В 1990 году независимость Литвы была признана только Исландией. Кровавая январская провокация 1991 года, которая похожа на репетицию ГКЧП, вытолкнула ее из Советского Союза
Продолжение. Начало в № 6-10, 2021 г.
«Вы по праву принадлежите к плеяде ярких, неординарных людей, выдающихся государственных деятелей современности, оказавших значимое влияние на ход отечественной и мировой истории» . Эти слова президент России Владимир Путин адресовал 2 марта 2021 г. единственному президенту СССР Михаилу Горбачеву в связи с 90-летием.
Как ранее говорилось в этой статье, понимание механизма «выхода» Литвы из СССР дает модель для понимания того, кто и как осуществлял планомерный демонтаж СССР. «Выход» именно этой республики по стечению обстоятельств оказался предметом изучения со стороны наших выдающихся современников, настоящая часть статьи будет посвящена их «свидетельским показаниям», которые раскрывают, в чем именно была неординарность и значимость Горбачева.
В течение 25 лет, с 1991 г. по 2016 г., указанные данные накапливались, предавались огласке по частям. Начало было положено статьей политолога Сергея Кургиняна в соавторстве с доктором юридических наук, сотрудником Всесоюзного научно-исследовательского института МВД СССР, генерал-майором милиции Владимиром Семеновичем Овчинским. Их статья «Литовский синдром» опубликована газетой «Московская правда» 1 и 20 февраля 1991 г.
Окончательно «свидетельские показания» были оформлены пять лет назад, когда были собраны в единую книгу, ее написала Галина Михайловна Сапожникова, корреспондент «Комсомольской правды» в Прибалтике. В обход внимания российских «сильных мира сего» первоначально книгу помог издать в Италии на итальянском языке Джульетто Кьеза, выдающийся деятель коммунистического движения Европы, отдавший жизнь борьбе, покинувший наш мир в апреле 2020 г, в преддверии своего 80-летия.
Джульетто Кьеза, безмерно любивший СССР и Россию, умер, а Горбачев продолжает жить.
Книга Сапожниковой теперь издана и в России под названием «Кто кого предал? Как убивали СССР и что стало с теми, кто пытался его спасти?». Настоящая часть статьи посвящена привлечению читательского внимания к изложенным в ней «свидетельским показаниям».
Кто кого предал?
Напомним ключевые эпизоды «выхода» Литвы из СССР.
В июне 1988 г. представители литовской интеллигенции учредили «Литовское движение за перестройку», известное под названием «Саюдис». Оно декларировало «перестроечные» цели: культурное возрождение, демократизацию. Многие члены Коммунистической партии Литвы (КПЛ) вошли в его состав и в руководящие органы. Литовский писатель Витаутас Петкявичюс, участник учреждения «Саюдис», в 2004 г. размышлял в книге с говорящим названием «Корабль дураков» — кто же нас всех собрал, и кто разрешил это учреждение, которое много раз отодвигалось? И дает на этот вопрос следующий ответ: КГБ. По его словам, не только избранный на этом собрании лидером «Саюдис» искусствовед В. Ландсбергис, но и многие другие деятели созданной организации (Б. Кумицкас, К. Мотека, В. Чепайтис, А. Чекуолис, 3. Вайшвила, Р. Озолас, А. Буткявичус, Л. Сабутис и другие) были связаны именно с КГБ.
С начала 1989 г. «Саюдис» объявил, что главной целью движения является восстановление независимости Литвы, и перешел к конфронтации с КПЛ. Литовские и общесоюзные средства массовой информации активно занялись дискредитацией КПЛ.
В результате нескольких перевыборов весной 1989 г. был целенаправленно сформирован такой состав Верховного Совета Литовской ССР, который поддержал курс на полную независимость Литвы: 18 мая 1989 г. был принят закон, по которому на территории Литвы действовали только законы, принятые или ратифицированные Верховным Советом Литовской ССР. Санкций от Москвы не последовало.
