«Чёлка порыжела. Она скривилась, глянув в зеркало. Сорвала, отточенным хватом — кожаная петелька с крюка,. словно мустанга необъезженного наземь в загоне повалила — дублёнку. И выпорхнула за двери.
Пока шла по заснеженной улочке — две, в деревеньке малой — бубнила, про себя. «Скажу. Хной что-то там укрепляла. Корни. Да, они..» Уверовав и сама в «мантру», заскочила на нарядное крыльцо. Не соседи, но люди приличные, уважаемые. И давно знакомые.
Распахнула скрипучую, из сеней. Крикнула — от низкой притолоки отскочило и завихлялось эхом. «Эй, бабоньки! Хорош жопени наращивать. Пошли, што ли в лес. На беговых. Растрясём слегонца!»
Две женщины средних лет отвлеклись от занятий. Вязание и — кажется — судоку. «Однако.. Как творчески-интеллектуально. Люди время проводят. В захолустьях..» — подумала-заценила. И повторила клич: «Я сейчас рвану к себе. Переоденусь из городского. И через полчасика жду вас на перекрестье. Форма одежды — лыжная! Schnell! Schnell.. Kurz — начали сборы..» И торнадо покинула общину.
Про чёлку и не вспомнила. Лишь топая стремительно по своей уже ветви, порадовалась: «Не заметили. А потом, решат, что уже так и видели. Психика — вещь необъятная. Но работает — мама моя! — не подкопаешь..»
До вечера бороздили местные перелески. Выходили стайно к полям, любовались закатами. Заскочили — «ну на пять минуточек только, ну чаю хлебнём горячего и в путь!..» — в соседней деревне к родичам той. Что с судоку. Оттаяли, заели голодуху — образовавшуюся тренингом — вчерашними пирогами. И верно! Выпили — «куда больше, не довезёшь!» — по чашке чая. После, довольные покинули хлебосолов.
Расставаясь, на том же перекрёстке двух улочек, крошечного населённого пункта. Обменялись дневными впечатлениями.
«Здорово, что ты нас вытащила. А то б, просидели. В потолок плюя.. Кстати. Тебе идёт, когда с рыжиночкой. Хной красила?..» — подхвалила вязальщица.
«Ну и ладушки. Сколько дел обтяпала. И тонус, однако, подняла. Всем. И замещение произвела. С именинами! Дорогая..» — день таял. Обещая новый, ещё лучше!»