Одна из недооцененных пока культурных достопримечательностей России – Засечная черта. Вернее, то, что от неё осталось.
Устройство Засечной черты
Засечная черта именуется так от слова «зáсека». Так назывался сделанный в лесу сплошной завал в несколько сотен метров шириной и в десятки, а то и сотни километров длиной. Он преграждал путь через лес врагам.
Конечно, поскольку лесá были не везде, зáсека могла быть только пассивной защитой. Она вынуждала врагов идти по дорогам, а на дорогах стояли укреплённые пункты – остроги, крепости.
Организацию засечной черты историк Василий Осипович Ключевский описывал так:
«Такие линии, черты , как они тогда назывались, состояли из цепи городов, острогов и острожков, обнесённых рублеными стенами либо тыном, стоячими, остроганными сверху брёвнами, со рвами, валами, лесными засеками , завалами из подсеченных деревьев в заповедных лесах – всё это с целью затруднить движение степных конных полчищ. На юго-восточной стороне древнейшая из таких линий и ближайшая к Москве шла по Оке от Нижнего Новгорода до Серпухова, отсюда поворачивала на юг до Тулы и продолжалась до Козельска. Впереди этой линии тянулась вёрст на 400 от Оки под Рязанью мимо Венёва, Тулы, Одоева, Лихвина до реки Жиздры под Козельском цепь засек со рвами и валами в безлесных промежутках, с острожками и укреплёнными воротами.
Вторая линия, построенная в царствование Грозного, шла от города Алатыря на реке Суре, захватывая в свою цепь Темников, Шацк, Ряжск, Данков, Новосиль, Орёл, продолжалась к юго-западу на Новгород-Северский и отсюда круто поворачивала на Рыльск и Путивль, также имея впереди, где было можно, засеки, рвы, острожки. При царе Фёдоре в исходе XVI в. возникла третья линия, чрезвычайно ломаная, точнее – представлявшая три ряда городов, постепенно углублявшихся в степь: Кромы, Ливны и Елец, Курск, Оскол и Воронеж, Белгород и Валуйки».
Система оповещения
Засечная черта была бессмысленна без ратных людей, которые несли на ней сторожевую и станичную службы. Вот как их описывал тот же Ключевский:
«Из передовых городов второй и частью третьей оборонительной линии выдвигались в разных направлениях на известные наблюдательные пункты сторóжи и станицы в два, в четыре и более конных ратников, детей боярских и казаков, наблюдать за движениями в степи ногайских и крымских татар, «чтоб воинские люди на государевы украины безвестно войною не приходили». Наблюдательные пункты удалялись от городов на 4-5 дней пути… Сторожевые пункты отстояли один от другого на день, чаще на полдня пути, чтобы возможно было постоянное сообщение между ними…
Сторожá должны были стоять на своих местах неподвижно, «с коней не сседая, преимущественно оберегая речные броды, перелазы, где татары лазили через реки в своих набегах. В то же время станичники по два человека объезжали свои урочища – пространства, порученные их бережению – вёрст по 6-15 направо и налево от наблюдательного пункта. Высмотрев движение татар, станичники тотчас давали о том знать в ближайшие города, а сами, пропустив татар, разъезжали , рекогносцировали сакмы, которыми прошёл неприятель, чтобы сметить его численность по глубине конских следов.
Была выработана целая система передачи степных вестей сторожами и станичниками… Сторожа становились обыкновенно у больших одиноких степных деревьев, один из них наблюдал с вершины дерева, другие кормили оседланных лошадей. Заметив пыль на степной сакме, сторож садился на готового коня и скакал к другому сторожевому дереву, сторож которого, едва завидев скачущего, скакал к третьему и т.д. Таким образом весть о неприятеле довольно быстро достигала украйных городов и самой Москвы».
Наследие Засечной черты
Засечная черта всё же не была ни полностью надёжной защитой, ни даже надёжной системой оповещения. Случалось, что татарам удавалось обманывать пограничных степных стражей Руси и внезапно появляться под самыми стенами Москвы. Засечная черта не спасла Москву от нашествия крымского хана Девлет-Гирея в 1571 году.
Тем не менее, она выполнила свою культурно-историческую роль. Без засечной черты участь России была бы ещё горше. Уже столетия на местах военной Засечной черты простираются мирные земледельческие области нашей страны. «Так шаг за шагом, — писал Ключевский, — отвоёвывали степь у степных разбойников… Если представить себе, сколько времени и сил материальных и духовных гибло в этой однообразно и грубой, мучительной погоне за лукавым степным хищником, едва ли кто спросит, что делали люди Восточной Европы в то время, когда Европа Западная достигала своих успехов в промышленности и торговле, в общежитии, в науках и искусствах».
Лесов в пределах бывшей Засечной черты почти не осталось. Нет и деревянных крепостиц степных городков, хотя кое-где от них сохранились валы. Тем более настоятельна необходимость беречь эти леса и эти валы там, где они ещё остались – как живое напоминание о героических веках становления Российского государства.