В феврале-марте 1990 г. состоялись выборы в Верховный совет Литовской ССР с применением «дополнительного голосования» в отдельных округах, «Саюдис» получили 101 мандат из 141. На первом же заседании Верховного Совета 11 марта 1990 г. был принят «Акт восстановления независимости Литвы».
В ответ 15 марта 1990 г. Съезд народных депутатов СССР объявил недействительными «односторонние решения Верховного Совета Литовской ССР, противоречащие статьям 74 и 75 Конституции СССР». Он вменил в обязанность Президенту СССР Михаилу Горбачеву и Совету Министров СССР обеспечить защиту законных прав каждого человека, проживающего в Литовской ССР.
Горбачев, как Президент СССР, издал указ от 21.03.1990 г. № 3 «О дополнительных мерах по обеспечению прав советских граждан, охране суверенитета Союза ССР на территории Литовской ССР», которым декларировал усиление охраны «границы СССР, проходящей по территории Литовской ССР».
На следующий день Верховный Совет Литовской Республики принял обращение «К народам, правительствам и людям доброй воли мира» с констатацией подготовки насилия «против Литовской Республики и ее граждан другим государством».
26 и 27 марта подразделения десантников ВДВ заняли здания Вильнюсского комитета Компартии Литвы и другие общественные здания города. Начались невнятные переговоры между литовскими сепаратистами и Горбачевым. Они проходили под антисоветское информационное сопровождение центральным советским, литовским и мировым телевидением и радио.
На 9 месяцев в литовском обществе сложился паритет сил сторонников и противников независимости Литвы. Но 8 января 1991 г. сторонники просоветской коммунистической организации «Единство» неожиданно предприняли попытку прорваться в здание Верховного Совета Литвы. Загадка этой безнадежной попытки, ее показного характера и ее излишне массированного освещения в СМИ пока не раскрыта. Возможно, это не было провокацией, но ситуация обострилась, и 8-9 января в Литву были переброшены бойцы спецподразделения «Альфа», Псковской дивизии ВДВ и других частей. 11 января советскими военными был занят ряд второстепенных объектов республиканского телевидения и радио. А 13 января 1991 г. при штурме советскими солдатами телевизионной башни Вильнюса, которую удерживали сторонники независимости, погибло более 10 безоружных человек, свыше 600 было ранено.
Во введении к своей книге Сапожникова описывает свои переживания января 1991 г.: «Подготовленный разоблачениями в «Огоньке» и обученный каяться, русский человек автоматически начинал чувствовать себя виноватым за любую смерть на планете. Спустя четверть века стало понятно, что к этой мысли его подводили целенаправленно. Но тогда мы, московские журналисты, почти плакали, искренне сочувствуя литовцам. Кто был убийцей, а кто жертвой, в 1991-м было понятно без слов» .
Узнав про жертвы, Горбачев сказал знаменитую фразу: «Я «Альфу» в Литву не посылал!» .
В мае 1991 г. генпрокурор СССР Николай Трубин информировал Верховный Совет, что никаких подтверждений, что 13 гражданских лиц погибли от рук советских военнослужащих, литовская сторона не предоставила, что, по крайней мере, 6 потерпевших были убиты сверху и в спину, минимум двое задавлены автомобилями, а вовсе не танками, еще у одного человека был инфаркт миокарда.
Спустя годы бывший командир «Альфы» полковник Михаил Головатов поведал Сапожниковой, какие задачи имел выезд его группы в Литву в 1991 г.: «…провести рекогносцировку по объектам с целью их освобождения от тех, кем они были захвачены…» , «но основной задачей, стоявшей передо мной, было освободить телецентр для возможности организации вещания на русском языке на все прибалтийские республики, потому что шла оголтелая пропаганда со стороны Ландсбергиса. То же самое касалось и телебашни» .
