Нет, мы не ругались с мамой никогда. Но и близки не были. Ну а кто сильно был-то?
Мы - дети советских дворов выгуливались сами, грели на обед борщ, убирались в квартире к приходу родителей. Уроки - само собой, даже писать не стоит, никто их с нами не учил. Никто не переживал, что мы берём в руки нож, включаем газ - микроволновок-то не было.
Советские дети были самостоятельны и суровы, впрочем, как и родители. Это сейчас детям дуют в одно место и подростки не в силах даже посуду за собой помыть.
Поэтому сказать, что мы были близки с матерью - нет. Но так было у всех. Часто мы с подругой мигрировали между двух квартир - то у неё вдвоём поедим, уберемся и уроки поучим. То у меня. И наши мамы не отличались, у них обеих была одна функция - поругать, если что.
Так было всю жизнь. И в последние годы, уже когда ушел отец, мы с матерью эмоционально отдалились ещё больше. Чем старше она становилась, тем больше я ее раздражала. Не так накрасилась, не так причесалась, одежда мне не идёт и привычки дурацкие.
А последние наши встречи превратились в рассказ о сестре, недолго, минут десять. Потом мама говорит, что хочет лечь - то спина болит, то ноги, то просто плохо себя чувствует. Я собираюсь домой, она не останавливает.
Все бы ничего в этой череде событий, если бы не ее рассказы про другие дни. То они с сестрой на кладбище ездили, полтора часа убирались, то в торговом центре ходили, то она в гостях у сестры была целый день. Вот и получается, с сестрой мама бодра и бегает, со мной сразу хочет полежать.
Так было всегда, мама сестру больше любила и не скрывала этого. И ее детей всегда на кружки возила, и к себе брала. Почти до 65 лет мама ездила за рулем и возила сестру с мужем на дачу, к свекрам в другой город, просто по делам. Никогда у сестры не возникала мысль взять такси, или заказать грузоперевозку для крупных вещей - сразу звонила маме. Папа всегда ругался, что она у них водителем работает. Моя семья была более самостоятельна - и машина своя, и дети ходили в те кружки, какие были в школе. А потом мы уехали в другой город в поисках лучшей жизни. Вдали ведь трава всегда гуще и зеленее. Через несколько лет вернулись. Может тогда все и произошло?
В эти выходные все было по старому сценарию. Мама налила чаю, рассказала про сестру и быстро устала. Я оставила гостинцы и ушла.
Через день позвонила родственница: они с мужем ездили к маме и так хорошо посидели. Я рассказала как проходят мои визиты и услышала: «ну да, она всегда говорила, что ты отрезанный ломоть.»
Не в бровь, а в глаз. После ее звонка я долго думала. Меня, почему-то не слишком возмущало сложившееся положение. Я считала себя старшей и более самостоятельной. Именно себя считала должной беречь родителей, а сестру - глупой младшенькой, которая просто не понимает. Кроме того, этот отъезд нас отдалил.
Да и никогда в нашей семье не было принято проявлять эмоции. Даже когда мы были маленькими, родители не обнимали и не целовали нас. Просто растили, иногда поругивая, если мы доставляли беспокойство. Естественно и сейчас при встрече мы не проявляем никаких чувств: привет-привет.
И вот оно что. Оказалось, все происходящее не случайно. Мама действительно отрезала меня от себя.
В прошлом году мы так закрутились на стройке, что почти месяц я не звонила матери. И когда поняла это - ужаснулась, но ведь и она мне не позвонила. А в гости ко мне мама никогда не приезжает. Когда была машина, бывало заедет пару раз в год - овощи с огорода, банки завезёт. И всегда быстро уходила, говорила, что плохо запарковала машину, или сильно торопится. Когда нас не было, оставляла сумки в тамбуре, но никогда не звонила накануне, чтобы договориться. Наверное, так ей было легче.
Теперь, когда машины нет, мама до меня не доезжает, хотя до сестры такое же количество остановок.
Обидно ли мне? Да. Но не настолько, чтобы переживать. Пустота в душе. Я ничего не чувствую по отношению к матери. Если бы она была плохая, можно было бы хоть ненавидеть. Но мы с ней просто чужие люди. Нет ничего хуже пустого равнодушия.
Почему я пишу об этом - мне больше не хочется ехать. Каждый мой приезд мы обе мучаемся. И я, наверное, хочу получить индульгенцию. Чтобы кто-то мне сказал: «Не нужно больше визитов вежливости. Какой в них смысл?»
И тогда, вздохнув с облегчением, я просто перейду на телефонные звонки. И отпущу это все в далекое синее небо...