Отношения в семье — одна из любимых тем писателей. В сегодняшнюю подборку мы включили четыре книги. Их герои принадлежат разным поколениям, живут в разных странах и придерживаются разных взглядов. То, что их объединяет, — непростые отношения в семье, которые легли в основу сюжета всех этих книг.
Джонатан Сафран Фоер «Вот я»
«Молчание может быть таким же неудержимым, как и смех. И оно может накапливаться, как невесомые снежинки. И проломить потолок»
Личная история семьи Джейкоба, главного героя книги, переплетается с историей Израиля, и вот перед нами новый роман Фоера — 600 страниц о любви, тоске и утраченной эмпатии на фоне общей трагедии еврейской судьбы, лавирующей между материками и поколениями.
Эта книга напоминает блуждание по лабиринту — Фоер ведёт читателя сквозь долгие потоки мыслей, бесконечные причастные обороты и молчание, которым пропитано всё в этом романе. «Вот я» — история про ежедневную катастрофу, которая случается между людьми, живущими в браке уже не первый десяток лет: сначала они возводят между собой стену из несказанных слов и обид, а потом не понимают, как вернуться друг к другу и прежней жизни. К этой ситуации примешивается кризис, который случается в жизни многих евреев, — кризис своей идентичности.
Николь Краусс «Хроники любви»
«Я поочерёдно прикасался к каждому предмету. В конце концов, всё, что остаётся после тебя, это — твоё имущество. Может быть, поэтому я никогда ничего не выбрасываю. Возможно, поэтому я храню всё на свете: я надеюсь, что после моей смерти по количеству моих вещей можно будет предположить, что я жил жизнью более полной, чем это было на самом деле»
Лео Гурски, старый эмигрант из Польши, который доживает свои дни в Америке. Девочка, ищущая автора книги, которую её отец ещё в юности подарил её матери. Своё имя она получила в честь главной героини этой книги и теперь пытается понять, почему это произведение так много значит для её семьи.
Казалось бы, что общего между Альмой, которая хочет, чтобы её мама перестала жить воспоминаниями об умершем муже и стала счастливой, и Лео, который прошёл войну и потерял любимую девушку? Их объединяют поиски — себя, своих корней, ответов на извечные вопросы.
Сюжет романа разрозненный — судьбы главных персонажей то пересекаются по касательной, то вновь расходятся. Николь Краусс говорит про поколение, память и связь между людьми, которая истончается и пропадает, а потом появляется вновь — сквозь неожиданные встречи, которые связывают Альму и Лео и дают им надежду на то, что их истории жизни, рассказанные друг другу, позволят почувствовать себя чуть менее одинокими.
Людмила Улицкая «Казус Кукоцкого»
«Совместная двадцатилетняя жизнь, в которой один помнит одно, другой — другое... В какой же мере она была совместной, если воспоминания об одном и том же так различаются?»
«Казус Кукоцкого» — роман, удостоенный «Русского Букера», рассказывает историю одной семьи. В нём нет захватывающих сюжетных поворотов, но это повествование настолько тягучее и плотное, что захватывает читателя целиком. История жизни акушера-гинеколога, который поддерживает легализацию абортов на излёте сталинской эпохи, говорит через судьбу его семьи о положении людей и о стране в целом.
Это целая семейная сага о сложной судьбе Кукоцких, о медицине, личном выборе, о желании сделать мир чуть лучше и о том, какое горькое послевкусие оставляет попытка решить вечные вопросы, на которые ответ, как всегда, не найден.
Этгар Керет «Семь тучных лет»
«С религией дела мои обстоят так: у меня нет Б-га. Когда я себе нравлюсь, мне никто не нужен, а когда мне хреново и внутри меня разверзается огромная пустая дыра, я просто знаю, что Б-га, способного её заполнить, никогда не было на свете и не будет»
Ироничные зарисовки мастера современной короткой прозы — Этгар Керет рассказывает о том, как протекали первые семь лет жизни после появления в ней ребёнка, о том, чему он хотел его научить. А ещё о том, чему научился сам. Керет безупречен — его сын рождается во время террористической атаки, отец умирает от рака, но повествование лишено оттенка безнадёжности — его здоровый юмор бережно относится ко всем тяготам жизни и окрашивает её если не в самые яркие, то уж точно приемлемые для счастья тона.