Эта статья продолжение того как готовился в ЛИИ первый выход человека в открытый космос. Об этом можно прочитать в статье Л.А. Китаева- Смыка.
18 марта 1965 г. майор Алексей Леонов первым из людей вышел, т.е. выплыл, вылетел из космического корабля «Восход-2» в открытый космос, удерживаемый семиметровым фалом: 2 м — в шлюзе, а на 5 м Алексей отлетел от него, оттолкнувшись от выходного люка.
Тут всё и началось. Космический корабль вдруг показался ему непривычно огромным, увеличившимся, опасно нависающим над ним. Об этом Леонов рассказал, приехав к нам в ЛИИ вскоре после полёта.
Эта иллюзия, — макропсия, — известна психологам; она бывает у уставших детей, а также у взрослых при подавленном страхе.
Спустя много лет она вспоминается Алексеем иначе:
«Вид был ошеломляющим, наша планета открылась перед глазами колоссальной панорамой, я чувствовал себя песчинкой».
И ещё: «Картина космической бездны, которую я увидел, своей грандиозностью, необъятностью, яркостью красок и резкостью контрастов чистой темноты с ослепительным сиянием звёзд просто поразила и очаровала меня. В довершение картины, представьте себе, — на этом фоне я вижу наш советский корабль, озарённый ярким светом солнечных лучей» .
Макропсия – это зрительная иллюзия: человек видит все вокруг внезапно и опасно увеличившимся. Ретроспективно можно предположить, что Леонов, оттолкнувшись от шлюза, как бы падая в бездну космоса, оказался объятым ужасом, не контролируемым сознанием. Такое жуткое чувство, у людей испытавших его, казалось им, заполняло всё их тело, распирало его, лишало возможности толком понять происходящее. Макропсия, возникающая от испуга, это, можно полагать, архаическая (даже зоологическая) реакция. При виде опасного предмета подсознание (досознание, надсознание), предостерегая нас, доводит до нашего сознания, что страшный предмет, объект будто бы ещё больше, то есть ещё страшнее, чем он есть на самом деле. Чтобы наша способность обороняться была бы готова даже к ещё большей, чем есть, опасности. Этот психофизиологический феномен запечатлён в алгоритме народной мудрости: «У страха глаза велики!».
Когда Леонов оттолкнулся от шлюза, «его тут же закрутило и фал стал заворачиваться вокруг него».
Происходило то, о чём я говорил С.П. Королёву, рекомендуя ему не делать слишком длинный фал, соединяющий космонавта с «Востоком-2» при первом выходе в открытый космос. В безопорном пространстве не на что опереться, да и зацепиться за что-нибудь опасно. Если фал, например, справа от космонавта, и он потянет за шланг, то космонавт начнёт вращаться вправо, и фал будет заворачиваться вокруг космонавта!
Однако Леонов мгновенно оценил опасность. Быстро и ловко, без лишних движений предотвратил заматывание фала вокруг себя.
«Космический кошмар» не парализовал Леонова, напротив, страх активизировал его сообразительность и действия.
«Здесь начались неприятности, — вспоминает Леонов. — Я почувствовал, что у меня немножко деформируется скафандр, у меня вышли уже пальцы из перчаток, ноги из сапог, я свободно нахожусь внутри скафандра. Значит, мне надо что-то делать».
«В космическом вакууме скафандр раздулся, не выдержали ни рёбра жёсткости, ни плотная ткань, — вспоминает Леонов. — Я, конечно, предполагал, что такое может случиться, но не думал, что настолько сильно. Я затянул все ремни, но скафандр так раздуло, что руки вышли из перчаток, когда я брался за поручень, а ноги из сапог. В таком состоянии я, разумеется, не мог втиснуться в люк шлюза» .