Также Головатов сообщает: «Никаких других задач типа арестов перед нами не ставилось, необходимо было только освободить здания от тех экстремистов, которые их захватили, и обеспечить контроль передающего центра, чтобы не было отключения контура… Вокруг башни находилось около пяти тысяч человек… Манифестанты окружили здание плотным кольцом и около телецентра, и у телебашни. Доступ туда нам должен был обеспечить генерал Ачалов с помощью подразделения, состоящего из четырех танков. Это устрашающий фактор — если танки начинают двигаться, то здравомыслящие люди должны расступиться» .
Далее Головатов сообщает конкретно о действиях «Альфы»: «Минуя толпу, продвинулись с тыльной стороны. Там не было такого скопления народа, и мы смогли десантироваться… Разбив стекла, проникли внутрь и столкнулись с физическим сопротивлением. Мы воевали в Афганистане и считались людьми подготовленными, но здесь были в своей стране и оружия применять даже и не думали. Приемами рукопашного боя оттеснили с первого этажа людей, которые захватили башню. Они запустили систему пожаротушения и инертный газ. Мы были экипированы и надели противогазы, но вот сами они находиться там уже не могли. И, если по пожарным нормативам до 32-го этажа необходимо дойти за 39 минут, наши сотрудники уже через 15 минут доложили, что все под контролем» .
Итак, «Альфа» взяла телебашню телецентра под контроль по 32-й этаж. Головатов о событиях у телецентра (второго объекта, который надо было деблокировать): «В районе трех ночи слушаю доклад о действиях на втором объекте, слышу: один на минус — то есть один человек получил ранение. Это был лейтенант Виктор Шатских. Он шел в замыкающей части, пуля от автомата Калашникова прошла через бронежилет в спину. «Скорая помощь» не могла пробиться 40 минут. Когда его доставили в городскую больницу, он скончался от потери крови… Шатских шел в замыкающей части, последним, а не в передовом отряде штурмующих — за ним никого из наших бойцов не было, то есть от случайной пули своих товарищей он погибнуть не мог» .
Головатов: «После доклада о Шатских… и у нас на телебашне началось то, что на сегодняшний день называется «Свои стреляли в своих». Пошли доклады от руководителя оцепления, в котором стояли конвойные войска, что идут выстрелы с близлежащих домов и имеются раненые со стороны гражданского населения… Механики-водители боевых машин и танков, которые находились в непосредственной близости от телебашни, докладывали в штаб, а штаб — мне, что идет стрельба по боевой технике. Военнослужащие, которые ею управляли, закрыли люки и спрятались внутри» .
О типе оружия, которое применялось по населению и советским военнослужащим Головатов уточняет: «Не из армейского, это было ясно по хлопкам. Это был не автоматический огонь, а одиночные выстрелы. Я до этого 20 лет отвоевал и знаю, как свистит пуля и чем отличается выстрел, который идет из гладкоствольного оружия от выстрела из винтовки. Так вот, с крыш стреляли из гладкоствольного» .
О целях Горбачева и его информированности Головатов сообщает: «…у меня была… информация — что в Литве должно было быть введено президентское правление. Именно на это все было и нацелено — дать возможность вести телевещание, потому что будет обращение Горбачева. А потом Михаил Сергеевич заявил: «Я в первый раз об этом слышу»… Ну, если штаб с ним разговаривал в ночь на 13 января!.. Ни руководство спецслужб, ни армейское командование не могли принять самостоятельного решения о применении силы на территории Союза без санкции Горбачева. А тот на голубом глазу заявляет, что не знал ни о событиях в Прибалтике, ни в Тбилиси, ни в других горячих точках…» .
Последней цитатой М. Головатова считаю необходимым привести его воспоминания возвращения в Москву с телом В. Шатских: «И для меня уже тогда был звоночек — если с любой операции, с которой мы возвращались раньше, нас встречал кто-то из нашего управления или представитель центрального аппарата КГБ, то здесь мы в течение сорока минут стояли на летном поле, выгрузив гроб, около которого были только Карпухин [командир «Альфы»] и отец погибшего лейтенанта» .
