Историческая судьба России

Аннотация

М.Ф.Антонов

Автор данной статьи профессор социальной психологии Александр Алексеевич Михайлов является одним из немногих учёных нашего времени, который основательно занимается изучением всемирной истории как последовательной замены лидирующих цивилизаций. Развивая идеи немецкого историософа Освальда Шпенглера, ему удалось довести до логического конца исследование механизма возникновения, развития и неизбежной смерти очередной доминирующей культуры. Некоторые результаты этих научных изысканий были опубликованы уже достаточно давно в журналах: “Русский дом”№11, 2000г. “Закат Европы и восход России?” ( http://rd.rusk.ru/00/rd11/rd11_11.htm), “Молодая гвардия” №3, 2001г. “Историческая судьба России” С.3-18, и является своего рода опытом исторического предвиденья.

События последних дней свидетельствуют о том, что поднятые тогда вопросы, не только не утратили своей значимости, но и приобрели особую актуальность. Что касается самой России, то, согласно выводам Михайлова, в первой половине XXI века наша страна должна будет обрести статус лидера мирового исторического процесса. Насколько же нынешний ход ключевых политических событий соответствует этому прогнозу конца прошлого столетия?

Представляя в целом мировой исторический процесс, Михайлов не считает важными политические баталии и даже военные конфликты. Не придаёт он особого значения формам социального и государственного устройства (они сами вытекают из смены этапов прогрессивного развития человечества), роли личностей (политиков, полководцев и пр.).

Сколько копий сломано вокруг репрессий 1937 года! Одни обвиняют в них Сталина, приписывая ему жажду безраздельной власти, мстительность, кровожадность и прочие пороки. Другие возлагают вину на его противников из числа "ленинской гвардии", в своё время основательно поиздевавшихся над народами России. Эмоции по этому поводу бушуют до сих пор, а Михайлов лишь удивляется недальновидности людей непонимающих, что без устранения отживших политических сил во всемирном историческом процессе обойтись невозможно.

Читать его работы интересно, увлекательно и... страшно. Так, например, трудно свыкнуться с мыслью, что социальный прогресс безвариантен, а его исход заранее предопределён. Как писал Пушкин, "...наше ветреное племя Растёт, волнуется, кипит И к гробу прадедов теснит". А мы ведь не просто волнуемся. Мы участвуем в политической борьбе, ведём полемику (от греческого "полемикос" - "воинственный, враждебный"), подчас острую, с теми, кого считаем оппонентами, порой чуть ли не врагами, бываем свидетелями, а то и участниками кровавых конфликтов - и всё это для того, чтобы сделать окружающий мир лучше (в нашем понимании). Мы мечтаем о счастливом будущем своих детей, о благе народа... И что же? Оказывается, все эти заботы и хлопоты ни к чему, они ни на йоту не могут изменить хода исторического процесса, идущего своим чередом к уже кое-кому известному концу. Похоже, что оно так и есть, почему и существовали во всех мировых религиях пророки, которым дано видеть будущее и рассказывать людям о нём. В противном случае пророчествовать было бы невозможно.

Огорчительно думать, что и Россия, и русская культура тоже со временем (причём, по Михайлову, довольно скоро) уйдут в прошлое, как уходит в Лету всё сущее, как ушли туда уже тысячи государств и множество культур. Размышления Михайлова (во многом почёрпнутые из книги Освальда Шпенглера "Закат Европы") порадуют поклонников Достоевского и вызовут негодование у почитателей Толстого.

Но если не заглядывать очень далеко в наше будущее, то после прочтения этой статьи Михайлова русские (и вообще россияне, воспитанные в традициях русской культуры) могут смело глядеть в грядущее, сознавая, что на многие десятилетия окажутся в авангарде мирового исторического процесса. Ну, а тех, кто не принимает русскую культуру, можно лишь пожалеть, ибо они сами отрезают себя от будущего. Значит, нам есть для чего жить, к чему стремиться и чем гордиться.

Введение

Общеизвестно, что сегодня в конце второго тысячелетия русский этнос находится в тяжёлом болезненном состоянии. Как радетели за Россию, так и её ненавистники единодушны в оценке сложившейся ситуации, которую они считают критической и смертельно опасной для нашего отечества. При этом первые сильно переживают, а вторые страшно довольны. Разрешите мне успокоить и тех и других, потому как я располагаю достаточно вескими аргументами, которые позволяют утверждать, что в ближайшем будущем ничего страшного с нами не произойдёт. И тот политический катаклизм, который сейчас переживает Россия, это всего лишь обыкновенная болезнь роста.

В тяжелейших мучениях, как и всё великое на Земле, в лице русской культуры, сегодня рождается новый лидер мировой истории. Какова же, в связи с этими событиями, будет дальнейшая судьба нашего отечества?

Переходный период и связанная с ним политическая неопределённость российского общества уже заканчивается. Отказ от старой национальной идеи полностью состоялся, и учение Маркса вместе с легендарным старшим поколением русских людей ушло на заслуженный отдых. Безвременье, как это обычно и бывает, сопровождается развалом экономики, массовым обнищанием, нуждой, лишениями и немалой кровью. Больно русскому человеку видеть, как страдает его народ, особенно жалко стариков, очень жалко! Но мы ведь знаем, что их победа, победа строителей коммунизма тоже стоила России немалых жертв.

