукой своим новым знакомым, и не понимала, почему Котя такой бледный и злой. Посёлок, где работал стройотряд, был комсомольской стройкой, но комсомольцами были, наверное, только студенты. Основную массу строителей составляли бывшие уголовники и «химики». В первый же день их пребывания на новом месте Рудольф провел общее собрание, на котором всем ребятам внушал, чтобы ни в какие конфликты с местными не вступали. Девчонкам приказал с местными не знакомиться потому, что и поножовщина в посёлке случалась и хулиганство в отношении девушек тоже бывало.
- Ты что не видела, что они все в татуировках? – допрашивал Котя Ирину. - Рудольф же предупреждал, что с местными никаких дел не иметь! Или ты, как всегда, в облаках витала и ничего не слышала, - возмущался он.
- Видела татуировки, - спокойно отвечала Ирка. - Ну и, что... Эти парни хорошие!
Рассказав этот случай, Баламут философски заметил, что Ирка кроме того, что чокнутая, она ничего не боится ещё и потому, что всю жизнь прожила в военном городке, то есть под охраной.
- Не чокнутая, а наивная, - вступился за Иру Сокол.
Сашке всё интересней становилась эта девчонка, и однажды, проходя мимо её купе, он увидел, что она одна. Он остановился и мучительно придумывал повод, по которому можно присесть на нижнюю полку и побыть рядом с ней.
- Садись, - пригласила она Сашку. – Никому не скажешь? - спросила она у Сокола. – Честное комсомольское? - только сейчас Сашка увидел в руках у девушки длинную коробку с прозрачной крышкой, лежащей у неё на коленях. – Смотри, какая красивая…
Сашка заглянул в коробку и увидел там большую немецкую куклу в розовом платье.
- Не смейся, - предупредила юношу Ирка. – Это детская мечта…
Услышав шаги около своего купе, она поспешно сунула коробку в какой-то мешок, вскочила на стол и закинула свою куклу на третью полку.
- Знаешь, мы приехали с Сахалина, когда мне было 6 лет. Там в нашей части даже магазина не было и мы, дети военнослужащих, игрушек почти не имели. Камушки, звёзды морские, мячик, сами кое-что мастерили вот и всё. А когда папу в Московский военный округ перевели, здесь совсем другая жизнь. Многие мои подруги приехали из Германии. Представляешь, какие у них игрушки были!? Я так завидовала… Приходила к ним в гости и всё с немецкими куклами играла, чуть ли не до 10 класса. Таких кукол в нашем городе не купить, а тут в посёлке зашла в магазин, а она, - Ирка кивнула на верхнюю полку. - Сидит, на меня смотрит. Аванс выпросила и купила. Ты только мальчишкам моим не говори, засмеют. Они и так считают, что я сумасшедшая.