(по мотивам новеллы Мазуччо Гвардато)
Жили некогда близ реки, неподалеку от города, мельник по имени Аугустино и кузнец по имени Петруччо. Они были дружны с самого детства, в ребячьих драках всегда стояли друг за друга и порой, спина к спине, отбивались от целой ватаги. Став взрослыми, они в городском ополчении занимали в строю и на крепостной стене места рядом. Во всем помогая друг другу, они и имущество свое считали общим, готовые поделиться самым насущным. Они и женились почти одновременно, у обоих жены были красавицы. Жену мельника звали Клариче, а жену кузнеца – Сельваджа, и они сдружились так же крепко, как и их мужья, не было у них друг от друга секретов, а домашнее хозяйство вели они вместе, благо, дома их стояли совсем близко.
Аугустино и Петруччо любили после работы посидеть вместе за кувшином вина, и вот однажды, когда кузнец был в гостях у мельника, а вина было выпито немало, Петруччо и говорит, мол, все у нас общее, и даже жены наши красотой схожи – хотя жена его Сельваджа очень красива, но и Клариче ей красотой не уступит, так что он не отказался бы провести приятно с ней время. Аугустино лишь усмехнулся в ответ, восприняв слова друга как шутку, но услышала их и жена его, Клариче, и ей, конечно, польстило, что кузнец так высоко оценил ее красоту, хотя шутка его и показалась ей нескромной. Поэтому при первой же возможности рассказала она подруге о случившемся, то ли желая похвастать своей красотой, то ли чтобы выразить свое возмущение нескромностью кузнеца. Сельваджа была большая озорница и решила воспользоваться этими словами своего мужа, чтобы хорошенько над ним посмеяться.
У мельника работы было то совсем мало, то ему привозили множество мешков с зерном, и каждый требовал муки как можно скорее, так что порой ему приходилось трудиться всю ночь. Хитроумная Сельваджа наказала подруге ответить кузнецу взаимностью, будто готова она разделить с ним ложе, и назначить ему свидание в ту ночь, когда ее муж будет занят на мельнице. Но ее место в доме мельника займет Сельваджа, а Клариче переночует в ее постели в доме кузнеца. Когда же Петруччо возомнит, что достиг желаемого, Сельваджа найдет, что ему сказать, и славно посмеется над мужем. Оказалось, что Клариче тоже склонна к таким озорным шуткам, и поэтому она согласилась подыграть подруге.
И вот, когда у мельника было работы на всю ночь, Клариче как бы невзначай встретила кузнеца и, напомнив ему о его словах, что он не прочь приятно провести с ней время, заявила, что готова пойти навстречу его желанию, а сегодня как раз очень благоприятная ночь для тайного свидания. Петруччо оробел было, но, видать, желание новых впечатлений взяло верх, и он решился на столь захватывающее приключение. Тогда Клариче назначила ему время, когда Аугустино уйдет на мельницу, и Петруччо без опаски сможет прийти к ней на ложе.
Кузнец отправился домой и объявил жене, что ему надо посоветоваться с кумом, а поскольку путь до него не близкий, за один день не обернуться, и придется там заночевать. Сельваджа кивнула, рассмеявшись в душе, уверенная, что все идет так, как она задумала. Петруччо покинул дом и в укромном месте принялся дожидаться назначенного Клариче часа. Но когда до этого часа оставалось совсем немного, и жены кузнеца и мельника успели поменяться в постелях местами, Петруччо вдруг охватило раскаяние. Он вспомнил, как много они пережили с Аугустино вместе невзгод и радостей, и понял, что не сможет обмануть друга, проведя ночь с его женой. Поэтому кузнец отправился домой, а поскольку время было позднее, он, чтобы не поднимать с постели спящую жену, потихоньку открыл дверь ключом. Однако Клариче, которая еще только дремала, услышала, как кто-то вошел, и догадалась, что это Петруччо почему-то вернулся. Она очень испугалась и претворилась крепко спящей в надежде, что все обойдется. Но не обошлось. Петруччо, довольный тем, что устоял пред соблазном, проникся к жене особой нежностью, лег в постель и обнял Клариче, а она не осмелилась оказать ему сопротивление в страхе, что иначе раскроется их обман, терпеливо вынесла его ласки и даже ответила на них, желая оставить его в убеждении, будто имеет он дело с собственной женой.
