И снова март дарил напрасною надеждой,
К ларцу скупой души подыскивая ключ,
И бледных щек опять касался ветер нежный,
И на груди сосны закатный плакал луч.
И новая весна над миром колдовала,
Шепча лишь ей одной известные слова,
И таял серый снег, и вновь над ним вставала
Из пыли и песка нежданная трава.
Вставала, ни любви, ни слез не ожидая,
Помечена клеймом нездешней красоты.
О, первая трава! Она совсем седая,
Черны в ее руках иссохшие цветы.
Согнувшая листы в немыслимых изломах,
Что вынесла она под пыткой ледяной?
Пусть боли больше нет, но пальцев невесомых,
Не рассыпаясь в прах, расправить не дано.
Черты ее легки, глаза ее бесслезны,
В них истин роковых немое торжество.
Весна вернулась в мир,
но, видно, слишком поздно.
Над зимнею травой не властно волшебство.
Сгоревший черновик грядущей книги летней,
Не сдавшийся солдат, печальная сестра!
Склоняясь перед ней, и первой, и последней,
Я собрала себе букет из зимних трав.
Прошедшая сквозь мрак вселенской мясорубки,
К весеннему огню явилась ты слепой.
О, зимняя трава, чьи стебли слишком хрупки!
Да сохранит тебя ларец души скупой.