Выход этого текста приурочен к объявлению номинантов на «Оскар-2021», но он не про конкретный список замеченных или проигнорированных Американской академией кинематографических искусств и наук фильмов. Разбирать в свежей подборке номинантов особо нечего, она лучше многих, как минимум потому, что в условиях пандемии у Академии меньше выбор, а значит, меньше возможности промахнуться. Если для кого-то значимость премии в сфере искусств определяется биологическими параметрами номинантов, то в этом году даже есть повод для радости: например, впервые в категории «Лучший режиссер» номинированы аж две женщины — Эмиральд Феннел («Девушка, подающая надежды») и Хлоя Чжао («Земля кочевников»). «Оскар» постепенно становится более прогрессивным, но, само собой, недостаточно быстро для одних и слишком быстро — для других.
Все это, впрочем, неважно: пресловутая излишняя «белизна» «Оскара» всегда была не болезнью и не симптомом, а всего лишь гримасой истории. Хештег #OscarsSoWhite, который в итоге привел к спорным, но в действительности малозначительным изменениям в правилах отбора номинантов (которые, впрочем, вступят в силу только в 2024 году), создал у околокиношной аудитории ложное представление о том, что у премии есть какая-то одна проблема, которую можно и нужно вылечить.
В действительности же интерес к «Оскару» сродни вере в Деда Мороза — нечто, от чего взрослеющий организм в какой-то момент должен отказаться.
Как и с Дедом Морозом, у всех это происходит по-разному. Кто-то совершает ошибку и интересуется историей американской Киноакадемии. Выясняется, что всю эту забаву в конце 1920-х придумал Луис Майер, тот самый, который третье слово в Metro-Goldwyn-Mayer. Задача стояла прозаичная: создать организацию, которая притормозила бы формирование ненавистных любому приличному продюсеру профсоюзов, эдакий клуб, в котором различные конфликты можно было бы решать втихаря и по возможности без лишних затрат.
Такой организации нужны какие-то мероприятия. Сначала планировался просто ежегодный банкет, но для деятелей киноискусств периодический праздник живота был явно недостаточной завлекалкой. Что такие люди любят больше, чем вкусно поесть и выпить? Конечно же, себя, а себя любимого надо периодически награждать.
Основную задачу Киноакадемия не выполнила — профсоюзы и гильдии в итоге появились в Голливуде, а последние начали выдавать свои награды. Но логика никуда не делась: «Оскар» всегда был и остается до сих пор отраслевым клубом, ежегодно собирающимся для раунда взаимного поглаживания и похлопывания по спине. И в этом контексте пресловутые требования расового разнообразия, вводимые в «Оскаре» к 2024 году, сразу воспринимаются иначе: не как попытка преобразить (или отравить, нужное подчеркнуть) содержательную часть американского кино, а как желание с минимальными затратами свести на нет малокомфортную дискуссию и раскачивание лодки. Майер был бы доволен.
Но необязательно забираться так далеко в прошлое, чтобы всерьез задаться вопросом: кому и зачем вообще нужны все эти золотые истуканы. Интуитивно кажется, что премии в сфере искусств нужны, чтобы вознаграждать неожиданные, интересные, перспективные находки и направления, отмечать яркие и влиятельные решения, способствовать движению сферы в сторону развития и самосовершенствования. Возможно, они должны отражать чаяния общества, всегда находящегося в заочном диалоге с господами- и дамами-творцами. Ну уж как минимум мы ожидаем, что в наградах условной Киноакадемии отражено состояние индустрии кино.
Проведем простой эксперимент. Одним из важнейших жанров кинематографа считается научная фантастика. От «Метрополиса» до «Космической Одиссеи», от «Звездных войн» до «Начала», фантастика выступает неотъемлемой частью истории кинематографа. Как вы думаете, сколько научно-фантастических картин имеют «Оскар» за лучший фильм? Ноль. Ни одного. Будь то фильмы Лукаса, Кубрика, Спилберга или Нолана — за научную фантастику «Оскары» не дают. За сказки с орками или рыболюдьми — дают.
Ну да черт с ним, с целым жанром, лучшие представители которого так или иначе повлияли на десятки режиссеров нескольких поколений. Рассмотрим другой пример. С 2002 года Киноакадемия начала выдавать отдельный «Оскар» за лучший анимационный фильм. Прогресс? Безусловно. Вот только из 19 врученных на сегодняшний день статуэток 13 ушли либо Pixar, либо его старшему брату Disney. Одну статуэтку за эти годы получил Хаяо Миядзаки. Сколько «Оскаров» получила феноменальная анимационная студия Laika, создающая в XXI веке не имеющие аналогов кукольные мультфильмы? Ответ можно подсмотреть в предыдущем абзаце.