К великому сожалению так устроен мир, и в реализации процесса исторического развития нашей Земной цивилизации пока что нет места для проявления справедливости и гуманизма. Коллективный разум любой нации действует по законам звериной стаи, не щадя ни чужих, ни своих, руководствуясь исключительно исторической целесообразностью. Но несмотря ни на какие массовые трагедии, существование человечества продолжается, реализуются иные формы общественного бытия, необходимые для развития нашей Земной цивилизации в данный исторический период.

В настоящее время уже близится к завершению формирование посткоммунистической национальной идеи, которая и будет положена в основу существования всего человечества в ХХI веке. В связи с чем, хотелось бы обратить особое внимание граждан России, которым небезразлична дальнейшая судьба нашего отечества, на социально-исторические разработки выдающегося мыслителя Германии – Освальда Шпенглера.

Данная статья во многом перекликается с его фундаментальным трудом – “Закат Европы”, а вернее сказать, лишь с той его частью, которая посвящена российско-западноевропейским взаимоотношениям и историческому будущему этих двух христианских культур.

Для созерцательно-описательной науки истории, каковой она фактически остаётся и по сей день, Шпенглеру удалось разработать методологическую основу, способную превратить эту "летопись" в науку высокого эвристического уровня. Академические труды Шпенглера на данную тему являются далеко неординарными достижениями философской мысли начала ХХ века, которые вносят значительную ясность в понимание прошедших исторических эпох и позволяет прогнозировать дальнейший ход всемирной истории. Что коренным образом меняет веками сложившееся представление о самом механизме протекания исторического процесса. Однако эти многообещающие результаты социологических исследований Шпенглера пока что недостаточно широко востребованы в современном научном мире.

В рассуждениях многих нынешних интеллектуалов иногда проскакивает модная ныне фраза, употребляемая ими для красного словца, – “история не терпит сослагательного наклонения” порою с пафосом заявляют они. Ознакомившись с трудами Шпенглера, приходишь к более яркому, и я бы даже сказал, к шокирующему выводу. Оказывается что глобальный исторический процесс изначально однозначен и никаких если бы в принципе быть не может!

Наша революция 1917 года расценивается Шпенглером как закономерный отказ русской культуры от западничества и началом возвращения России к своим национальным корням. С этим выводом немецкого философа нельзя не согласиться, и уничтожение большевиками капиталистов по сути своей было борьбой с западным диктатом. Однако никакой коммунистической перспективы в историческом будущем человечества Шпенглер не усматривал. К тому же он весьма непочтительно отзывался о большевиках, называя их западными подонками, и поэтому имя Освальда Шпенглера в России мало кому известно. Его “Закат Европы” был опубликован у нас буквально в канун третьего тысячелетия, и, тем не менее, событие это уже само по себе глубоко символично. В связи с тем, что согласно прогнозам Шпенглера, в начале третьего тысячелетия Россию ожидает необычайный социально-политический взлёт и роль лидера в грядущем периоде исторического развития всего человечества.

Что же представляет собою эта теория?

Главная исследовательская концепция Шпенглера, скорее всего, была позаимствована у одного из основателей цивилизационного подхода к мировой истории - русского геополитика Николая Яковлевича Данилевского, (см. "Россия и Европа" https://legitimist.ru/lib/philosophy/n_danilevskij_rossiya_i_evropa.pdf). Формулируется это научное воззрение таким образом: всякая историческая культура, подобно отдельному человеку, переживает возрастные этапы своего существования. Каждой последующей цивилизации присущи дата и место её рождения, безмятежное детство, бурная юность, солидная зрелость, немощная старость и неотвратимая смерть.

Очередная лидирующая цивилизация появляется на свет благодаря новейшему религиозному мироощущению, когда из первобытного душевного состояния вечно детского человечества выделяется и пробуждается к исторической жизни великая народная душа. И эта новая многообещающая культура расцветает на почве строго ограниченной местности, к которой она и остаётся привязанной, наподобие растению. Её детство теснейшим образом связано с молодостью и активной исторической жизнью предшествующей «материнской» цивилизации. Но по прошествии нескольких столетий своего существования подрастающая историческая культура начинает потихоньку взрослеть и, как губка, она с жадностью впитывает все уже добытые человечеством знания. В этот непростой подростковый период пожилая, но всё ещё всемогущая «материнская» цивилизация с неистовой силой давит на культуру молодую. Так что та не в состоянии задышать полной грудью и зажить своей полноценной жизнью. Из-за чего эта взрослеющая культура долгое время не может позволить себе заниматься складыванием собственных чистых форм и даже не развивает своего самосознания. Все её творческие силы оказываются скованы и направлены исключительно на подражательство. И всё что поднимается из глубин её ранней духовности, изливается в пустоты чуждой, уже отжившей формы социального существования. Затем следует период самостоятельной, высокопродуктивной жизни новой всемирно доминирующей культуры, который со временем переходит в процесс её постепенного увядания.