Возможно, это объясняется тем, что, ещё находясь в «Восходе-2», космонавт недостаточно натянул лямки-стяжки скафандра на рукавах и на ногах, расположенных как лампасы? В космосе затягивать их было поздно. Или, может быть, Леонов не застегнул пряжки стяжек. «Возникла критическая ситуация, — продолжает Леонов, — а советоваться с Землёй было некогда. Пока бы я им доложил… пока бы они совещались. И кто бы взял на себя ответственность? Только Паша Беляев это видел, но ничем не мог помочь».
Ситуация казалась Леонову кошмарной! Опасность стала бы действительно гибельной, если бы Алексей не смог вернуться в космический корабль.
Особенно тяжело психологически травмирован был командир корабля Павел Беляев. Ведь ему, как недавно стало известно, - Главный конструктор Королёв перед полётом ещё раз настоятельно приказал — при невозможности возвращения Леонова в корабль отстрелить вместе с ним шлюз и непременно возвратиться на Землю. И шлюз, и Алексей остались бы немыми спутниками Земли. Надо было спасти хотя бы одного космонавта и корабль «Восход-2». Чтобы перерубить шланг, соединяющий Леонова с космическим кораблём, было изготовленное специальное устройство. Инженеры, которые говорили мне об этом, называли его «гильотиной». Было приказано не сообщать об этом Леонову.
Но почему скафандр раздулся «как шар»? Как такое могло произойти? А может быть, это было ещё одно проявление макропсии у Алексея Леонова и никакого нештатного раздутия скафандра не было?
После полёта Борис Васильевич Михайлов, (строгий, подтянутый, с бородкой как у мушкетёра, мы называли его Арамис), начальник отдела, в котором был испытан скафандр Леонова, как мне стало известно, говорил, что никакого опасного раздутия скафандра «Беркут» в космосе в принципе быть не могло!
И правда! Мы с В.И. Даниловичем поочередно во время лётных испытаний десятки раз выходили и входили в шлюз корабля "Восход 2" при невесомости. На нас был надет такой же скафандр, как у Леонова, точно также подутый, не больше, не меньше! Было немного странно, что руки и ноги оказывались будто бы в пустоте. Мы с первого раза приспособились к этому. Почему же на Леонова это произвело такое сильное впечатление и неадекватное представление о будто бы раздувшемся скафандре? Можно предположить, что у него возникла "жуть одиночества человека, оставшегося единственным на Земле". Этот феномен бывает у заключённых долго находящихся в одиночных камерах. Учёные полагают, что это самый кошмарный страх из всех жутких ощущений, которые могут быть у людей. Алексей Архипович Леонов справился с этим.
Непонятно почему генеральный конструктор С.П. Королёв выбрал именно Алексея Леонова для небывалого эксперимента в космосе? Не ясно почему отличный знаток человеческих душ генерал Н.П. Каманин не предвидел уникальность реакций Леонова в космосе и не препятствовал его полёту? А ведь именно возникновения такого феномена боялись космические психологи при первом выходе человека в космос.
Оценивая удивительный случай, произошедший с космонавтом Леоновым уже в отдалении от космического корабля, мы понимаем, что макропсия при испуге может быть не только как оптический феномен (он проявился при выходе из «Восхода-2»), но может реализоваться как феномен телесный и тактильный. Конечности и кожа Леонова ощущали, что поддутый скафандр уже не облегает его руки, ноги и тело.
Ему стало казаться, что это недопустимое увеличение скафандра. Скрытый в подсознании страх, создавший макропсию, «ворвался в сознание», как пугающее представление об этом увеличении.
Произошла не только оптическая иллюзия, но и иллюзорное представление, создаваемое чувственными (сенсорными) сигналами от тела, рук, ног и от кожи. Следовательно иллюзия увеличения создавалась ещё, как «макроэстезия». Это явление в научной литературе надо называть: «Феномен фобического совмещения макропсии и макроэстезии Леонова».
Можно полагать, что такое удивительное явление встречается не часто. Но как статистически учесть его вероятность? Ведь испугавшиеся и испытавшие «макропсию», конечно же предпочтут не рассказывать о ней и о своём испуге.
