Маргоша
После ужина Илья махнул рукой и выдал:
─ А давайте девчонки ваш сеновал, что-то уже ехать в гостиницу просто лень. Да и как говорится, всё в этой жизни надо попробовать, а на сеновалах я ещё не ночевал.
Рита и Инга весело переглянулись, а Люба недоверчиво посмотрела на гостя, так как разговор про сеновал пропустила.
─ Пойдём, я покажу тебе этот самый сеновал, ─ предложила Инга.
Илья улыбнулся девушке и, глянув на свою грязную тарелку, спросил:
─ А у вас тут посудомойка есть, или тарелку надо мыть самому?
─ Посудомойки нет, ─ ответила Рита, ─ но не переживай, за твою помощь сегодня я готова твою тарелку героически вымыть.
Инга рассмеялась на это высказывание и показала Маргоше большой палец, кивая.
Маргарита улыбнулась в ответ и принялась собирать тарелки, а Инга пошла, показывать гостю место ночёвки.
─ Люб, ─ позвала Рита подругу, когда за Ильёй закрылась дверь. ─ Ты чего такая задумчивая.
Люба посмотрела на Марго и, вздохнув, рассказала:
─ Да я вот маму пытаюсь понять. Я же спросила у неё про дом, так как видела документы, где я и моя сестра собственники, у нас по половине дома на каждую. И оказывается, батя даже не прописан в этом доме, и никогда не был. Дом приватизировали бабушка и дедушка, мать отказалась от приватизации, так как тогда ещё была вероятность получить свой дом, а приватизировать можно было только один раз. Мама с отцом даже подумывали переехать в район и им обещали там толи общежитие, толи прям квартиру, но предприятие быстро закрылось и все планы и надежды рухнули. Я и моя сестра были включены в приватизацию, так как дети. А перед смертью бабуля попросила мать отказаться от своей части наследства в нашу пользу. Мама такое обещание дала и выполнила его.
─ И что тебя удивляет? ─ не поняла Рита.
─ Да вот понимаешь, вроде мать за отца хватается, но при этом не пошла наперекор бабушке. Ведь если бы с мамой что-то случилось, то батя автоматом получил бы половину её собственности. То есть она всё-таки понимает, что так делать не стоит и поэтому дом принадлежит мне и сестре. При этом сказать против отцу она не может, и продолжает вести себя так, будто она у него в доме живёт, а не он у нас.
─ А у твоего отца вообще нет собственности?
─ Как я поняла, его родители ему долю выделили в своём доме. Но если честно, учитывая, что батя со своей семьёй мало общается, даже не знаю, как там обстоит дело. Мои бабушка и дедушка с его стороны, очень необщительные. Мы с сестрой у них если и бывали, то крайне редко. Да и деревня, в которой они живут, что-то на подобие Булкино, если не хуже. От того дома толку почти ноль, ибо продать и поделить его почти невозможно. По крайней мере, за адекватную цену.
─ То есть, если придётся выгнать отца, то ему придётся идти на улицу? ─ уточнила Рита.
─ Ага, и мама после моих расспросов заподозрила именно это и плакала, молила, чтобы я только этого козла не выгоняла, иначе он просто погибнет, а она не переживёт его гибели.
─ То есть твоя мама догадалась о том, о чём ты думаешь?
Люба развела руками:
─ Видимо да. Понимает, что я хочу сделать. Хотя я не собираюсь его выгонять, я собираюсь ему пригрозить, что если он мать будет обижать и гнать в огород или по хозяйству, то при таком варианте я его выгоню.
─ А твоя сестра его пустит обратно, ─ заметила Рита.
─ Надька, да, она может, ─ кивнула Люба. ─ Это же папа. Она, как и мама, это же муж, значит выгнать нельзя, это же папа, значит надо ползать перед ним на коленях. И вот не пойму, откуда это у моей мамы, у меня ведь дедушка был очень классный и адекватный. Бабушка ему в рот никогда не смотрела. Как мне кажется.
─ Ты его хорошо помнишь?
─ Не очень, если честно, ─ Люба вздохнула. ─ Я маленькая была, когда он умер, ну вернее не очень маленькая, но на многое не обращала внимания, помню, что он нас с сестрой очень любил и баловал.
Тут с веранды послышался смех Инги и Ильи, ребята возвращались в дом.
