Она предложила народное средство для моего спасения, но Раиса Юсуповна отвергла его сразу потому, что это анахронизм. Если случится непоправимое, то она рискует всем, даже свободой.
Ранее: Как работалось и как квартира в многоэтажке досталась.
О том, как я устроилась на работу и последующих событиях на работе, а также изменениях в моей жизни я уже писала здесь и еще в двух последующих постах в виде продолжения, но кроме тех были и другие события, которые не вписались тогда в ту тему.
Мы уже перешли жить в благоустроенную квартиру на втором этаже четырехэтажного дома, на одной площадке напротив нашей квартиры, в двухкомнатной, жила Наталя Павловна, женщина за семьдесят, с сыном Михаилом. Рядом с нашей в двухкомнатной квартире жил холостой азербайджанец, инженер с Тахиаташской ГРЭС, имя запамятовала, а через стену от него в однокомнатной Анна Ивановна, пенсионерка, за шестьдесят.
У Анны Ивановны две огромные собаки – одна из которых волкодав по кличке Тарзан и вторая неизвестной породы, но такая же большая палевого цвета - Полкан. Она очень их оберегала. Первое время все соседи возмущались, но собачки были безобидными и добрыми. Со временем выгуливались сами по себе, а потом возвращались домой.
Мы с первых дней перезнакомились с соседями на площадке. Вечерами старушки приходили поиграть к нам в лото или в карты перекинуться. Виктор играл с ними азартно, а я никогда не увлекалась такими играми, но вечера проходили не так скучно в их обществе. Азербайджанец по вечерам и в выходные был в вечных поисках приключений, но они нас не касались. Парень холостой.
Вечером пошла забрать ребенка с садика. Она у меня хоть и маленькая, но тяжеленная, да еще в теплой одежде и шубке. По какой-то причине автобус не пришел, мы с ней пешком пошли. А это почти три километра, а на улице морозно и ветрено. Ей всего-то один год и девять месяцев. Маленькая совсем, по дороге на ручки просится. А я не могу её на своё пузо затащить.
Еле-еле дошли до ишак-базара, по самой дороге не пошли, хотела срезать путь и напрямую, там тропинка была, а по краям её солончаковая осклизлая земля, которая почти не промерзает. Вот дошли до середины её и встали. С тропинки не сойти. Ребенок уже плачет, устала, а я делаю попытки затащить её на себя и не могу. Она ручки вверх протянула, я за них вверх тяну, ребенок внизу остался, а шубка у меня в руках.
С трудом одела ребенка. Сама реву с нею. Никто к вечеру сюда не сворачивает, все по дороге идут. Темнеет уже, потом и дороги не видно будет. До дома вроде близко, да не дойти нам никак. Не знаю, как было бы, но тут нагоняет нас девочка подросток с нашего дома и предлагает свою помощь. Выручила меня сильно.
Я уже месяц как не работала, должна была вот-вот родить, уже все приготовлено для новорожденного, тогда только предполагали кто должен быть, но не знали, УЗИ не было. Дома всё на каждый день разложено для старшей дочурки на все десять дней, что одеть, чем накормить, что мне в роддом передавать.
С вечера намыты полы, приготовлено всё необходимое для следующего дня, как обычно, ребенок спит, муж тоже. К одиннадцати ночи чувствую, что сегодня придется идти. Иду в ванну, еще раз искупалась. Спина ноет, но терпимо. Хожу еще по квартире перебираю всё с места на место.
Телевизора у нас еще нет, как и у соседей, успели только приобрести по дефицитному списку ради ребенка палас на пол желтого цвета с рисунком, да радиопроигрыватель на ножках, вроде как ВЭФ. Комнаты пустые. В комнате только наша кровать, полутороспалка, да кровать для ребенка, которую Виктор сам сварил из другой односпальной кровати со спинками, чтобы ребенок не вылазил в своё время. Но уже к этому времени она умудрялась и через эти перила перелазить.
Для новорожденного с рук приобрели деревянную кроватку. И всё. Это спальня, а в зале диван-софа, круглый стол, да приемник на длинных ножках в углу, на полу палас. Палас этот был очень тяжелый, на клею, и когда Виктор перед родами пошел его вытряхивать на улицу, то несколько раз, ударив по нему скалкой, пробил сразу несколько дыр. Пришлось подклеивать.
На кухне стоял один стол-тумбочка, на котором можно было есть и в то же время хранить в ней посуду и съестные припасы, три табуретки. Всё наше немудренное хозяйство. Ни холодильника, ни стиральной машины.
А в ту ночь уже к четырем часам прошу Виктора встать и попросить Наталью Павловну посидеть с ребенком, а то проснется и никого не будет дома, испугается. Пока разбудили Анну Павловну, пока дали ей наставления, пока сами оделись, время уже к шести. Решили не вызывать скорую, а идти пешком за три километра от дома. Схватки еще только начались, перерывы были достаточно большими.
А на улице мороз сильнейший, хоть ветра нет. Девятого декабря, а снега нет, земля потрескана на метр и более, луна светит. Красота на улице, морозный воздух перехватывает дыхание. Так бы и любоваться ночным городом, а живот не дает, давит вниз на все органы и заставляет присаживаться чуть не каждые сто метров, хорошо, что ночь и никого на улице нет, а то стыдно то было как, среди дороги оголяться то приходится, правда выискивая более темные места.