Алексей Леонов поступил как истинный исследователь, даже неверно оценив, что же с ним произошло при встрече с открытым космосом, он отчётливо и ясно рассказал о всех своих иллюзорных ощущениях и о ошибочных представлениях.
И всё же в 1967 году скафандры «Ястреб», которые мы применяли в первых полётах на самолёте Ту-104, существенно доработали по замечаниям Леонова. Были введены стальные тросы и другие дополнительные элементы в силовую оболочку скафандра.
В 1969 году они были испытаны А. С. Елисеевым и Е. В. Хруновым в космическом полёте при переходе в открытом космосе из корабля «Союз-5» в корабль «Союз-4». Никаких излишних раздуваний скафандров у них не случилось.
Первый выход в открытый космос в 1965 году потребовал чрезвычайного психического напряжения космонавтов. «И тут, — вспоминает Леонов, — я, нарушая все инструкции и не сообщая на Землю, перехожу на давление 0,27 атмосфер. Это второй режим работы скафандра. После того, как я перешёл на второй режим — всё “село” на свои места».
Надо ли было уменьшать давление в скафандре, переходить на второй режим? Конечно же нет; Генеральный конструктор предприятия, изготовившего скафандр, Г. И. Северин неодобрительно отзывался об этом его действии: «Со скафандром справился, хотя не тот режим давления включил» — говорил он о Леонове.
Но это так видится в спокойной обстановке. В минуту опасности космонавт при впервые совершаемом полёте, также как лётчик-испытатель, бывает лишён времени на обдумывание.
Современные психометрические исследования показали, что при смертельной опасности в центральной нервной системе (в головном мозгу) процессы поиска и принятия решения происходят намного быстрее и раньше, чем оно осознаётся.
Это принято называть интуицией, за которой стоит интеллект и жизненный опыт. Космонавт Леонов, ошибочно почувствовав (или предугадав), что из-за раздутия скафандра возникнут опаснейшие затруднения при входе в шлюз и потом в «Восход-2», принял опережающее решение, снизил давление в скафандре, уменьшил его габариты. Оценивая его поступок, как ни странно, С. П. Королёв сказал: «Алёша прав».
Что было потом?
«На нервах сунул в шлюз кинокамеру, — продолжает вспоминать Леонов, — и сам, нарушая инструкцию, пошёл в шлюз не ногами, а головой вперёд. Взявшись за леера, я протиснул себя вперёд» .
Перед этим вторая наружная кинокамера была нечаянно упущена в космос. Влезать и вплывать в шлюз, а потом, следовательно, и в корабль головой вперёд было недопустимо, так как Леонов не смог бы в корабле ни сесть в кресло, ни развернуться. Находясь в таком положении — «вверх ногами», — он был бы при приземлении травмирован, или бы погиб. Осознав это, Алексей развернулся находясь в шлюзе. Смог это сделать благодаря большой физической силе и удивительной ловкости.
Проанализируем сложившуюся тогда ситуацию, хотя делать это, спустя много лет, малоэффективно.
Что произошло?
Можно предположить, что, находясь в сильнейшем психическом напряжении, «сунув в шлюз кинокамеру», Леонов стал совершать не вполне контролируемые им действия. И сам повторил «судьбу» спасённой в шлюзе кинокамеры, то есть вслед за ней стал «спасаться» в шлюзе. Вероятно, в это время в его подсознании могли протекать не вполне осознаваемые мысли, можно предполагать, такие: «Одна кинокамера погибла в кромешной бездне космоса, вторая спасена. Надо, также как она, спастись и мне вслед за ней, глядя на неё, лицом вперёд!» Не задумываясь о том, что вплывание в шлюз, а потом в корабль головой вперёд — гибельно.
При психоанализе такие поступки, повторяемые вслед за более успешными субъектами (субъектом здесь становиться кинокамера), называют анаклитическими действиями (термин Зигмунда Фрейда), то есть «опирающимися» на тех, кто уже спасён.