Жизнь взрослой исторической культуры представляет собою целый ряд великих творческих эпох, но когда конечная цель достигнута, всё изобилие внутренних возможностей реализовано, т.е., сама идея её существования завершена и осуществлена во внешнем мире. Тогда культура вдруг застывает, её кровь свёртывается, силы её надламываются, и она прекращает исторически значимое существование. Но умирает эта старая цивилизация лишь после того, как осуществит полную сумму своих потенциальных возможностей в виде вероучений, искусств и наук. Смерть очередной доминирующей культуры всегда связана с серьёзными социальными катаклизмами, но это не означает обязательное исчезновение её этносов.

Исторически умерший народ возвращается в свою изначальную душевную стихию, и ещё многие столетия, как огромное засохшее дерево в первобытном лесу, он может топорщить свои гнилые сучья, казалось бы, продолжая жить, но это его бытие мёртвое, внеисторическое. Сегодня мы имеем яркий пример такого существования носителей недавно умершей исторической культуры, каковыми являются будоражащие весь мир жители Ближнего Востока. Это одичавшие народы некогда великой арабской культуры, оставившие нам в наследство огромный арсенал своих интеллектуальных достижений.

Победоносное шествие очередной лидирующей цивилизации, это всего лишь частный феномен мировой истории, строго регламентированной в отношении формы и длительности своего существования. Мы, говорит Шпенглер, люди западноевропейской культуры – явление ограниченное промежутком между 1000 и 2000 годами после Р.Х. Таким образом, архитектонические способности западноевропейского человека на сегодня уже полностью исчерпаны, и Западу, пока у него ещё есть в запасе немного старческих сил, остаётся лишь возможность распространения своего влияния. Выполнение этой последней исторической миссии увядающей цивилизации необходимо для обеспечения дополнительных гарантий сохранения добытых ею знаний во внешнем мире.

В своё время, перед тем как умереть, престарелая античность тоже необъятно разрасталась с кажущейся юношеской силой, передовая свои интеллектуальные достижения тогда ещё совсем молодой арабской культуре. Затем умирал Восток и передал всё, что после него осталось, юному Западу. Который сегодня тоже завершает своё историческое существование, передавая цивилизационное первенство России. Именно нам, представителям православной русской культуры, предстоит осуществить очередной этап во всемирной истории человечества.

Замена старой доминирующей цивилизации на мировой исторической арене всегда сопровождается беспощадной борьбой за лидерство. В этой суровой борьбе не на жизнь, а на смерть молодая культура по своей наивности и неопытности вначале несёт колоссальные потери, но, в конце концов, именно она выходит победителем. Да это и не мудрено: чем ближе юная культура к полудню своего существования, тем более мужественным, резким и властным становится её окончательно утвердившийся язык форм, тем увереннее она в ощущении своей силы и превосходства. Но когда приближается старость культуры и огонь её народной души начинает постепенно угасать, увядающая цивилизация последний раз делает попытку проявить себя в творчестве большого размаха в эпоху Классицизма, имеющем место в жизни всякой исторической культуры. Затем она ещё раз в Романтизме с грустью вспоминает о своём детстве, и, наконец, усталая, вялая и остывшая, она теряет радость бытия и стремится уйти обратно в потёмки своей исходной душевной мистики, в «историческую могилу». Таков уж этот суицидный механизм старческих падений всемирно лидирующих цивилизаций.

Шпенглер считает, что начало третьего тысячелетия заполнят события, связанные с окончательным падением Европы. И если, - говорит он, - под влиянием прочтения этой моей книги - “Закат Европы”, люди новых поколений Запада откажутся от решения непосильных им высоко духовных задач и возьмутся за технику вместо лирики, за мореходное дело вместо живописи, за политику вместо теории познания, они поступят так, как я того желаю. Надо сказать, что ничего более разумного представителям увядающей исторической культуры и пожелать невозможно.

Когда умирала античность, она даже не догадывалась об этом и переживала свою последнюю пору день за днем, как подарок богов. Мы, добавляет Шпенглер, представители западноевропейской цивилизации, знаем нашу будущую историю и умрём сознательно, проследив все стадии собственного разложения острым взглядом опытного врача. Что же касается русской культуры, то нам предоставляется возможность не только сознательно умереть, но и сознательно состариться.

Мировоззренческое разнообразие культур

В быту часто приходится сталкиваться с тем обстоятельством, что представители различных этносов считают чужаков недоумками. В данном случае этим словом обозначается нечто такое, над чем никто не властен, и это не умственные недостатки, а наличие абсолютно иного мышления. У каждой культуры есть её историческое предназначение и своеобразная природа, каковой в том же самом виде не могут обладать люди никакого другого этноса. Так, например, нет на свете большей противоположности, чем русский и западный нигилизм, да и наша соборность никак не вяжется с европейским индивидуализмом. Причиной существования этих различий принято считать, непонятно откуда взявшиеся, благородные душевные качества россиян, а на самом деле всё гораздо проще. В отличие от Западной Европы, геохимическая среда российской территории содержит недостаточное количество энергетически важного химического элемента – фосфора. Его дефицит ослабляет физические возможности людей, что, в свою очередь, не позволяет нам быть индивидуалистами и делает коллективизм основополагающей чертой нашего поведения. А если русский человек окажется через чур сердоболен, то после приёма гомеопатического препарата "фосфор" он сразу же перестаёт быть запредельным альтруистом.