Следующий свидетель — последний маршал СССР Дмитрий Тимофеевич Язов, который начал свою службу несовершеннолетним добровольцем в ноябре 1941 г., не успев окончить среднюю школу, приписав себе год. Литовские события и предательство политического руководства привели его к поддержке ГКЧП в августе 1991 г., после чего он провел в следственном изоляторе почти 500 дней. В декабре 1991 г. Язова, который лично в Литве никогда не был, «демократическое» литовское правосудие заочно признало виновным в попытке госпереворота, что предполагало заключение до 15 лет или расстрел.
О роли Горбачева в вильнюсских событиях января 1991 г. Язов сообщает: «Примерно числа 9-го Горбачев пригласил меня, Крючкова [председатель КГБ СССР] и Пуго [глава МВД СССР] поговорить о том, какие принимать меры, чтобы прекратить этот шабаш антисоветской деятельности. Президент СССР как гарант соблюдения Конституции, безусловно, имел на это право. И на следующий день он приказал навести в Литве порядок» .
О событиях у телецентра он сообщает: «Наши еще не успели подойти, как оттуда начали одна за одной отходить санитарные машины. Одновременно по войсковой колонне полетели камни, бутылки с зажигательной смесью, а с крыш прилегающих домов был открыт огонь по толпе и бронетранспортерам. Солдаты укрылись под броней… Варенников, Ачалов мне докладывали: ни одного выстрела никто не производил. А по ним стреляли» .
Резюмируя, Язов утверждает: «Надо было убрать войска с территории Литвы. А как убрать? Пролить кровь, провокацию сделать. Вот они и сделали. Они нас обыграли. Убили своих для того, чтобы выиграть… Горбачев все знал. Мне сказал: принимай меры. Я, повторюсь, направил туда Варенникова и Ачалова» .
Сапожникова настойчиво уточняет: «Так вы докладывали Горбачеву ночью?». Язов подтверждает: «Все время докладывал. Когда он звонил, докладывал… Мы ничего без ведома Верховного главнокомандующего делать не могли. Горбачеву было тяжело: в то время у страны было слишком много проблем. И насчет Тбилиси он лично мне ставил задачу, и насчет Баку, и насчет Вильнюса. Когда начали перестройку, никто не знал, что она собой представляет. Писатель Юрий Бондарев, выступая на сессии, сказал: перестройка — что-то вроде самолета, который взлетел, но не знает, где сесть, не указан аэродром. Так и тут. Объявили перестройку, а что она означает, какой будет конец? А концом было, оказывается, разрушение Союза» .
Третий свидетель — упомянутый выше Владимир Овчинский. Сапожникова напоминает статью Кургиняна, написанную еще в 1991 г. совместно с ним, сопоставляющую поминутную фиксацию событий и их освещение в «независимых СМИ»: «Очевидно, что возможность кровопролития была заранее смоделирована со стороны советников Ландсбергиса, так как уже в момент захвата телевидения с автономных радиостанций в эфир пошли заранее заготовленные пленки на различных языках о том, что «в Вильнюсе пролилась кровь и осуществлен военный переворот» .
Сапожникова констатирует: то, что журналисты спустя годы добывали по крупицам, была собрана, проанализировано и опубликовано Кургиняном и Овчинским еще в 1991 г., — «…да только в тогдашнем демократическом угаре их с Кургиняном никто не захотел слушать» . Овчинский вспоминает: «…когда случились события у телебашни, погибли люди и начался шум и завывания на всесоюзном телевидении и радио, которое сразу заняло позицию литовских сепаратистов, стало искусственно формироваться общественное мнение, которое настраивало общество против вооруженных сил и спецслужб. Получалась такая картина: советские десантники напали на безоружных людей, убили 13 человек, захватили телебашню и действовали без команды из центра…» .
Об осведомленности и причастности Горбачева Овчинский свидетельствует: «Он лично дал команду захватить телебашню. И после захвата первый доклад был именно ему — это нам рассказывали работники КГБ Литвы, которые присутствовали при том, как десантники докладывали Крючкову, Горбачеву и Язову о том, что задание выполнено. Никого они не убили из местного населения, погиб только лейтенант Шатских…» .
