– Состоите ли вы в каких-либо террористических организациях?
Розовощекий пухлолицый дознаватель посмотрел на Шамиля поверх очков, готовясь внести ответ подозреваемого в протокол допроса. Его маленькие бегающие глазки поблескивали от предвкушения – это громкое во всех отношениях дело сулило ему новую звездочку на погоны. В маленьком городе на Крайнем Севере ничего не происходило, кроме скучных семейных разборок и грабежей залетных вахтовиков, получающих за месяцы работы крупные суммы наличными. Но сколько ни старайся, «бытовухой» реноме для перевода в большой город не заработать. Зато сейчас в руках дознавателя оказалось дело, о котором заговорили федеральные каналы. Конечно, сюда еще прибудут фээсбэшники и заберут себе все лавры, сообщив о предотвращении очередного теракта, но что-то достанется и ему – за успешный допрос и, если повезет, чистосердечное признание первого подозреваемого, в вине которого дознаватель не сомневался.
– Нет, я не состою ни в каких организациях. Пионером успел побыть, когда Союз существовал, а после уже никуда не вступал, – ответил Шамиль устало, пытаясь подвигать скованными наручниками запястьями и разогнать кровь.
– С какой целью вы устроились охранником на газовый промысел?
– Хотел заработать денег, как и все. В моем родном городе нет работы, и многие вахтуются по северам. Не в бандиты же идти.
– Вы участвовали в Чеченской войне, верно? На чьей стороне вы воевали?
– Проходил срочную службу в российской армии и приносил присягу. Если я мусульманин, это не значит, что у меня есть симпатии к террористам.
– Конечно, конечно, Шамиль Каримович, хотя вашу информацию еще проверят. Тогда зачем вы все-таки подорвали медицинский вагончик?
– Я не подрывал, – эту фразу Шамиль произносил множество раз, и он уже сам сомневался, что его голос звучит убедительно.
– Свидетели видели вас рядом с вагончиком в момент взрыва. Зажигалку, с помощью которой подожгли фитиль, опознали как вашу. На месте обнаружили следы самодельного взрывного устройства. У военного, служившего в горячей точке, наверняка имеются знания, как из подручных средств сделать взрывчатку. Только почему медицинский вагончик? Не газовая скважина, которая дала бы мощный взрыв, и не вагончики начальства?
Шамиль, игнорируя вопросы дознавателя, устремил отрешенный взгляд за его спину. С парадных портретов на него по-отечески смотрели Ельцин и – второго Шамиль не знал по фамилии – полноватый мужчина в очках с зачесанными на бок волосами. Подозреваемый отвернулся и стал молча изучать корешки толстых папок – чьих-то чужих дел, подписанных безжалостной и равнодушной рукой.
– Послушай, ты! – вся напускная вежливость дознавателя куда-то испарилась, когда он понял, что запрос затягивается. – Рекомендую тебе сотрудничать со следствием и отвечать, когда тебя спрашивают. Тогда, может быть, все пройдет… более-менее безболезненно для тебя. Если откажешься говорить, мы найдем способ развязать тебе язык.
Речь дознавателя прервал стук хлопнувшей двери. В кабинет вошла незнакомая девушка с портфелем в руке.
– По какому праву вы проводите допрос без присутствия стороны защиты? Это прямое нарушение процедуры допроса, а вы самым наглым образом пользуетесь юридической неграмотностью подозреваемого. Будьте уверены, я сообщу об этом обстоятельстве на суде.
Блеск в глазах дознавателя угас, и весь он как-то сжался в размерах. Его полные губы задрожали.
– Адвокат, предоставленный государством, находился в кабинете. Он отлучился... гхм, в уборную. А вы, собственно, кто и как вас сюда пустили?
– Я адвокат Валентина Колосова, приехала из Нового Уренгоя, чтобы защищать этого человека. Бесплатно. Шамиль Каримович, вы согласны, чтобы я стала вашим адвокатом?