Отрочество русской культуры

В конце XVII века пришла пора России взрослеть и готовиться к тому времени, когда придётся взять на себя историческую перспективу развития всего человечества. Для этого нам в первую очередь необходимо было пройти через западничество, то есть, принять историческую эстафету от лидера современной мировой истории – увядающей западноевропейской культуры. Престарелая европейская цивилизация втиснула нашу юную душу вначале в чуждые ей формы высокого барокко, затем просвещения и, наконец, в западную культуру XIX столетия. Процесс этот берёт своё начало с основания новой российской столицы – Петербурга, когда московский царизм был облечён в династическую форму Западноевропейской цивилизации. Западничество, воплощённое в личности Петра Великого, на целых три столетия подменило исконно русскую тенденцию в развитии нашей отечественной культуры. Мощным потоком к нам хлынули Западные искусства, науки, просвещение, социальная этика, материализм. И начиная с этого момента, Россия стала управляться светской дипломатией, с лицом, повёрнутым на Запад.

В те времена представителям молодой русской культуры, как и всякому нормальному ребёнку, не хотелось расставаться с блаженным состоянием детства, и всей своей юной душой Русь хотела жить вне мировой истории, но это невинное желание было жестоко подавлено властями. Широкое распространение западничества в России поставило вне закона про-русски настроенных людей, и в результате их уничтожения, численность нашего населения уменьшилась чуть ли не на одну треть! Пётр I поневоле оказался злым роком русскости, в связи с чем ему пришлось казнить даже собственного сына – русофила. У Романовых не было выбора, хотя, казалось бы, что им мешало подойти к перспективе развития российской державы в родном русском духе? Однако такой исторической перспективы в те времена не существовало.

Всё прозападное, что тогда возникало в России, воспринималось нашими людьми как отрава и ложь. Многие русские с ненавистью относились ко всему чужому, отравляющему чистую Россию. Но под влиянием тотальной государственной пропаганды всего инородного, у наших людей стало накапливаться отвращение к замороженной до лучших времён собственной культуре, головокружительной высотою которой русский человек уже пресытился.

В краю с его изначальным крестьянством, как нарывы, стали гнездиться города, отстроенные в чуждом – западном стиле. Для наших людей они были фальшивы, неестественны и невероятны до самого своего нутра. «Петербург самый отвлечённый и умышленный город на всём земном шаре», – замечает Достоевский. У Фёдора Михайловича не раз возникало мечтательное чувство, что в одно прекрасное утро этот проклятый город растает вместе со своим болотным туманом.

До этого времени в России не было никакой буржуазии, вообще никаких сословий в подлинном смысле этого слова, но лишь крестьяне и господа. Послепетровское высшее российское общество являлось продуктом западной культуры, чем-то чуждым и грешным для русского народа.

Высшее избалованное общество России было пронизано духовностью чуждого искусства и чуждых социальных условий. Чему соответствовало инородное государственное устройство с его цивилизованной дипломатией, судопроизводством и администрацией. Никаких городов в европейском смысле никогда в России ранее не существовало. Москва была крепостью – Кремлём, вокруг которого расстилался гигантский рынок.

Как и все прочие города на матушке-Руси, стояла теперь Москва ради двора, ради чиновников, ради купечества, и то, что отныне в ней проживало, - это обретшая плоть западная литература. Интеллигенция с её вычитанными проблемами и конфликтами, а в глубине – оторванный от корней крестьянский народ со всей своей метафизической скорбью, со страхами и невзгодами, которые вместе с ним переживал и Фёдор Михайлович Достоевский. С постоянной тоской по земному простору и глубокой ненавистью к дряхлому каменному миру, в котором замкнул их "Антихрист".

За пожаром Москвы, этим величественным символическим деянием пранарода, в котором нашла выражение макиавеллевская ненависть ко всему иноверному, следует вступление русского царя Александра в Париж и вхождение России в Священный союз великих западных держав. Казалось бы, что наша страна уже окончательно сделалась частью капиталистической Европы. Но этого не могло произойти ни при каких условиях, в силу существования антагонистических противоречий между мировоззрениями представителей западноевропейской и русской культуры.

В противовес западничеству самостийный русский инстинкт - с враждебностью, олицетворённой в Толстом, Аксакове и Достоевском, - очень правильно отграничивает молодую «матушку» Россию от старой Европы, и в распространённой народной легенде Пётр Великий появляется как Антихрист. Настоящая апокалиптическая ненависть направляется против Европы. Иван Аксаков пишет Достоевскому: “Первое условие освобождения русского народного чувства – это от всего сердца и всеми силами души ненавидеть Петербург. Москва – святая, Петербург – сатана”.

В это предвремя самостоятельной русской истории религия была единственным языком, на котором наши люди способны были понять себя и мир. Глубочайшее религиозное мироощущение, внезапные озарения и трепет страха перед приближающимся бодрствованием русской нации, метафизические мечтания и томления тревожили наш народ в начале его подлинной истории. Все они теперь на улицах и базарах толкуют о вере, – говорится у Достоевского. Молодые русские парни перед войной (1914 года): неопрятные, бледные, возбужденные, пристроившиеся по уголкам и все занятые одной метафизикой, рассматривающие всё одними лишь глазами веры, даже тогда, когда разговор, как кажется, идёт об избирательном праве, химии или женском образовании. Все они были поразительно похожи на первохристиан эллинистических больших городов, на которых древние римляне взирали иронично и брезгливо, но с глубоко затаённым страхом.

