8 марта мы поздравили мою кузину Таню и возвращались от неё домой напрямик по замёрзшей Исети.
День был с утра солнечный и тёплый, но к вечеру похолодало. Ваня (младшенький) бежал, как всегда, впереди. Поэтому, когда мы поднялись по ступеням на набережную, он уже бежал нам навстречу. «Мама, папа, давайте возьмём эту собачку, она такая хорошенькая и совсем ничья!»
И действительно, опустив ушки, на подгибающихся трясущихся тонких лапках, с тоской во взгляде вдоль решётки набережной бегало туда-сюда бесприютное существо. Ростом с кошку, с узкой длинной мордочкой, гладкошёрстая, блестящая, вся чёрная, кроме белых носочков и белого нагрудного воротничка. Прелесть неописуемая, без ошейника и опознавательных знаков – ну совсем ничья. Замёрзла уже вся.
Мы позвали, протянув ей навстречу все руки. Нерешительно, но пошла. Муж посадил зверька за пазуху и понёс домой под восторженный Ванин писк.
Собака за пазухой сидела тихо и благодарно всю оставшуюся дорогу до дома. Старший сын Рома давно просил у меня маленькую собачку-оленя. Я-то думала, что вот он обрадуется и будет счастлив. Но оказалось, что сын вырос и уже с иронией и небрежением воспринял появление этого несчастного существа:
- Я с ней гулять не пойду, больно мелкая, мне стыдно. Все с такими волкодавами, а я с этой… мышью.
- Не будешь, и не надо, - сказала я.
А муж сказал:
- Право первому покормить собаку предоставляется Ромке. Она всю жизнь будет ему благодарна. (У мужа ещё до армии появилась овчарка восточно-европейская, которую он вырастил из щеночка)
Сын взял в руки блюдце с молоком, позвал собаку, поставил перед ней. Она спросила разрешения глазами и принялась жадно лакать, разбрызгивая молоко далеко вокруг.
После насыщения приступили к купанию. Муж нежно купал её в тазу с детским шампунем, Ваня и Саша (средний) поливали тёплой водичкой. Завернув в мой старенький халат, я взяла её на руки, села в кресло и прижала к себе до полного собачьего высыхания.
Тут же все сгрудились вокруг, стали придумывать и выкрикивать клички, перебрали много. На Ксюшу она вдруг среагировала поднятием ушей и мордочки, вопросительным взглядом. Она и внешне чем-то похожа на девочку Ксюшу из класса Ромы. Быть по сему – отныне ты Ксюша, как бы тебя ни звали в твоей прошлой жизни.
Собака явилась для меня неким символом – в сентябре я делала аборт и чувствовала всё время вину перед своим нерождённым ребёнком - девочкой. Я молила Господа простить мой грех всегда и везде, где бы я не вспомнила об этом. Однажды я шла той же дорогой от сестры и снова каялась, чуть ли не до слёз. Солнце сияло вовсю. И вдруг я увидела двойную радугу над солнцем, и удивилась – зима ведь! И тут же подумала, что это Бог меня простил.
А потом от нас улетел попугай Кеша. Это был свободолюбивый птиц, часто летал по квартире и важно разгуливал по шкафу. И в тот день старшенький не закрыл форточку, и Кеша вылетел. А было холодно, особенно по ночам. Его счастье, если он по привычке сел кому-нибудь на плечо или на голову и таким образом спасся. Если же нет, то вариантов его неминуемой кончины множество.
Через день мне приснилась маленькая бесцветная птичка, которая, сидя у меня на плече, выводила меня из мрачного подземелья к свету. А когда я оттуда вышла – обнажённая с птицей на плече – то меня не тронули те тёмные силы, которые поджидали меня на самом выходе. И я решила, что во сне прилетала Кешина душа, и это был мне знак. И вот через день, 8 марта, мы подобрали другую живую душу, нуждавшуюся в любви и заботе, которые мы на неё и обрушили.
Т.е. получается, что Ксюшу к нам привела душа попугая Кеши, а живёт в ней душа моей нерождённой девочки. Это я себе так придумала.
Спустя 2 месяца на майские праздники, а именно 1 мая, Ксюша много резвилась с детьми на улице.
Там она что-то съела и попила из какой-то неправильной лужи и заболела – отказывалась есть и пить. Собаку рвало, поносило, она стала прятаться от света и от нас в шкафу, глаза стали совсем неживыми.
Муж как раз должен был вот-вот уехать в командировку, когда это случилось. Он вливал ей в пасть отвары трав и яичный белок, но она медленно, но верно угасала. Муж уехал 4 мая, оставив нам в обрез денег и больную собаку (у него самого с собой почти не было денег!)
Я всю ночь, уложив детей, просидела в кресле с Ксюшей на руках, оберегая её сон, пытаясь поделиться с ней своей энергией, теплом, любовью, молясь, чтобы только она дожила до утра. Она спала спокойно и благодарно, совершенно обессилев. А я не сомкнула глаз и с осторожностью двигала занемевшими членами, дабы не потревожить моё драгоценное существо.
Лишь только рассвело, и транспорт начал свой бег по дорогам и рельсам города, я собралась и отправилась с ней на руках в бесплатную ветлечебницу – не забываем, что денег почти нет.
И я поклялась, что я буду не я, если позволю ей погибнуть. Нельзя дать погибнуть Божьему благословению, посланницу спасшей меня птицы.
Лечебница ещё не открылась, а мы уже стояли с Ксюшей под дверью. Долго-долго ждали, но никого не было – ни ветеринаров, ни других хозяев с питомцами.
Спустя все мыслимые сроки, я поняла, что из-за майских праздников лечебница не откроется сегодня.
Я опустила Ксюшу на травку, она, качаясь на слабых ногах, пыталась пощипать своей любимой травы, но не могла откусить ни единой травинки.
Пришлось ехать в платную лечебницу. Там, конечно же, и приняли с сочувствием, и прокололи лекарствами. Она терпеливо давала лапу, которую игла прокалывала насквозь.
Назначили ежедневные уколы, лечение влетело в копеечку – даже на первое лечение мне не хватило денег, чтобы расплатиться. Я заняла денег и сделала всё, как надо. Через 2 дня (!) она уже стала есть, потом начала сама ходить, потом побежала, к концу лечения совсем ожила.
Когда муж вернулся, Ксюшка была весела и бодра, долги мы все вернули. И наша девочка прожила с нами 13 лет!