Здесь важны две вещи. Первое: вы просто обязаны посмотреть что-то из фильмографии Laika — лучше всего «Кубо » или «Семейку монстров » (но у них нет плохих картин, так что прогадать невозможно). Второе: хорошие картины не получают «Оскары» не потому, что академики шибко любят Disney, подкуплены или чего-то не понимают. Они просто не смотрят номинированные фильмы.
Мы можем взглянуть на «Оскар» с любого угла и увидеть зияющие бреши в самой концепции. Можем вспомнить, как Академия годами игнорировала бедного Леонардо Ди Каприо, как эта история превратилась в мем и как в итоге вполне себе выдающийся актер получил заветного истукана за относительно посредственную роль, по факту — за выслугу лет. Можем вспомнить необъяснимые, парадоксальные пробелы не то что в наградах, даже в номинациях. У каждого, кто следит за «Оскарами», есть такой список в голове: для меня это оба «Бегущих по лезвию» и, например, « Маяк » — однозначно самый запоминающийся фильм 2019 года. Можем просто обратить внимание, в конце концов, что привязка номинаций на «Оскар» к театральному прокату в 2021 году не имеет никакого смысла, когда огромное количество выдающихся картин выходит в стриминге.
Все эти проблемы в отдельности могут казаться решаемыми. Давайте наберем в Киноакадемию людей, которые будут смотреть фильмы. Давайте наберем людей, не страдающих от жанровой/тематической/культурной и иной близорукости. Давайте наберем, раз уж это так важно, разных людей — с пониманием, что если каждый будет голосовать только за свой гендер/расу/ориентацию, у нас возникнут проблемы похлеще. Давайте. Мы обнаружим, что состав Академии по большому счету тоже неважен, потому что логику выдачи статуэток можно перевернуть с ног на голову простым изменением процедуры голосования.
До 2009 года лауреаты «Оскара» за лучший фильм выбирались простым голосованием: кто получил больше голосов, тот и выиграл. С тех пор Академия перешла на новую процедуру — рейтинговое голосование. Каждый голосующий должен распределить в бюллетене все номинированные фильмы в порядке предпочтения. Если ни один не занимает первую строчку более чем в половине бюллетеней, кандидат с наименьшим количеством голосов выбывает, а его голоса засчитываются фильму, расположенному в этих бюллетенях на второй строчке. И так далее. На практике это означает, что с наибольшей вероятностью выигрывают фильмы, которые уютно располагаются на вторых и третьих местах.
В 2007-м «Лучший фильм» получил «Старикам тут не место», жесткий нео-вестерн по Кормаку Маккарти о природе современного зла. В 2011-м — «Артист». Никто не помнит, про что «Артист», хотя название и намекает. Большинство победителей в главной оскаровской номинации с тех пор примерно такие — крепкие, полированные, безопасные. Не без исключений, но они, как известно, подтверждают правило. А правило в том, что завтра процедуру можно сменить опять... и начнут побеждать другие фильмы.
Так кому нужны «Оскары»? И зачем?
Они не нужны миру кино в целом, он живет совершенно не тем, чем живет Киноакадемия. Они не нужны режиссерам и актерам: талантливейшие из них зачастую ждут статуэток годами, а в итоге получают не за то, за что должны бы. Они уж точно не нужны зрителям, в распоряжении которых рейтинги, пользовательские оценки и даже, на безрыбье, кинокритики, которые (при всех их недостатках) хотя бы периодически смотрят фильмы, о которых пишут.
Но если истуканов отливают — значит, это кому-то да нужно. Например, каналу ABC, который в хороший год получает свыше 100 миллионов долларов только на продаже рекламы. Модным домам, одевающим дам в яркие платья, а кавалеров — в безынтересные смокинги. Ресторанам и сервисам по заказу лимузинов, для которых день выдачи «Оскаров» сравним с 8 Марта для флористов. Ну и, конечно же, все это нужно самой Киноакадемии, потому что любая организация — это организм, а любой организм заинтересован прежде всего в самосохранении. Особо хитрые организмы умеют прикинуться важными и полезными, не являясь ни тем, ни другим. У нас для таких организмов есть специальное слово. По случайности оно совпадает с названием последнего лауреата «Оскара» за лучший фильм.
Даниил Ротштейн, медиаобозреватель, заместитель главного редактора "Московских новостей"