В послепетровские времена, и вплоть до начала ХХ века, у Москвы, как у города, никогда не было собственной души. Его высшее общество было иноязычным и западным по духу, а простой народ нёс душу родного края в себе. Между этими двумя мирами русской культуры не существовало никакого понимания, никакой взаимосвязи, никакого прощения. И такое дуалистическое состояние России продолжалось более трёх веков.

Ярчайшими представителями русофилов и западников были, соответственно, Достоевский, который по сути своей крестьянин, и Толстой – человек из общества мировой столицы. Если вы хотите глубже понять этих двух великих заступников России, говорит Шпенглер, то имейте в виду, что Достоевский страстно желал, но так и не смог внутренне освободиться от чувства родной земли. А Толстой, несмотря на все его отчаянные попытки, так этой земли и не нашёл. Всем своим нутром он был связан с нерусским Западом, а всё, что Толстой видел вокруг, принимало позднюю, присущую крупному городу и Западу форму проблемы.

Лев Николаевич был великим выразителем петровского духа, несмотря на то, что он этот дух отрицает, это всего лишь его неизменное отрицание Запада. Он ненавидит Европу в себе, он ненавидит себя. Толстовская клокочущая ненависть вещает против Европы, от влияния которой он не в состоянии освободиться. Его ненависть к собственности носит политэкономический характер, его ненависть к обществу имеет характер социально-этический, его ненависть к государству представляет собой политическую теорию. Отсюда и его колоссальное влияние на Западе. И каким-то образом Толстой оказывается в одном ряду с Марксом, Ибсеном, Золя, а это обстоятельство делает его отцом большевизма.

Отдавшись западничеству его стариковским трудам и заботам, молодые чувства талантливых представителей юной русской культуры делаются косными, и потому, все наши западники, как и Толстой, в упор не видят земли русской. Им, как и Льву Николаевичу, не суждено распрямиться во весь рост собственной созидательной мощи. В тоже время огромных размеров у них достигает ненависть к чуждой старческой силе, явившейся неизвестно откуда и сделавшей их бесплодными на ниве родной самой совершенной на сегодня русской культуры.

А Достоевскому вообще неизвестно что такое проблема, и толстовская ненависть ему незнакома. У меня две родины, говорит он, Россия и Европа. Фёдор Михайлович самозабвенно любил всё русское и с тою же самой страстною любовью вбирал в себя всё западное. Это всецело великий рассудок, просвещённый и социально направленный. Для него и дух Петра, и революция не обладают реальностью. Он взирает на них как бы из своего дальнего далёка – из будущего величия России. Его душа апокалиптична, порывиста, отчаянна, и она твёрдо уверена в этом будущем. Россия ещё скажет миру своё слово, – безапелляционно заявляет Достоевский.

Толстой же, при всём к нему уважении, – это всего лишь маэстро западного романа. В своём литературном творчестве он достиг максимума выразительных возможностей Западно-европейской культуры, и к высочайшему уровню его “Анны Карениной” никто в Европе даже близко не подошёл. Лев Николаевич до дна исчерпал литературный потенциал западной цивилизации и понял, что это и его предел. Толстого можно считать ущербным русским гением, обречённым на пожизненную неудовлетворенностью результатами своего труда, что постоянно озлобляло его. Произведения Толстого - это не апокалиптика, а западничество и в то же время духовная оппозиция западу.

Достоевского нельзя причислить ни к кому, кроме как к апостолам первого христианства. Его «Бесы» были ошиканы русской интеллигенцией за консерватизм, но Фёдор Михайлович этих конфликтов просто не видит. Такая душа смотрит поверх всего социального, и вещи этого мира представляются ей такими маловажными, что она не придаёт их улучшению никакого значения. Религиозность, дошедшая до социальной проблематики, перестаёт быть религиозностью, и никакая подлинная религия не желает улучшать мир фактов. Достоевский, как и всякий исконно русский человек, просто этого не замечает: такие люди живут в другом, метафизическом мире, лежащем далеко от мира материального. Его Алёшу Карамазова не смогла понять вся литературная критика, и русская в том числе. Его Христос, которого он неизменно желал написать, сделался бы подлинным Евангелием, как и Евангелия первохристианства, стоящие всецело вне античных и иудейских литературных форм.

Мировоззрение Достоевского уже обитает в действительности непосредственного социального творчества русской культуры, которое зиждется на православной мировоззренческой основе. Современный русский человек – это ученик Достоевского, хотя он его и не читает, но по сути своей он сам есть часть Достоевского.

Христианству Достоевского, а, следовательно, и России, принадлежит будущее, а христианство Толстого - это недоразумение. Говоря о Христе, он всегда имел в виду Маркса, а его творчество – это событие внутри европейской цивилизации. В лоне русской культуры Толстой находится посередине, между Петром Великим и большевизмом. Но российское западничество и славянофильство сходятся воедино в непреодолимой тяге к русскости. Вот только, Достоевский – это святой, а Толстой всего лишь революционер, то есть разочаровавшийся западник.

