В школу я пошел на год позже подавляющего большинства своих одноклассников. А точнее – позже всех.
Причина этой задержки крылась в том, что меня попросту не могли вытащить из-под кровати. Серьезно. Я впадал в истерики, стучал кулачками по полу и не позволял себя затащить в девятилетнее рабство.
Родители смирились. Дали отсрочку.
Прошел год. Я хоть и не смирился, но понял, что оттягивать больше не получится. В августе две тысячи пятого, будучи семилетним, я крепко взял маму за руку, и мы запрыгнули в автомобиль отца, дабы закупиться к первому сентября.
Конечно, я не вспомню всех покупок. Но я очень четко помню одно – красную спортивную олимпийку с надписью «Sport 10» на спине. Я носил ее постоянно. Мне нравился футбол: я видел на спинах футболистов цифры, но не понимал, что они значат. Мне казалось, что они – показатель некой уникальности. Каждая обозначает личность носящего.
А в первый учебный день я ворвался белой рубашке с бабочкой, в туфлях и темно-сером костюме. Дальше – блистательные речи учителей и всяческих важных шишек; толпы таких же глупых первоклассников; и вся эта кутерьма, знаете. Цветы, шоколадки, воздушные шары.
Мне это все понравилось.
После спектакля от учителей и важных шишек мы отправились в квадрат начальной школы. Взяли за руки родителей, поднялись на второй этаж, прошли два небольших коридора и добрели до уголка нашего кабинета.
Что мне по-настоящему понравилось – так это наш кабинет, стилизованный под предмет «Окружающий мир». Каждый кабинет в начальной школе подстраивался под какой-либо предмет: помню класс «ОБЖ», в котором были светофоры, машинки, правила ПДД с яркими иллюстрациями на стенах.
Наш класс наполняли игрушечные насекомые, рыбы, животные, чучела лесных зверей и прочий декор. Звери выглядели жутко, но очаровательно. Я их постоянно разглядывал, щупал, гладил.
А потом мы познакомились с Ольгой Геннадьевной – нашей первой классной руководительницей. Эту женщину я крепко зауважал с первых минут, и слушал ее, не отвлекаясь ни на что. Затем нас всех пофотографировали, после – повели по другим кабинетам, показали, где столовая, и отправили по домам.
День мне в целом понравился, но сильно вымотал: много новых лиц, мест, новых правил и каких-то взрослых незнакомых тётек в куче кабинетов. А погода стояла теплая: мы с мамой домой не торопились. Уселись под солнцем на лавочке в нашем дворе. Мне почему-то хочется помнить, что тогда я измотанно курил, ослабив бабочку и распустив рукава, но на деле – я поглощал шоколад и слушал разговор мамы с ее знакомой.
Думал о чем-то своем.
Первые учебные дни были простыми. Мы знакомились, изучали алфавит, нас отпускали на большие перемены во двор. Перемены на свежем воздухе – это, конечно, самое лучшее. Но без происшествий там не обходилось: сложно без них обойтись, учитывая количество глупых и гиперактивных детей на квадратный метр. А прибавьте к этому еще небезопасные «лазелки», «ползалки», и твердый асфальт, на котором они установлены.
Травы, слезы, крики. Все такое.
Первым упал парень из параллельного класса – с высокой железной лестницы. Тем самым он собрал вокруг себя толпу народа. Кричал и плакал, а я наблюдал за всем этим с высоты другой железной лестницы. Загляделся настолько, что позабыл о своей безопасности, оступился и слетел головой вниз, приземлившись лбом об асфальт. На удивление – этого никто не заметил. На удивление – я ничего себе не сломал тогда. На лбу появилось только красное пятно.
– У меня есть что-нибудь на лбу? – подняв челку, спросил у кого-то я.
– Пятно. Красное! – ответил мне кто-то. Так я и познакомился с кем-то! Не благодарите за мельчайшие подробности.
Я подошел к другому ребенку:
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Ваня. – сказал Ваня.
Так мы и познакомились!
Мы о чем-то болтали и смеялись, расспрашивали друг друга о школе, о впечатлениях и учителях. После школы мы отправились к нему домой. Жили в соседних кварталах. Мне до школы – пара минут ходьбы, а от меня до Вани – около пяти минут, всего один раз перейти дорогу по пешеходному переходу – и на месте.
В дальнейшем я проводил у него большую часть времени. В первый раз мы играли в игрушки, и играли в них до тех пор, пока у него не появилась приставка.
Славное было время. Крайне теплое, наивное и насыщенное. Все эти воспоминания теперь сливаются для меня в один бесконечно длинный день, который я бы с большим удовольствием прожил заново.