текст: Андрей Затонский, мастер спорта, инструктор международного класса по спортивному туризму, зав.кафедрой АТП БФ ПНИПУ;
фото автора
Мандраж начался сразу после посёлка Акташ, одного из центров цивилизации в Горном Алтае. Все в голос утверждали, что дальше, в Кош-Агачский район, не проехать. Там то ли слишком плохая ситуация с новой коронавирусной инфекцией, то ли слишком хорошая – в общем, местный штаб по борьбе решил никого дальше границы района не пропускать. Граница эта километрах в десяти за Акташом, куда, как и в весь Улаганский район, доступ не закрывался.
Наше больное государство этим летом накрыла волна сепаратизма. Объявленное из-за нового ОРВИ новое положение повышенной готовности непонятного кого непонятно к чему предписали реализовать на местах на усмотрение и под ответственность местной власти. Вот и усматривали, кто во что горазд.
Россия как бы распалась на удельные княжества, в каждом из которого действовали свои законы военного времени. Проехал десять километров, и вот уже нельзя кушать в помещении кафешки, надо обязательно вынести для безопасности поднос на улицу.
Приехал в Екатеринбург в конце августа – весь фудкорт работает, а ресторан «Икея» для безопасности – нет. И так далее.
А в самом крайнем районе России с населением в 20 тысяч человек какой-то комитет по борьбе решил, что «повышенная готовность» дозволяет такое своеобразное выполнение статьи 27 Конституции, что можно остальные 144 миллиона населения поразить в правах по отношению к местному населению, перемещающемуся по району свободно.
И не только перемещающееся, но и массово перевозящему туристов. Местные машины не проверялись, только приезжие стопроцентно разворачивались. Кош-Агач это маленький поселок, 9 тысяч населения. Расположен он в чрезвычайно неблагоприятной в природном смысле степи. Здесь не то, что дров – травы нет, чтобы скот зимой прокормить. И ветра́. И морозы до минус 60.
Весьма существенный источник доходов это туристы. Они здесь платят за жилье, за еду, за перепродаваемые монгольские вещи и продукты. Эти деньги дают кош-агачцам купить у джезаторцев – дрова, у онгудайцев – сено, у энергетиков – электричество, чтобы выжить в зиму. И вот такая незадача. При этом в районе работали омские дорожники, интенсивно обменивающиеся кадрами с родным регионом. При этом «прорвавшихся» в район туристов (и даже случайно проскочившие машины) полицейские специально не отлавливали, никаких пропусков не спрашивали. Да и не было этих пропусков, просто запрет.
Без дорожников Кош-Агач просто смыло бы в начале лета. Оно выдалось небывало дождливым. Река Чуя (или, как говорят местные, Чуй) вздулась настолько, что затопила несколько поселков, где-то что-то смыла, перетопила кучу скота. В местной газете была статья про то, как с «острова», в который превратилась ферма, на большую землю животных переправляли в ковше экскаватора. Конечно, никакой местной техники не хватило бы на строительство новой дамбы, если бы не омичи. Некому бы было сепаратные меры вводить.
Местных жителей, надо полагать, болезнями не напугать. Ежегодно сюда приходят из дружественной Монголии различные штаммы чумы, переносимые грызунами через государственную границу. Звери, они такие. Им загранпаспорт не нужен. Степь пестрит плакатами «Охотясь на сурков, вы подвергаетесь риску заражения чумой!» И ладно, если бубонная чума, её хоть успеть начать лечить можно. А лёгочная чума убивает человека быстрее, чем его смогут довезти до райцентра по местным дорогам. Ковид здесь, короче говоря, не самый опасный внешний поражающий фактор.
Поста на границе района не оказалось! Ура! Видимо, побороли немного борцов с вирусом! Едем дальше. Звенит под колесами асфальт, неслабо подбрасывая машину, неторопливо разворачивается вокруг то горная, то степная панорама. Дорога, попетляв по горным отрогам, спускается в Курайскую степь, огромную плоскую котловину. Это одно из самых сухих и безжизненных мест в России, за год здесь выпадает вчетверо меньше осадков, чем в среднем в Пермском крае (и в восемь раз меньше, чем в районе заброшенного посёлка Верхняя Косьва на границе со Свердловской областью).
Безморозный период здесь около двух месяцев, всё остальное время или заморозки, или лютая стужа с ветром. Даже удивительно, что в таком неуютном месте масса археологических памятников, а значит, здесь с древности массово жили люди.
Сам Кош-Агач находится в Чуйской степи, отделенной от Курайской невысокими горами. Горы пропиливает Чуй, а вместе с ним и единственная здесь дорога, трасса федерального значения М-52, «Чуйский тракт». Тысячу километров тянется он от Новосибирска до монгольской границы в поселке Ташанта южнее Кош-Агача.
И надо же такому случиться, что на последнем километре перед райцентром таки стоит пост полиции. Нельзя, район закрыт. Так мы же его почти весь проехали уже! – а всё равно нельзя. Разворачивайтесь.
Пока мы колесили по окружающим (разрешенным) горам, ходили на Софийский ледник, марсианские пески и другие достопримечательности, по слухам, чего только с постом не случалось. То его перенесли за поселок, открыв жаждущим доступ в магазины с монгольскими товарами. То снова перед. То начали снимать на ночь.
«На усмотрение», да. Иначе и не скажешь.
Надо сказать, что, несмотря на абсолютное закрытие границы с Монголией, недостатка в монгольских товарах в Кош-Агаче этим летом не было. Грунтовая дорога мимо озера Кындыкты-гёль («озеро-пуп», это одна из главных местных достопримечательностей) оказалась очень даже накатанной, не заброшенной. Ведет она, кроме всего прочего, в верховья речек Бургазы и Кара-Оюк, где есть перевалы для вьючного прохода в Монголию. Конечно, тоже абсолютно закрытые и хорошо охраняемые…
Так что монгольского чая с солью в киосках было навалом.
А кумыс в Кош-Агаче местный, здешнего производства. И больше такого на Алтае нигде нет. Особенно здорово, если повезет купить его у местных, которые для себя делали, не на продажу. Очень полезный для здоровья, помогающий почти ото всего.
Отсюда каждый раз жалко уезжать. Особенно в этом году не хотелось. Обычный удар по психике после окончания каждого похода – это что еще час назад вода в ручье была бесплатной, туалет тем более, и вот уже на воркутинском вокзале за всё это надо платить. А тут спускаешься с гор, и к обычному дискомфорту добавляются толпы, маски, окрики, общая нервозность. И начинаешь судорожно шелестеть картами, думая, куда бы еще хоть на день, хоть на два можно ото всего этого сбежать.
И находишь, конечно. Это же Алтай. Здесь есть, куда.