– Не уверен, что мой случай из легких, – с сомнением произнес Шамиль. На вид девушка с портфелем была не старше 30 лет, и она не производила впечатление искушенного в уголовных делах юриста.
– Я сделаю все зависящее от меня, чтобы доказать вашу невиновность.
Шамиль почти потерял надежду, что найдется человек, который выслушает его, не навешивая заранее ярлык преступника. И он согласно кивнул.
Когда Валентина и ее подзащитный остались наедине в комнате для свиданий, молодая женщина-адвокат первой начала разговор:
– У нас не так много времени. В любой момент вас могут перевести в Тюмень в местное отделение ФСБ, и тогда мне вам уже не помочь. Я хочу доказать, что вы непричастны к взрыву, а значит и поводов вас задерживать нет. Так что же произошло? Расскажите всё с самого начала.
***
– Я помню, как познакомился с Михалычем, когда ехал в вахтовке, и смотрел через маленькое отверстие, которое выскоблил в толстом слое инея, намерзшего на внутренней стороне окна. Никогда прежде я не видел ничего подобного – чтобы, на сколько хватало глаз, тянулась бесконечная пустыня, только вместо песка ослепительно белый снег. Впереди и позади тоже ехали вахтовки. Правило Севера – не ездить по одиночке, если хочешь выжить.
Михалыч сразу определил, что я новичок:
– Среди наших не замечал тебя раньше. И ты с таким интересом смотришь в окно – значит, недавно в наших краях. Только в неудачное время ты приехал. Полярная ночь по первой сводит с ума – нормальные люди не могут без солнца. Сюда лучше в начале осени приезжать. Таких красок, как в тундре, нигде не увидишь.
Он сказал, что работает кладовщиком, а когда узнал, что я новый охранник, то предупредил, что по ночам патрулирование может быть небезопасным. Мол, охранник, который был до меня, как раз ночью бесследно пропал.
– Может, с пьяных глаз вместо туалета пошел в ближайшие кусты да заплутал – так, по крайней мере, говорили, – пояснил Михалыч. – Хотя на работе нам категорически нельзя употреблять алкоголь, но многие, конечно, ухитряются провозить. При минус 40 и ледяном ветре уйти в тундру – это верная смерть. Тела так и не нашли, а поиски прекратили.
Когда мы приехали на жилую базу, первым со мной встретился и ввел в курс замначальника охраны участка Шкуренко.
–Твоя задача – следить, чтобы посторонние рядом с вагончиками не ошивались, - сказал он. – Сюда иногда забредают ненцы и охотники, начальство этого не любит. Придется посменно выезжать на «куст» (прим.: на профессиональном сленге – совокупность нескольких газовых скважин) вместе с рабочими. И, конечно, писать отчеты. В общем, работа не слишком утомительная, большую часть времени в тепле проводить будешь.
На вопрос о пропавшем охраннике он ответил примерно то же самое, что и Михалыч, добавив, что бедолага сам виноват – вокруг не курорт, чтобы так расслабляться. Медведи нападают, дикие собаки шастают. Оружие, травмат, которое положено охраннику по инструкции, однако, выдавать мне не стал.
– И чем же он это обосновал? – с любопытством произнесла Валентина.
– Тем, что я новичок на испытательном сроке. И они с начальством приглядятся ко мне. Потом, когда Шкуренко собирался вместе с другими охранниками в вагончике для отдыха после окончания рабочего дня, он то ли в шутку, то ли всерьез называл меня басмачом, потому что я не желал с ними пить, и потому что мое имя Шамиль. Имя, которое их раздражало, – слишком много боли с ним связано. Но я-то совсем другой человек.
Для меня потекли трудовые будни, приходилось приспосабливаться к жизни в вагончике – металлической бочке, приспособленной под общежитие для 8 человек. В вагоне, если котельная не справляется, днище промерзает насквозь, и на полу образуется ледяная корка. Туалет на улице, баня по субботам. Есть отдельный вагончик, где можно отдохнуть и посмотреть телевизор. Однако ЧП произошло не в тундре и не ночью, а именно в этом уютном вагончике, в разгар дня.