Так и дошли до роддома часам к семи утра. Приняли меня, мужа отправили за тапками, которые я хоть и приготовила, но с собой не взяли. А меня тем временем осмотрели и сразу в родовую палату рожать. Время подошло.
Родила сравнительно быстро, в этот раз не кричала, только прислушивалась ко всему, что творится с моим организмом и самому процессу. Рядом со мной рожала казашка первородка и у неё были проблемы с родственниками. Она просила врачей сказать родственникам, что ребенок родился семимесячным, чтобы дома не было скандала. С мужем они стали жить раньше, чем состоялась свадьба.
Я помню, что врачи и медперсонал не очень-то желали идти ей навстречу. Я в это время лежала и ждала, когда меня переведут в палату. Тут пришел муж с ребенком и попросил вызвать меня, а ему сказали, что у нас родилась девочка, он очень удивился, что я так быстро родила и не поверил сразу. Он передал то, что должен был принести, и повел ребенка в ясли.
Была утренняя пересменка, когда ночная бригада медперсонала сдавала своё дежурство, а новая принимала, в родзал вошла Раиса Юсуповна, гинеколог, и спросила у ночной акушерки все данные по каждой роженице. По мне она сказала, что всё в норме, послед целый.
Как только новая смена приступила к дежурству, то решили меня перевести в палату. Ко мне подошла Раиса Юсуповна и спросила могу ли я идти. Я не знала и сказала, что попробую. Она предложила сначала посидеть и не торопиться, сама она стояла рядом. Но посидев, я ступила на пол и всё. Очнулась на том же месте, возле меня Раиса Юсуповна, которая на весь роддом кроет отборнейшим матом ночную смену, отдаёт всякие распоряжения. Вокруг меня беготня и непонятно что.
Оказалось, что все эти два часа я истекала кровью, которая скапливалась внутри меня. Послед не был чистым на самом деле. Принесли инструмент, Раиса Юсуповна сделала чистку. Но кровотечение не останавливалось. Она была в отчаяньи.
Уже запросила в Ходжейли и Нукусе специальные тампоны, но в Ходжейли последний использовали накануне, а с Нукуса не было дороги. Тогда не было капитального моста через Аму и пользовались понтонными переправами, которые в настоящее время не могли быть использованы.
Самолет медавиации в тот день был отправлен на Устьтюрт, где волки покусали чабана и сколько он там пробудет тоже неизвестно, а время шло на минуты. Рядом госпиталь, там только предложили лекарство для остановки кровотечения, но оно не помогло.
Раиса Юсуповна подходит ко мне и спрашивает смогу ли я пережить, если мне матку вырежут, я в принципе не знаю значения этого органа в жизни женщины и думаю, что если вырежут, то у меня только больше детей не будет. Говорю, что ладно, двоих мне хватит.
Подписываю соглашение на операцию и на всякий случай завещание, кому детей оставить. Старшую оставляла с мужем, а младшую велела отдать бездетной русской семье, которые давно были в очереди за ребенком.
Передаю Раисе Юсуповне эти бумаги, а она в рёв и, буквально, голосит на всю больницу. Я ничего не понимаю. Медсестры тоже с мокрыми глазами.Но вдруг она становится злой, вытирает слёзы и кричит, чтобы вызывали хирурга.
Хирург приходит быстро, это мужчина, а я лежу совершенно голая, обколатая и вся в системах, на руках, на ногах. Отворачиваюсь от него и прошу, чтобы он вышел, краснею всем телом. Раиса Юсуповна матерится снова и гонит его, говорит, что всё, мы жить будем, раз я краснею.
До этого у неё состоялся разговор с одной из нянечек, узбечкой, тётей Шурой, как мы ее звали. Она предложила народное средство для моего спасения, но Раиса Юсуповна отвергла его сразу потому, что это анахронизм. Если случится непоправимое, то она рискует всем, даже свободой.
А тут она даёт команду и сбегается весь медперсонал, который на дежурстве. Меня перетягивают простыней так, что живот весь притянут к спине, мне даже больно, боялись сломать нижние ребра. Через какое-то время простынь начинают постепенно отпускать, и распускали несколько часов. И случилось действительно чудо, кровотечение остановилась.
Мне уже вливали новую кровь солдатиков, которые пришли добровольно сдать кровь для меня. Так Раиса Юсуповна, спасла мою жизнь, и я сама смогла вырастить свою вторую дочь, а потом родить еще двоих.
Когда меня выписали с роддома, то Виктор, как и в первые мои роды, привез меня домой, а сам к двери, чтобы на работу ехать, я пошла закрыть за ним дверь, новорожденную на кровати оставила на минутку в развернутом виде, но вдруг у мужа глаза круглыми стали, и он за меня стал смотреть.
Поворачиваюсь, а моя старшенькая, которой всего-то год и девять месяцев несёт младенца в комнату, а та через её ручки провисла головкой вниз через спинку. У меня и сердце вниз. Я буквально подплыла к ней и осторожно взяла в руки, а та довольна, что донесла до меня. Потом старалась никогда не оставлять их наедине.
Далее: Как я Юру навестила, приобрела подругу и стала интересна коллективу.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи " История знакомства моих родителей ". За ними следуют продолжения о моей жизни и жизни моей семьи. Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.