Не надо думать, что тогда Алексеем двигал лишь страх перед жуткой бесконечностью космоса. Нет! При покорении опасных пространств, при любой кошмарной угрозе у всякого нормального человека пробуждается ещё и смелость. И страх переплетается с нею, рождая отвагу и радость от будущей победы, радость, взятую взаймы у предстоящих успехов. Оказавшись под мнимой защитой мягких, надутых стенок шлюза, Леонов осознал: «Во что бы то ни стало надо войти в “Восход-2” ногами в шлюз».
«Мне всё же удалось перевернуться, — вспоминал он, — и войти в корабль ногами, как положено. Но у меня был такой тепловой удар!» .
«Тепловым ударом» он, надо думать, называет своё экстремальное состояние с проливным потом, возникшее, не только из-за неимоверных физических усилий при переворачивании в шлюзе, но и после внезапно осознанной там возможности катастрофы. Она случилась бы, если Алексей не вошёл бы в «Восход-2» ногами вперёд. Известно, какой бывает обильный пот от ужаса. И тут ему помогал накал, так называемых, совмещённых эмоций: и страха, и отваги.
Почему Леонов, осознав, что нельзя входить в корабль головой вперёд, не вышел вновь из шлюза? Ведь в открытом пространстве было бы легче и быстрее развернуться, чтобы вплыть в шлюз правильно — ногами вперёд. Можно представить, что у него в подсознании забрезжила чёрная бездна неприветливого, жуткого космоса, поглотившая кинокамеру. «Обратно в космос?! Нет! Ни за что!! Здесь вокруг меня стены шлюза — защита от него! Перевернусь в шлюзе!».
Подобные мысли и желания, формируясь при стрессе в подсознании, нередко не осознаются. Они, как правило, вытесняются из памяти. И нельзя просить человека вспомнить всё доподлинно. Такие просьбы рождают фантазии, которые потом вспоминаются как действительность.
В психологии и психиатрии эти стрессовые реакции памяти называют конфабуляциями и псевдореминисценциями. Фантазии, заместившие забытое, с уверенностью помнятся, как будто - всё так и было! У судебных следователей есть выражение: «Врёт как свидетель чрезвычайного происшествия». Чем напряжённее вспоминают опасность, тем большие фантазии замещают забытый страх.
После входа в «Восход-2» неприятности не кончились. «Самое страшное, — продолжал вспоминать Леонов, — было, когда я вернулся в корабль, начало расти парциальное давление кислорода (в кабине), которое дошло до 460 мм и продолжало расти… малейшая искра — и всё превратилось бы в молекулярное состояние, и мы это понимали. Семь часов в таком состоянии и потом заснули… видимо, от стресса. Потом мы разобрались, что я шлангом от скафандра задел за тумблер наддува» .
Опять этот фал-шланг, удлинённый С.П. Королёвым!
О том как ругался С.П. Королёв можно прочитать в статье Л.А. Китаева- Смыка.
Тут у обоих космонавтов начался критический сон. После смертельной опасности, когда её уже нет, сознание может отключиться, организм отдыхает, восстанавливает силы для преодоления новых невзгод. Такой сон часто бывает, когда после опасной погони хватают преступника, бросают в тюремную камеру, он тут же засыпает. Сокамерники и охрана даже не пытаются его будить.