Из одного Толстого, утверждает Шпенглер, подлинного наследника Петра, и происходит большевизм – восстание против западничества. Но это не противоположность, а последнее следствие петровского духа – крайнее принижение метафизического социальным, то есть европейничание, доведённое до полного абсурда.

Наряду с западничеством, этим преждевременным старением представителей молодой русской культуры имеет место и обратное социальное явление, – процесс «омолаживания» талантливых представителей старых исторических культур, которые волею судеб попадают в Россию. Здесь под влиянием русской культуры они вдруг начинают творить высокодуховно. Много тому есть примеров, я расскажу лишь об одном мало кому известном, но весьма показательном случае. Итальянский инженер-авиатор Роберто Орос ди Бартини приехал в Россию и прожил здесь всю свою жизнь. Человек – легенда, который стал ведущим авиаконструктором, и львиная доля технических решений в российском самолётостроении – это его рук дело. Сам Сергей Павлович Королёв одно время работал бригадиром мотористов в его конструкторском бюро и всю жизнь считал себя учеником Бартини.

Развитие русского самосознания

К началу двадцатого века Россия уже забрала у дряхлеющего Запада всё, что ей было нужно для самостоятельной исторической жизни. Необходимость в западниках отпала, и они оказались не у дел. Наступает новый период в истории нашего отечества: долгожданный возврат его официальной политики на исконно русские позиции. Но если основание Петербурга и преследование русскости в России было первым деянием «Антихриста», то революционное уничтожение самих себя – высшего российского прозападного общества – было вторым его кровавым деянием. В предреволюционные времена поклонники Запада имели в России колоссальный политический и финансовый капитал, и ни о каком добровольном отказе их от власти речи быть не могло. Низвержение западничества представлялось далеко не простой задачей, и оказалось посильной лишь для большевиков. - Единственной(!) партией того времени идеология которой строилась на основе новейшей научно-исторической теории, а все остальные партийные организации боролись за химерное всё хорошее против всего плохого.

Начиная с октября 1917 года, русские люди западного миропонимания устраняются от власти, что часто делается путём их уничтожения. По-другому ничего бы не получилось, и историческая необходимость, как всегда, диктовала свои жёсткие условия. Но большевикам не удалось одержать победу, если бы они опирались только на свою патологическую толстовскую ненависть к Западу. Небывалый размах социалистической революции зиждился на заветном желании России исцелиться от западничества. И русский народ, который ещё со времён Петра тосковал по своей собственной жизненной форме, по своей собственной будущей истории, начал потихоньку сбрасывать с себя всё чужое, нерусское.

Для успешного захвата и удержания государственной власти большевики сделали всё как надо, что, в конечном счёте, и обеспечило их успех.

- В борьбе с капитализмом под лозунгом пролетарского интернационализма коммунисты объединили вокруг себя не только русский пролетариат, но все южные и северные национальные окраины России, составляющие в общей сложности до двадцати процентов населения страны.

- В тоже время, отторгнув наши западные территории: Польшу, Финляндию, Бессарабию, Латвию, Литву, Эстонию, Западную Украину и Западную Белоруссию, большевики в значительной степени ослабили сопротивление прозападной российской элиты.

- Переезд правительства большевиков из цитадели русского западничества – Петербурга - в Москву обеспечил стабильность его работы.

- Загадочное поражение в опрометчиво начатой войне против Польши, скорее всего, было инспирировано руководителями партии большевиков, как мера, предотвращающая усиление позиции западничества в России.

- В борьбе с саботажем прозападной интеллигенции Ленин принял радикальные меры и насильственно выслал за границу значительную часть русской профессуры, обезглавив тем самым опаснейшее для властей социальное явление.

И в конечном счёте, победа коммунистов в России заменила власть западников на значительно меньшее зло для русскости – интернационализм. Колоссальные социально-экономические и научно-технические достижения Советской России – это было результатом устранения от власти западничества, самого серьёзного препятствия на пути реализации интеллектуального потенциала русских людей .

Советская Россия

Вначале советского интернационального периода правления, в силу осознания своей цивилизационной отсталости, национальные меньшинства вели себя скромно и ни лезли, куда не следует. Тем более, что при Сталине за провал какого-либо дела могла последовать высшая мера ответственности. В послесталинский период своего существования коммунистическая власть стала либеральничать, и примитивному жульничеству нацменов не было предела. Подаренные национальным окраинам территориальные автономии и гражданские права, которые порой превышали права русского населения, не давали возможности ассимилировать нацменов. Поднять их интеллектуальный уровень, вытащить из древности, и приобщить к единственной имеющей сегодня историческую перспективу великой русской культуре.

Равенство прав представителей разных культур без ассимиляции отсталых народов неизбежно приводит к их мимикрии и паразитизму последних. В в завершающий период существования Советской власти государственные дотации национально-территориальным образованиям достигали семидесяти миллиардов долларов в год. А нацмены понакупили себе дипломов о высшем образовании и с помощью взаимной поруки заняли многие злачные места и управленческие должности в СССР. Таким образом, наша власть оставалась интернациональной по духу, но по сути своей стала нацменовской, антирусской.