Между тем мельник справился со своей работой раньше, чем ожидал. Прошло не так уж много времени с того часа, который Клариче назначила Петруччо, так что Сельваджа не успела обеспокоиться, почему ее мужа все еще нет, когда Аугустино вернулся домой. Он очень устал и потому молча лег на кровать, намереваясь уснуть. Сельваджа, уверенная, что на постели рядом с ней лежит ее муж, молча, чтобы не выдать себя раньше времени, обняла его. Она вспомнила, что Клариче поведала ей, как поначалу оробел Петруччо, когда она выразила желание ответить ему взаимностью, и потому робости приписала бездействие того, кого считала своим мужем – ведь ему впервые приходилось иметь дело с чужой женой. Проявив инициативу, она стала всячески поощрять своего робкого любовника, и мельник, не желая обижать невниманием ту, кого считал своей женой, отринув усталость, приласкал ее. Когда же они оба достигли желаемого, Сельваджа принялась браниться, что, мол, он, негодяй, возжелал жену ближнего своего, и лишь ее находчивость уберегла его от греха.
Аугустино сначала весьма подивился таким речам, но, догадавшись, что пребывает в постели отнюдь не со своей женой, вспомнил о нескромной шутке своего друга Петруччо. Он понял, что его жена Клариче услыхала слова кузнеца и донесла о них своей подруге Сельвадже, а та задумала проучить мужа, взяв в сообщницы Клариче. Но, видать, Петруччо в последний момент раздумал обманывать своего друга, и потому все пошло не так, как задумали их жены, и они, сами того не ведая, очутились в объятиях чужих мужей.
Ни слова не говоря, Аугустино выбрался из постели и покинул свой дом. Подойдя к дому Петруччо, он постучал в дверь и потребовал встречи с хозяином по очень важному делу. Изумленный столь ранним визитом друга, кузнец натянул штаны, накинул рубаху и вышел из дома. Аугустино вывел его за околицу, усадил на землю, сам сел рядом и поинтересовался, с кем тот провел нынешнюю ночь. Встревоженный этим вопросом, Петруччо отвечал – конечно, с собственной женой, с кем же еще, ведь ночевал он не где-то, а в собственном доме, и тогда Аугустино поведал ему, как все было на самом деле. Петруччо пришел в ужас, ведь то, чего он пытался избежать этой ночью, все-таки случилось – неужели пришел конец их дружбе? Но Аугустино возразил другу, что, хотя причиной всего произошедшего стала его нескромная шутка, все-таки он доказал верность их дружбе – конечно, трудно устоять пред соблазном, когда чужая жена-красавица заманивает тебя в постель, и все же Петруччо, пусть и не сразу, но отказался от своего намерения. В конечном счете, во всем повинна склонность их жен к озорству, но достигли они отнюдь не того, что задумали, и тоже, как и их мужья, попали впросак. Высказав эти суждения, Аугустино предположил, что у них нет причины для ссоры, ведь, переспав с женами друг друга, они квиты, к тому же, поскольку у них обоих жены красавицы, ни один из них не остался внакладе, с чем Петруччо с готовностью согласился.
Между тем Клариче, догадываясь, что произошло между ее мужем и Сельваджей, ведь та расписывала ей, как собирается в темноте и молчании соблазнить Петруччо, быстро оделась, незаметно выскользнула из дома кузнеца и побежала к себе домой. По дороге она встретила торжествующую Сельваджу, уверенную, что ее незадачливый муж сбежал от нее от стыда, и намеревающуюся продолжить отчитывать его, и поведала ей, с кем на самом деле им довелось провести эту ночь. Тут только Сельваджа осознала, что собственными руками толкнула своего раскаявшегося мужа в постель к Клариче. Женщины пребывали в смятении, не зная, что же с ними теперь будет, не дойдет ли у их мужей дело до драки и даже смертоубийства. Каково же было их изумление, когда они увидели шествующих к ним в обнимку своих мужей. Они велели женам приготовить побольше еды и вина, ибо сегодня намерены пировать. Сельваджа и Клариче, не зная, что и подумать, выполнили распоряжение мужей самым лучшим образом. Стол накрыли под большим деревом на берегу реки у мельницы. Мельник и кузнец усадили жен себе на колени, наполнили себе и им чаши вином и объявили, что из-за женской глупости и озорства не пристало им разрушать свою давнюю дружбу, и если уж привыкли они делиться всем своим имуществом, то не ссориться же им из-за того, что невзначай, без злого умысла, довелось им поделиться женами, и, пожалуй, не будет большой беды, если это случится и впредь, с чем их жены вынуждены были согласиться.
С тех пор всем вокруг оставалось лишь изумляться тому, как дружно живут эти две семьи, не зная раздоров.