«Я страдаю. Мой отец страдал. Мой дед страдал. И ты, мой сын, тоже должен страдать. И дети твои тоже.»
Мысль о том, что жизнь на арабском востоке больше похожа на нескончаемое страдание, которое становится не просто частью жизни людей – а самой жизнью, посещала меня давно. Годы наблюдений, анализ поведения людей, их мировоззрения, отношение к жизни все больше укореняло эту мысль. А разговор по душам, внезапно состоявшийся неделю назад с друзьями-арабами, исторический момент (а чтобы вы понимали – арабы, говорящие по душам, откровенно, с человеком из другой этнической группы – это нереальная редкость, потому что они склонны перед «чужаками» играть определенные роли. Собственно, поэтому большинство методов антропологии, к примеру интервью или опрос/анкетирование – затея совершенно бессмысленная. Они будут врать и стараться все представить в самом выгодном свете, потому что очень трудно признаться в истинном положении вещей самому себе, не то, что другому человеку. Они и между собой-то редко выходят на высокий уровень откровенности), многое подтвердил из того, что я выдвигала в качестве гипотез.
Разговор начался с традиции принуждения к вступлению в брак: пора, нужно заводить детей, «что люди подумают?», «ты не можешь не хотеть скорее жениться, ты обязан». На ответ, что мол де не нашел «своего» человека, идет чреда возмущений с перечислением множества рандомных девушек, кузин разной степени родства и дочерей друзей семьи. И не приведи Господь сказать, что в браке хочется быть с человеком близкими по духу. «Тебе нужна жена, чтобы она за тобой стирала, мыла, убирала, готовила! Причем тут душа вообще!» Старшее поколение обязательно прочтет лекцию про наивность, глупость, непонимание зачем нужна семья. Семья – это повинность и обязанность, за выполнение этой обязанности ты получаешь услуги клиринга, кухарки, инкубатор для производства детей, их воспитательницу и няню. Жить с нелюбимым человеком и рожать ему детей – это обязанность, за которую ты получаешь полный пансион. А «счастье» объясняется просто наличием в жизни четырех факторов: наличие жены/мужа, детей, дома, образования (для мужчин), работы (тоже для мужчин). Если это все есть – то общество считает тебя по умолчанию счастливым. И совершенно неважно, что твоя жизнь за высоким забором больше похожа на ад, работу ты ненавидишь, а образование инженера тебе было навязано родителями, а всю жизнь ты мечтал быть художником, но по мнению старших подобная профессия – позор для семьи.
Если ты оказываешься счастливым, по-настоящему, внезапно твоя семья построена на взаимной любви и общих интересах, у тебя любимое и успешное дело – нужно быть готовым к злословию за вашими спинами, токсичной зависти и ненависти, скрываемыми за фальшивыми улыбкам вам в лицо; практически ото всех, включая родственников.
Люди с малолетства взращивают в себе «раздвоение личности» (хотя двумя личностями обычно не ограничиваются), необходимое для наименее травматичного выживания психики в среде обитания. В семье – одни, выходя за порог дома – другие, с друзьями – третьи, с родственниками – четвертые, на работе – пятые. Они мимикрируют под окружающих людей и правила игры.
«Мой папа каждый раз невероятно удивляется, когда какие-то гости, кто знает меня за пределами дома, говорят, что у меня потрясающее чувство юмора, и что я шутник, потому что при нем я никогда не шучу и натягиваю маску максимальной серьезности. Потому что он считает смешливых людей глупыми и несерьезными. Поэтому мне нужно соответствовать его представлениям о том, как надо, чтобы постоянно не получать порцию нравоучений», – рассказывает один из моих собеседников.
На работе нельзя улыбаться и источать позитив, потому все будут считать, что ты ничего не делаешь. Даже пытаясь периодически разгрузить атмосферу и улыбаясь окружающим тебя коллегам, можно услышать в ответ: «Вот ты везунчик. Тебе не о чем переживать!» «Nefsi araf ashu mabsut!» «Хотел бы я знать, с чего ты такой счастливый!», «Наверно тебе нечего делать, нечем заняться!»
Время для kaza-kaza, время для развлечений и болтовни, тоже должно соответствовать определенному стандарту. Ты должен ходить к друзьям, ходить в какие-то шумные заведения, курить с ними кальян, может быть ужинать. Должна быть большая шумная компания. Если ты предпочитаешь шумной компании книгу (не приведи Господь) или игру на каком-то музыкальном инструменте, окружение, и родители, и знакомые, будут наседать, чтобы ты пошел и развлекся, потому что, если ты не развлекаешься по стандартам, ты ненормальный. А нужно быть нормальным. Очень надо!
Когда начинаешь заговаривать о счастье в его общемировом значении, на тебя смотрят с широко распахнутыми глазами, подозревая в тебе наивного и глупого дурачка. «Мы пришли в этот мир чтобы страдать. Жизнь дана не для того, чтобы ей наслаждаться. Счастливы мы будем на том свете, когда мы встретимся со своими близкими, которые покинули нас. И только тогда мы будем счастливы. Только тогда мы будем наслаждаться». И это передается из поколения в поколение, прочно сидит внутри менталитета, что если ты хочешь быть счастливым, то ты должен умереть. В некотором смысле это происходит и из-за огромного количества похорон, на которые ходят люди. Семьи большие, умирают часто (особенно с учетом того, что люди вообще не заботятся о том, что они едят, какой образ жизни ведут, как это влияет на продолжительность и качество жизни, потому что с их точки зрения, если еще и за этим следить, то страдания в жизни станет совсем уж невыносимо много).
Люди ходят на похороны, действительно, очень часто. Во много раз чаще, чем на какие-либо другие празднества. И разговоры на поминках, о том, что человек отправился в лучший мир, и он теперь счастлив, укореняют в сознании, что счастливым ты можешь быть только за той чертой. И если ты счастлив в этой жизни, то с тобой что-то явно не то. Потому что ты должен страдать. А если ты не страдаешь сам – тебя обязательно заставят страдать все окружающие. Искать счастье – это блажь. Счастье, в его общемировом понимании – абсурд. «Счастливы – только бездельники», – любит повторять старшее поколение, внедряя эту мысль на уровне состава крови. В каждой семье найдется как минимум один член, который не допустит «счастья» внутри дома и будет намеренно портить настроение «счастливому» члену семьи. Ничто так не объединяет и не укрепляет в арабском мире людей, как горе и страдание. Ничто так не разъединяет людей, как счастье.
Постепенно такая жизнь и постоянный прессинг приводит к тому, что люди начинают панически бояться остаться наедине с собой и со своими мыслями. Слишком болезненными и горькими они оказываются. И люди бегут в шумные компании, будь то сидение родственников в гостиной или же сборище в кальянной, бессмысленный перекрестный треп ни о чем, держатся до последнего, чтобы придти домой, в свою комнату и упасть замертво, чтобы на завтра проснуться и снова погрузиться в стандартизированный круговорот реакций, поведения, ненавистных дел, людей, с которыми бы ты вообще предпочел не пересекаться, и потом шумные вечеринки. «Не думать, не думать, только не думать. Только не одиночество! Только не задваться вопросом, где же оно, счастье…»
Продолжение следует...