Нынешний паразитирующий национализм инородцев в России – это доведённый до полного абсурда интернационализм, при котором каждая нация делает то, что умеет. Русские люди, в большинстве своём могут производительно и честно трудиться, а малограмотные нацмены, в силу ветхости своих культур, считают что хитрый человек это человек умный. И не ведают они, что "хитрецами люди становятся от ущербности своего ума" (В.П.Рычков). Имея равные права с людьми образованными, они кучкуются, мимикрируют, проталкивают своих сородичей на руководящие посты, воруют, паразитируют и мешают интеллектуально развитым людям, обихаживать нашу державу.

То, что в России сегодня проживают около двухсот различных национальностей, это наш богатейший генофонд. Братские отношения между многочисленными народами России являются залогом стабильности в нашей стране и необходимым условием для её будущего мирового лидерства. Но это не отменяет того, что в государственных образованиях бывает "старший брат", а представители разных культур – это люди абсолютно разных интеллектуальных возможностей. Кто-то из читателей может подумать, что нацмены глупее русских, но это далеко не так, и многие из них обладают уникальными умственными способностями. Весь вопрос в том, на что будет направлен их ум, на разрушение или же на процветание нашего общего государства. Развивая народное хозяйство в державе с многонациональным населением, необходимо создавать все возможности для реализации каждым её гражданином своих талантов и способностей. Но при этом нужна определённая градация, учитывающая менталитет той или иной национальной культуры. Ещё Крылов сказал, что «Беда, коль сапоги начнёт тачать пирожник».

Новая революция

Благодаря анахронической интернациональности коммунистов, внутриполитическая ситуация сложившаяся в нашем государстве к концу ХХ века, привела к так называемой перестройке – восстанию демократов, этих разочаровавшихся интернационалистов, против собственной власти. И всё пошло по тому же сценарию, что и в случае с западничеством. Но на этот раз произошло отторжение от России, не только её западных, но и южных территорий.

Перестройка Горбачёва положила начало второму, последнему этапу в деле освобождения русской культуры от чужеземного гнёта. Времена меняются, и сегодня представители русской культуры уже настолько сильны, что могут с успехом противостоять любому союзу враждебных сил, не идя с ними на компромиссы, ущемляющие наши российские интересы. Искать компромиссы придётся Западу и невежественным нацменам, а чем дальше, тем больше. Потому что пришло наше время, и в недалёком будущем русский народ наконец-то сможет позволить себе жить по-русски, а кто захочет этому помешать, будет серьёзно наказан. Желающие непременно найдутся, науськанная западом Чечня уже попыталась, кто следующий?

О подобных безрассудствах некоторых народов прекрасно сказано у Достоевского: «Ошибки сердца есть вещь страшно важная: это есть уже заражённый дух иногда даже во всей нации, несущий с собою весьма часто такую степень слепоты, которая не излечивается даже ни перед какими фактами, сколько бы они ни указывали на прямую дорогу; напротив, перерабатывающая эти факты на свой лад, ассимилирующая их со своим заражённым духом, причём происходит даже так, что скорее умрёт вся нация, сознательно, то есть даже поняв слепоту свою, но не желая уже излечиваться».

Находясь у власти в России, нацмены-шовинисты, сами того не подозревая, активно способствуют пробуждению русского национального самосознания. Боже ты мой, какие кровавые изуверские надругательства над массами русских людей оказались необходимы для вытравливания глубоко въевшегося в наши души хронического интернационализма; чувства, достойного лишь для безнационального быдла. Патологических интернационалистов совершенно не волнует повсеместное засилье нацменов, что их родной народ страшно бедствует и обращён в рабство. Что в южных регионах нашей страны от рук иноверцев во множестве гибнут невинные русские люди, а кавказцы и азиаты свободно разгуливают по России, обирая и терроризируя коренное население. Прошло уже достаточно много лет, как началось это страшное истязание нашего народа, а интернационалисты, которых пока миновала чаша сия, всё борются и борются за равенство между народами. По сути дела они являются пособниками нацменов, этих современных поработителей России. Жаль русских стариков-интернационалистов, но пока они окончательно не вымрут, всеми своими старческими силами они будут активно препятствовать развитию русского национального самосознания.

Но несмотря на то, что сегодня в нашей стране осуществляется повсеместное засилье нацменов-шовинистов, российские западники, опирающееся на поддержку единственной конкурентоспособной нам западно-европейской культуры, являются главными врагами России. Жалкие остатки недобитых западников сегодня объединились с нацменами в борьбе против русскости. Они надеются, что, одержав совместную победу, им удастся перехватить власть и загнать своих союзников обратно в их аулы, юрты и мазанки. Авантюра эта бесперспективная и прошло уже почти сто лет с той поры, как Россия перестала нуждаться в западничестве, а повернуть ход мировой истории вспять никому не дано.

В своём многоаспектном труде “Закат Европы” Шпенглер пророчески предвидит современную русскую национальную идею, которая, по его мнению, заключается в полном искоренении западничества в России и во всестороннем развитии православного русофильства. Православного не в смысле поголовной ортодоксальной набожности, а в абсолютном преобладании во всём российском обществе православного мировоззрения и миропонимания.