Ненужные и непредусмотренные штатным расписанием полёта «находчивость» и «мастерство» были проявлены Леоновым и Беляевым при посадке «Восхода-2». Этот космический корабль не был особенно подготовлен для пилотируемого (ручного) его приземления, используя сложнейшую оптическую систему «Взор». Она была изобретена и изготовлена в Государственном оптическом институте для одноместных космических кораблей «Восток» — для «шариков». В них «Взор» располагался перед единственным членом экипажа. Когда же «шарик» преобразовали, сделав его двухместным «Восходом», то «Взор» оказался между сидящими в ложементах космонавтами. Посадка «Восхода-2» должна была быть автоматической. Ни один из космонавтов не должен был смотреть в иллюминатор «Взора», чтобы не нарушить центровку корабля. Зачем один из членов экипажа взял на себя ручное управление!? Чтобы управлять посадкой «Восхода-2», глядя на Землю через «Взор». Об этом мне рассказывал академик Борис Викторович Раушенбах, заместитель С. П. Королёва, ответственный за автоматическое управление космическими кораблями. По словам Раушенбаха, при управлении посадкой «Восхода-2» кто-то из космонавтов наклонился к «Взору». Этим космонавты немного сместили (наклонили) центральную ось корабля; возник дисбаланс и, как говорил Борис Викторович, из-за этого отключилась система автоматической посадки. Кто из них ни с того ни сего решил смотреть во «Взор»? Отключилась штатная автоматическая посадка корабля. Из-за этого космонавтам пришлось управлять посадкой корабля вручную. И тут уж они проявили самообладание и управляли приземлением «Восхода-2», рассчитав регион для посадки.
Вот что говорил о полёте Беляева и Леонова Генеральный конструктор, академик Гай Ильич Северин:
«Программа выхода человека в космос была весьма драматичной… Дамоклов меч всегда висел над нами. Леонов с Беляевым полетели. У нас всё сработало нормально. Правда, Леонов не той стороной начал входить в шлюз и потому замешкался. Со скафандром справился, хотя не тот режим давления включил, но в корабль всё-таки вошёл. А затем неприятности продолжались: отказала автоматическая система посадки, космонавты начали ориентировать корабль по “Взору”, но включили систему с опозданием и сели где-то в районе Перми. Шесть или даже девять часов от них не было вестей. Королёв, Келдыш и я сидели и ждали. Честно говоря, мы считали, что экипаж погиб. А когда пришло сообщение, что они сели в тайге, живы и здоровы, Сергей Павлович заплакал»
Тяжелейший стресс, пережитый Павлом Беляевым, не прошёл без последствий для его здоровья. Торжество и почёт, которыми он был окружён после возвращения на Землю, вероятно, не смягчали этих последствий. У Беляева возникла язвенная болезнь желудочно-кишечного тракта. Известно, что это один из неблагоприятных компонентов «стрессовой триады», описанной Гансом Селье. В 1970 году Павел Иванович скончался. Военные врачи, лечившие его, рассказывали мне, что излечить его не удалось, так как язвенная болезнь осложнилась тромбозом вен брыжейки кишечника.
Меня не раз упрекали: почему мы с Валерием Даниловичем «так плохо обучили Алексея Леонова выходить в космос». Ведь я уже к тому времени побывал почти 1000 раз при кратковременной невесомости. Да и при испытаниях и доработках шлюза «Волга» я и Данилович десятки раз при невесомости выходили из шлюза и возвращались через него в сегмент «Восхода-2», установленный в салоне нашего самолёта. Мы делали это, поочередно одетые и в поддутый и не поддутый скафандр.
Но после моей скандальной беседы с С.П. Королёвым, как ни странно, нас отстранили от тренировки в нашем самолёте Леонова, Беляева (и их дублёров) в режимах невесомости. Вместо нас их тренировали сотрудника ЦПК, летали и те, кто был техническим персоналом. Использовались детальные рекомендации, как входить и выходить из «Восхода-2» и шлюза «Волга», разработанные в наших полётах. Вряд ли кто-либо без нас с Даниловичем обладал нашим опытом входа и выхода при невесомости из «Восхода-2» в поддутых скафандрах.
Впоследствии мы узнали, что число тренировок Беляева и Леонова было весьма ограниченным.
В заключение позвольте ещё раз напомнить, что в полёте космического корабля «Восход-2» произошло много смертельно-опасных ситуаций. Экипаж преодолел их, инициативно совершая подчас незапланированные рискованные поступки.