–Что такого там произошло? – спросила Валентина.
– Это случилось где-то спустя неделю после того, как я заехал на вахту. Моя смена была на выезде. Когда вместе с рабочими мы вернулись вечером с «куста», к нам выбежала, вся в слезах, медсестра Найне (я потом с ней ближе познакомился и узнал, что это ненецкое имя). У Михалыча прихватило сердце, пока он был один в вагончике для отдыха. Найне не смогла ему ничем помочь и сильно переживала.
За день до этого я ходил на склад и услышал, как Михалыч ожесточенно спорил с кем-то на повышенных тонах. Я улавливал только отдельные слова, что-то про солярку, запчасти, робы, сапоги. «Я доложу, я буду жаловаться!» — вот что еще выкрикивал Михалыч.
– Так, это важная деталь – про бензин и прочее, – Валентина оживилась, и в ее полных ума глазах сверкнул огонек какой-то догадки. – А кто был вторым? Вы узнали голос?
– Конечно. Я бы узнал этот голос из тысячи. Шкуренко с его манерой через каждое слово вставлять мат. Мне показалось, что он угрожал Михалычу.
Медицинский вертолет, за которым послали, чтобы вывезти тело, прилетел почти сразу. Через несколько дней сообщили, что подтвердился инфаркт. Смерть от естественных причин в 45 лет не редкость, поэтому вагончик, где с Михалычем произошло несчастье, никто толком не осматривал. И только у меня на душе было неспокойно. Во время одной из своих смен я пробрался в вагончик, пока Шкуренко и остальные были заняты делами.
– И что вы там обнаружили?
– Даже не знаю, что конкретно я искал. Никаких следов насилия или борьбы не было. Только за половицей под телевизором оказалась блестящая упаковка для таблеток. Полностью выпотрошенная. Я пошел с ней к Найне, чтобы узнать, что это. Она удивилась, увидев упаковку. Сказала, что это препарат для снижения давления, и его нужно принимать аккуратно.
– Что случится, если принять большую дозу? – уточнил я.
– Важна дозировка, иначе лекарство может превратиться в яд. Раунатин расширяет сосуды, и его опасно принимать людям с проблемами сердца. Ты хочешь сказать, что?..
Найне проверила аптечные шкафчики и обнаружила, что нескольких упаковок раунатина не хватает. Я попросил ее никому пока не говорить об этом, потому что чувствовал – сейчас не время. Мы так далеко от любой помощи, и кто знает, чем нам обоим грозит находка из вагончика для отдыха.
Я старался незаметно наблюдать за Шкуренко. Иногда по вечерам после того, как все уже укладывались, и в вагончиках выключали свет, он куда-то уходил. Я улучшил момент и пошел, подсвечивая себе путь одолженной у одного из охранников зажигалкой, по его свежим, четко отпечатавшимся на снегу следам. Из вагончика снабженцев тоже тянулась цепочка следов. Все они вели в ангар, где стояла техника.
– Что еще было в этом ангаре? – спросила Валентина.
– Запчасти, цистерны с дизельным топливом – для заправки вахтовок, работы котельной. Не слишком большое богатство.
– Если знать, что с этим богатством делать и кому его сбыть, то можно получить весомую прибавку к зарплате, подворовывая у предприятия, на которое работаешь. Известная схема, в которой главное не попасться, – заметила Валентина. – И как же вы поступили дальше?
– Честно говоря, я не знал, что делать. До конца моей вахты оставалась неделя. Я планировал взять упаковку из-под таблеток и пойти в милицию, хотя и не был уверен, что там меня кто-то будет слушать. Так бы все и случилось, если бы не приехали ненцы. Шкуренко, увидев, что они идут к вагончикам, замахал руками, закричал, чтобы близко не подходили.
– Мы привезли то, что нашли в тундре. Кажется, это один из ваших, - сказал один из мужчин-ненцев, кивая в сторону нарт. На нартах лежало покрытое коркой льда обнаженное человеческое тело, прикрытое сверху ковром. –Но прежде позовите Найне, пусть она посмотрит.