Отстаивание наших устаревших национальных идей, таких, как языческая, западническая или коммунистическая, это не только исторический анахронизм, но и хапужничество паразитирующих верхов, этих обречённых политических течений. Жизнь продолжается, и старого уже не вернуть, а всё что встанет на пути развития мирового исторического процесса, будет безжалостно уничтожено самой жизнью. Так было всегда, и тому есть масса поучительных примеров. Дорогие мои язычники, западники, коммунисты-интернационалисты и нацмены-шовинисты! Ваше время прошло, а за иллюзии придётся платить по полной программе, и не говорите потом, что вас не предупреждали о нависшей над вами смертельной опасности.

У древних китайцев в ходу было такое проклятие “чтобы жить тебе в эпоху перемен” говорили они своим недругам, и эта нелёгкая доля досталась нам, ныне живущим в России. Прямо на наших глазах, в тяжелейших мучениях, осуществляется восход русской культуры, а также закат и предсмертные судороги культуры западной. Никому не хочется стареть, а тем более умирать, но, кто уже отжил своё, тот в обязательном порядке уйдёт в мир иной, как бы ему этого ни хотелось избежать.

Глашатая старушки Европы – радиостанция “Свободная Европа”, с недавних пор транслирующая свои антирусские передачи непосредственно с территории России, сегодня частенько использует текстовую заставку, в которой молодая дикторша с восторгом восклицает: “Европа объединяется! Европа вновь становится юной!”. Мечтать не запретишь, и по поводу подобного старушечьего поведения очень метко сказано у Лермонтова: “Дурак и старая кокетка – всё равно”. Но чтобы уяснить истинное положение вещей в вопросе современного состояния западноевропейской культуры, лучше всего обратиться не к представителям второй древнейшей профессии, а к общепризнанным интеллектуальным авторитетам.

Достаточно объективно и с должным уважением о Западе сказано у Достоевского: “Я хочу в Европу съездить, – со скорбной тоской в голосе заявляет Иван Карамазов своему брату Алёше, – и ведь я знаю, что поеду лишь на кладбище, но на самое, на самое дорогое кладбище, вот что! Дорогие там лежат покойники, каждый камень над ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я, знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни и плакать над ними”. Оказывается, что уже во времена Достоевского на территории занимаемой народами Западно-европейской культуры были сплошные кладбища. Ну а теперь в наше время их решили объединить в так называемый Евросоюз, создав тем самым единый общеевропейский погост, но от этой манипуляции европейские покойники вряд ли помолодеют.

Чередование социально лидирующих рас

Расы людей и их исторические культуры реализуют свой социально значимый творческий потенциал строго по очереди (см. "Расовый генофонд человечества" http://www.trinitas.ru/rus/doc/0016/001h/00164425.htm). Грядущий русский этап исторического развития нашей земной цивилизации является завершающим в деле практического приложения интеллектуальных способностей белой расы, которая уже несколько тысячелетий играет ведущую роль в мировом историческом процессе. Далее, будет иметь место невероятный по своим масштабам социальный катаклизм, связанный с тем обстоятельством, что все познавательные задачи, которые способна решить белая раса, будут разрешены, и мы, русские люди поставим в этом деле последнюю точку. В результате, всё человечество на какое-то время потеряет цель своего дальнейшего существования, а состояние неопределённости в мировом масштабе – это почище любой перестройки, и по своей разрушительной силе вполне сравнимо с концом света. Когда же наступит этот давно обещанный нам апокалипсис, или, что то же самое, сколько времени продлится русский период правления во всемирной истории человечества?

Предшествующая нам западноевропейская культура затратила на реализацию своего интеллектуального потенциала тысячу лет. Да это и не мудрено, с помощью гусиного пера да запряжённой лошадьми почтовой кареты можно было бы провозиться и подольше. Как, например, Египтяне, которые социально лидировали где-то в пределах трёх тысячелетий. Наше православное мировоззрение реализует себя, используя бурно развивающуюся глобальную компьютерную сеть. Благодаря чему наступающую информационную эру называют тераэрой, поскольку ожидаемые скорости передачи и обработки информации в ближайшие 5-10 лет составят величину (Терабит/с.). При наличии таких средств информационной коммуникации время поиска и обмена информацией невероятно сжимается, а реализация любого творческого замысла сокращается многократно. По этой причине русская культура реализует себя очень быстро, и мы исчерпаем свои академические возможности буквально в течение нескольких последующих десятилетий. И это несмотря на то, что интеллектуальный потенциал русского православия посерьёзнее католического будет, а стоящие перед нами творческие задачи намного значительнее тех, которые в свою бытность решала западноевропейская культура.

Приведённый выше исторический прогноз подтверждается пророческим видением святого праведного отца Иоанна Кронштадтского о судьбах России и мира: “И увидел я массу народа с радостными лицами, а в руках кресты, хоругви и свечи, а посреди, между толпой стоит высокий престол на воздухе, золотая царская корона и на ней написано золотыми буквами: «На малое время»”. Видно оно так и есть и России миром править придётся недолго.

После ожидаемого “конца света” настанет время реализации интеллектуальных возможностей жёлтой расы, которая, в отличии от нас четырёхмерников, способна к пятимерному сознанию. Но пока что пришла наша очередь лидировать в историческом процессе.

Золотая русская молодежь, дерзайте, за вами будущее, вам и Шпенглера в руки.