Начало здесь.
Предыдущая часть здесь.
Мне было 12, когда я узнала о страшном проклятии, нависшем над моей семьёй. Решимость моя победить зло с тех пор лишь возрастала. Если же я уйду слишком рано и не успею сделать то, ради чего пришла в этот мир, должен найтись человек, который избавит мир от Лозовихи.
Вскоре в доме начались большие перемены.
Мы готовились к отъезду Алёши в монастырь.
Батюшка побывал там и поговорил с настоятелем. Он остался доволен увиденным. Алёшу же особенно привлекал тот факт, что при монастыре была иконописная мастерская, в которой он хотел продолжать учиться рисованию.
Но ранее отбытия брата из дома (поскольку он ещё не вполне окреп) планировался отъезд Аннушки с её семейством.
Я решила назначить ей небольшую пожизненную ренту из средств, оставленных мне тётушкой Софьей Алексеевной. Кроме того, я, помня о любви Аннушки к обществу, предложила ей поселиться в тётушкином московском доме, и даже предложила лично проводить их туда и остаться на несколько дней, пока они хоть немного привыкнут к новому месту.
Это было приятно нам обеим.
Я радовалась, что дом, который я успела полюбить, не будет пустынен. Аннушка же предвкушала пусть и скромную, но столичную, а значит, куда более оживлённую жизнь.
Надо сказать, что после истории с травой правды Аннушка не раз просила прощения у меня и матушки за свои злые слова.
Накануне отъезда мы собрались на тихий семейный ужин. Дети вскоре были отправлены спать. Родители мои, пожелав нам с Аннушкой доброго пути, тоже удалились. Мы остались вдвоём, чтобы уточнить последние подробность завтрашнего дня.
-Ты рада, Аннушка? – спросила я между делом.
-Очень, - ответила она.
В последние дни мы снова много времени проводили вместе. И чувствовала, что Аннушка говорила со мной более искренне, чем тогда, когда я только вернулась из Москвы.
-Я не хочу, Елена, чтобы ты думала, что я забыла всё добро, сделанное для меня государыней графиней. Но для моего желания желать скорого отъезда есть ещё причина. Пообещай, что не будешь смеяться.
Я, конечно, пообещала.
Я не стала бы смеяться над Аннушкой, даже если бы она не просила меня об этом. Моя жизнь, пусть нее очень длинная, но богатая событиями, научила меня понимать, что даже самые странные мысли могут иметь под собой реальную основу.
-Я боюсь оставаться в этом доме, - призналась Аннушка.
-Отчего же?
-С тех пор, как Алёшеньку сбросила лошадь, здесь завёлся какой-то дух. Вот я и думаю, что ангел, о котором он говорит всё время, ему не привиделся.
-Расскажи мне, что ты об этом знаешь?
-Я видела свечу. Сначала я не испугалась. Я думала, что кто-то идёт по коридору проведать Алёшу – ты, или государыня графиня, или Марфуша. Но никого не было. Свечу никто не нёс, понимаешь? Она сама плыла в воздухе.
-И что случилось потом?
-Она исчезла. Как будто тот, кто её нёс, понял, что я смотрю на него, и спрятался.
-Отчего же ты думаешь, что это был ангел?
-Алёша говорит, что ангел – это девочка. Свеча была невысоко, словно держал её ребёнок. А когда свеча исчезла, мне послышался как будто шорох голубиных крыльев.
-Что же в том страшного, если ты думаешь, что это был ангел?
-Не знаю. Наверное, правы те, кто говорит, что страшно всё то, что непонятно.
Пора было спать. Завтра нам предстоял трудный путь.
Перед сном я зашла в комнату брата, чтобы попрощаться и пообещать, что вернусь до его отъезда в монастырь.
-А ещё я подарю тебе свои итальянские краски, - обещала я.
-Лучше обещай, что будешь навещать меня, - попросил он.
Конечно, я обещала. Но мне подумалось, что желание брата посвятить себя служению Богу не владеет им всецело, прямо спросила его об этом.
Алёша не умел лгать:
-Мне немного страшно, дорогая Елена. Но ты ведь сама говорила, что я смогу вернуться обратно. Может быть, так и будет.
-А что говорит тебе твой ангел? – спросила я.
-Она не говорит со мной, - отвечал Алёша. – Но, когда она со мной, мне покойно.
Я пообещала ему, что не стану долго задерживаться в Москве и сдержала слово.
Разместить Аннушку с детьми было несложно, мне во всём помогала экономка: ей было радостно, что дом наполнится детскими голосами.
За день до моего отъезда мы с Аннушкой вдвоём отправились на утреннюю службу, затем посетили место упокоения Софьи Алексеевны. Вернувшись, я узнала, что меня ожидает какой-то господин.
Посетителем оказался граф Анненков. Я смутилась, так как не могла вспомнить его имени. А рядом не было никого, кто подсказал мне. Наверное. Из-за того, что я всё время обращалась к нему «государь граф», встреча не была душевной. Граф выразил мне соболезнования в связи с кончиной тётушки и спросил о моих дальнейших планах. Узнав, что я возвращаюсь в отчий дом, он заметил:
-Наверное, всякого человека тянет туда, где прошло его детство. Впрочем Вы, государыня Елена Алексеевна, ещё слишком молоды, чтобы принять эти слова близко к себе.
Не знаю, что нашло на меня. Я вдруг рассказала графу, что в детстве была счастлива совсем в другом доме, и что милое сердцу поместье было продано чужим людям. Умолчала я лишь о том, что батюшка, имея желание. Мог бы сам выкупить наше старое поместье. Но под влиянием матушки не стал делать этого. Матушка же имела о нём воспоминаний дурных больше, чем радостных. И это повлияло на исход дела.
Простились мы с графом неожиданно тепло. Напоследок он просил разрешения навестить меня в моём городе, если окажется там ненароком и, конечно, получил приглашение посещать меня, если это будет ему угодно.
Наутро следующего дня я пустилась в обратный путь. Последнее, что интересовало меня, было впечатление Аннушки о том, не страшно ли ей на новом месте.
-О нет, - обрадовано ответила она. – Я сплю спокойно, и ни разу не видела и не слышала ничего странного.
Дорога домой прошла грустно. Я много размышляла о своём будущем.
Родители мои окончательно смирились с выбранной мною судьбой старой девы («Не сама ли ты этого хотела?» - напомнила я себе), брат покидал дом надолго. может быть, навсегда… всё это было тоскливо.
В мае Алёша в сопровождении батюшки уехал в монастырь.
Сначала мы с матушкой оправдывали то, чо батюшка задерживается, тем, что он хочет подольше побыть с Алёшей. Но, когда через две недели его ещё не было дома, я решила послать человека в монастырь.
Ехать было недалеко. Гонец наш вернулся через день к обеду.
Батюшка уехал из монастыря через три дня, после того, как привёз туда Алёшеньку. По пути обратно посланец наш пытался расспросить во встреченных по пути постоялых дворах, не видал ли кто государя графа, подробно описывая его и его лошадь.
Никто не дал утвердительного ответа.
Батюшка исчез.
В доме воцарились тревога и уныние.
Продолжение здесь.
Те, кто не знает, кто такая Лозовиха – можно почитать здесь.
Жду ваших комментариев, критики и предположений)))