Шкуренко потребовал, чтобы тело передали прежде ему, но старший был непреклонен. Когда Найне отдернула край ковра, то ее лицо изменилось и стало белее снега. Она сообщила, что узнала пропавшего охранника и больше ничего не добавила, только многозначительно посмотрела на меня. Шкуренко распорядился забрать тело прямо в ковре и отнести его в ангар.
– Только не ты, щегол, – остановил он меня, когда я попытался помочь перенести тело.
Весь остаток дня Шкуренко раздавал приказы. У меня не было времени переговорить с Найне, и только под вечер удалось зайти в медицинский вагончик. Она сидела за маленьким письменным столом, обхватив голову руками.
– Я хотела вызвать вертолет, чтобы забрали тело, но Шкуренко не дал – мол, до завтра подождет, трупу уже все равно. А я не выдержала и сказала, что заявлю в милицию, потому что заметила на груди у охранника следы, какие бывают, если близко выстрелить из травматического пистолета.
– Травматы есть только у охранников. Кому и зачем понадобилось в него стрелять? И все же зря ты сказала Шкуренко. Теперь он знает, что знаешь ты. Если он причастен к обоим убийствам, то ни перед чем не остановится, чтобы это скрыть.
– Убийствам? – переспросила Валентина. – То есть вы пришли к выводу, что оба случая являлись не несчастными случаями, а именно убийствами.
– Да, и можно, наверное, это доказать. Только меня все равно никто не стал слушать.
– Я вас слушаю. И запрошу повторные экспертизы тел погибших. Мы обязательно докопаемся до правды. А когда произошел взрыв вагончика?
– На следующий день после того, как ненцы привезли тело охранника, – продолжил Шамиль. –Хотя моя смена была не на выезде, Шкуренко настоял, чтобы я поменялся с другим охранником и поехал вместе с рабочими на «куст». Он приказал, чтобы я все там осмотрел и через час вернулся вместе с вахтовкой обратно. Перед тем, как сесть в вахтовку, я заметил, как он смотрит на меня. Он провел тыльной стороной ладони по шее.
– Секирь башка, басурманчик, – тихо произнес Шкуренко напоследок и подмигнул.
Я чувствовал, что сказал он это неспроста. Мы поехали с рабочими на «куст». Скважины находятся не так далеко от жилой зоны, но все же на некотором расстоянии для безопасности. Как только вахтовка отъехала на пару километров, я, вопреки инструкции, не остался с рабочими, а выпрыгнул из вахтовки и побежал обратно, не обращая внимания на ледяной ветер, бьющий в лицо, и немеющие на морозе руки.
Через 15 минут я был на месте. Рядом с медицинским вагончиком стоял один из охранников и держал в руках зажигалку, которую как-то мне одалживал. Шкуренко находился поодаль и, заметив меня, закричал ему, чтобы поджигал. Не помня себя, в какие-то секунды, я вбежал в вагончик, схватил Найне и, ничего не объясняя, вытащил ее на улицу. Без верхней одежды, прямо в медицинском халате, но времени одеваться не было. Сразу после, как только мы оказались на снегу, прогремел взрыв. Вагончик с громким хлопком взлетел на воздух, как фургончик Элли из «Волшебника изумрудного города», только, слава Аллаху, без девочки внутри. Вместе с Найне я зарылся в снег и прикрыл ее сверху, так что мы оба не пострадали. А дальше вы знаете. Меня, как первого подозреваемого, доставили сюда.
– У меня есть любимая фраза, и я ей руководствуюсь по жизни. Для торжества зла необходимо только одно условие – чтобы хорошие люди сидели сложа руки, – сказала Валентина после того, как Шамиль закончил свою историю. – Вы хороший человек, Шамиль. И я не могу не помочь хорошему человеку. Вы спасли мою единокровную сестру Найне. Это она мне позвонила и попросила приехать. Думаю, у нас есть достаточно зацепок, чтобы выпустить вас на свободу. И привлечь к ответственности настоящего подозреваемого.