О роли западных спецслужб: «…мы совершенно четко установили, что в Литве действуют резидентурные группы США, состоящие в основном из этнических литовцев, которые имели американское гражданство, воевали в различных странах в спецподразделениях, служили в военной разведке, в ЦРУ и в других спецслужбах Соединенных Штатов Америки… Эти резидентурные группы уже тогда имели свои боевые группы. Они обучали людей делать коктейли Молотова, и если бы случилось настоящее вторжение, то началась бы реальная гражданская война. На территории всех прибалтийских республик были схроны с оружием, которые оставались там еще с момента действия последних «лесных братьев». То, что погибшие у вильнюсской телебашни люди в большинстве своем были убиты снайперами из оружия, скорее всего, охотничьего, на тот момент тоже было известно» .
Овчинский о приезде с Кургиняном в КГБ Литовской СССР: «К этому моменту уже едва ли не половина сотрудников КГБ Литвы перешла на сторону «саюдистов» — в кабинете у себя сидел только заместитель председателя КГБ Литовской ССР по фамилии Цаплин, скромный человек в очках. Цаплин как раз и дал команду своим ребятам дать все материалы, что есть, чтобы в Москве знали правду. Принесли оперативные дела, мы взяли фотографии американских резидентов, которые руководили тамошним сопротивлением. Эти фотографии потом были опубликованы в «Московской правде»» .
О значении примененного в Литве сценария Овчинский, как один из ведущих криминологов, свидетельствует: «Я считаю сейчас, что вся эта операция по взятию телебашни была инсценировкой для того, чтобы дать возможность прибалтам уйти. Когда Союз хотят закрепить, действуют, как в Венгрии, как в Чехословакии. Я не буду сейчас давать оценку, хорошо это было или плохо, но это — часть нашей истории. Но когда хотят получить обратный эффект, действуют так, как действовали Горбачев и Яковлев. То, что произошло в Литве, — это микроГКЧП, тот вариант провокации, который позволил отделить Литву, а потом в целом всю Прибалтику от СССР. Поэтому, если бы даже в тот момент пришел какой-нибудь руководитель из ЦРУ и сказал, что будет на нас работать, — все равно ничего нельзя было сделать, потому что руководство СССР сознательно уничтожало партию и страну, которую представляло» .
Объясняя, откуда в республиках взялись «Саюдисы» и прочие «Народные фронты», Овчинский на примере Латвии со ссылкой на бывшего первого секретаря ее компартии Бориса Карловича Пуго, который в 1991 г. являлся министром внутренних дел СССР, сообщает: «Я его спросил: товарищ министр, а как получилось так, что вы, будучи председателем КГБ Латвии, допустили, что у вас в республике появились Народный фронт и националистические, профашистские структуры? И он мне рассказал, что, когда он был первым секретарем, у него ничего подобного в республике не было, но Михаил Сергеевич вызвал его в Москву и спросил: «А почему у тебя не идут демократические процессы? Вот в Литве есть «Саюдис», в Эстонии Народный фронт, даже в Москве есть свой Народный фронт, а у тебя никакого демократического движения нет. Помоги этим процессам». И Пуго стал помогать. Он вызвал к себе всю агентуру, которая работала в искусстве и в науке, и стал им говорить, что надо создать такой же фронт, как у эстонцев и у литовцев. Все отнекивались, никто не хотел это делать, один вообще упал на колени, чуть ли не ноги ему целовал — зачем ты, дескать, Борис Карлович, хочешь меня погубить? «Мы сейчас все создадим, выведем людей на улицу, а вы нас потом арестуете, а может, еще и расстреляете». То есть все Народные фронты изначально создавались через пятые управления КГБ СССР и КГБ в республиках . Все до единого! Потом весь процесс был перехвачен резидентурой и агентурой США и натовских стран и местными националистами» .
Все изложенные выше обстоятельства расстрела гражданского населения потом подтвердили свидетели в литовском суде. Подтвердили сами литовцы.
Продолжение следует
Азамат Уалиев