Это путешествие случилось в мае 2018 года сразу после того самого похода по лесам Западного Кавказа. Из Геленджика, недалеко от которого мы отдыхали на море после похода, уехали в Новороссийск. Там сняли квартиру и провели день, приводя себя и вещи в порядок. А на 9 мая из Новороссийска перебрались в Крым… Далее публикую заметки из дневника, сделанные во время этого путешествия три года назад. Это первая часть больших Крымских странствий, которые случились со мной в 2018 году.
Не устаю поражаться людям с феноменальной памятью. Как у моего папы. Он много читает, прямо очень много, и при этом, спустя годы, может дословно воспроизвести какой-нибудь диалог, фразу, описание пейзажа. Я тоже человек читающий, но порой даже перипетий сюжета не могу вспомнить из книги, прочитанной пару лет назад, а имена героев могут забываться на раз. Память – удивительная штука. Что-то крепко оседает в голове, остаётся ярким впечатлением на долгие годы, а что-то как будто валяется на самом дне памяти, и когда-нибудь, может быть, ты достанешь это воспоминание, словно разбирая забитые старым хламом антресоли, и воскликнешь: «О, я уже и забыл, что это у меня было!» Были дни, похожие, как галька на пляже, один на другой, и ничего нового и впечатляющего не происходило. Стандартный, рутинный круговорот от дома до работы и обратно. Сейчас каждый день – целое новое приключение, маленькая жизнь, ведь иногда я даже не знаю, где встречу грядущий закат и где буду ночевать. Профицит впечатлений, эмоций, ситуаций, людей. Надо только успевать все записывать, а то зловещие антресоли все поглотят…
16 мая 2018
Цветущая Керчь
Керченский мост открыли, но я успела перебраться на любимый полуостров ещё по морю. Да не абы как, а на теплоходе «Елена» из Санкт-Петербурга. Очень символично. Все четыре раза, что я была в Крыму после присоединения, добиралась туда на самолёте и путешествие начиналось в Симферополе. В этот раз удалось хоть немного взглянуть на Керчь, посмотреть праздничный салют на 9 мая с одного из холмов вблизи тогда ещё только завершавшегося строительства моста.
Второй год подряд оказываюсь на День Победы в Крыму, и при этом в городе-герое. В 2017 году был Севастополь, а теперь Керчь. Добрая традиция получается. В этот раз, ко всему прочему, утром ещё удалось урвать кусочек парада в Новороссийске.
В Керчи ночевали на ближайшей окраине – в Солнечном. Встать с палаткой в городе, конечно, затруднительно. Нашли на карте подходящую местность, узнали, какой автобус туда идёт, и поехали. Пройдя от остановки мимо цветущих дачных участков, вышли на красивый сочно-зеленый и немного холмистый луг, и поставились прямо там в уютной ложбинке, чтобы защититься от ветра.
С холмов открывался отличный вид на Керчь, гору Митридат и узкую, синюю полоску моря. Когда стемнело, пошёл дождь, но это не остановило нас от просмотра праздничного салюта. Видно было хорошо, хоть и далековато.
Утром вышло солнце и, прогулявшись по соседним холмам, я обнаружила небольшое маковое поле. Крым без маков – и не Крым вовсе. Алыми пятнами они раскрашивают поля по обеим сторонам дорог полуострова, растут на участках, в городах, на обочинах. Человеку с севера, человеку из большого бетонного города такие яркие краски непривычно видеть в природной среде. Сознание как-то усвоило, что насыщенные цвета, такие чистые и густые оттенки могут быть только искусственного происхождения, глаз замечает их на витринах, билбордах, пакетах, упаковках, одежде прохожих. А на юге – жгучий розовый, кроваво-алый, искрящийся фиолетовый, глубокий изумрудный – богатые палитры цветов совершенно обыденно существуют здесь не только в оазисах ботанических садов, а встречаются повсеместно в окружающей человека природе.
Картина моего идеального мира нарисована в Крыму. Это сочный и ароматный май. Зеленые просторы, холмы. Свежее и мокрое после дождя утро. Осторожное тепло весеннего крымского солнца и спелая клубника с керченского рынка. Алые маки и аромат сирени. Отсутствие толпы, шума и разговоров. Ожидание большого путешествия, безмятежность и созерцание. Палатка, сваренный на горелке кофе и мы. Крымский май — лучшее, что может случиться.
В поисках воды на Меганоме
На следующий же день из Керчи отправились в Судак, а оттуда на знаменитый и загадочный полуостров Меганом. Из города туда ходят рейсовые автобусы по маршруту Судак – Солнечная Долина. Ходят редко и, как правило, совсем переполненные, но мы смогли втиснуться, так как садились на конечной на автовокзале.
Уже с остановки Меганом нас впечатлил. Зеленые склоны, напоминающие ребристую спину лежащего динозавра, выступающие острые скалы, белые ветряки на вершине. Потом узнали, что нам ещё повезло застать полуостров таким сочно-зелёным, ведь летом из-за жары вся трава быстро выгорает и желтеет. Издалека увидели живописную ступень над морем и решили, что именно там надо встать сегодня с палаткой. Наверняка там ветрено, но почему-то потянуло именно туда.
Солнце уже начинало садиться, мы прошли вдоль берега и затем поднялись на скалы. Там начинается исхоженная маркированная тропа до маяка. Наша горка-ступень, возвышающаяся над поверхностью воды метров на тридцать, с одной стороны была окружена огромными округлыми скалами, похожими на лица, а с другой – чёрным от набежавших туч морем. Вдалеке читались очертания скалистых берегов, огни Нового Света, силуэты самого крайнего мыса напоминали черта с рогами. Сама поляна покрыта степной растительностью, нежно-розовыми аккуратными вьюнками. Небо становилось все чернее, поглощая закат, а воздух молниеносно остывал.
– И это твой солнечный Крым? – ехидно вопрошал Алексей, когда мы в куртках уселись на скалу, свесили ноги в пропасть и до самой темноты пили крымское пиво, закусывая астраханской воблой.
В Долине и на самом Меганоме почти нет пресной воды. Мы взяли немного с собой на вечер, а на следующий день искали обозначенный на карте родник. Те, кто стоит на Меганоме неделями, покупают воду, привезённую на катере, которую ещё надо успеть застать. Вроде можно как-то заказывать, но как и за сколько – не узнавали.
Мыс Меганом – «большое пастбище». Какие же здесь ароматы! Одно из самых засушливых мест в Крыму с полупустынным климатом и редкими осадками предстало нам совсем в другом свете. Влажное утро после проливного дождя, свежие зеленые террасы и овраги, ароматный ковер цветущих степных трав. Весна!
На следующий день мы собрали лагерь и пошли под рюкзаками по тропе вокруг Меганома с целью осмотреть полуостров и найти родник. Обогнули мыс Рыбачий и спустились в Акулью бухту. Называется она так просто потому, что из воды неподалёку торчит небольшая скала, по форме точно напоминающая акулий плавник.
Если смотреть карты, то пляж этот обозначен как нудистский. Один обнаженный «гладиатор» нам все-таки попался на глаза, хотели мы того или нет. Уже в мае бухта очень популярна, там стояло лагерем, как минимум, три компании.
Поднялись обратно на тропу, она петляет вдоль берега, награждая немыслимыми видами слишком уж прозрачной морской глади. Дошли до Храма Шивы, представляющего собой небольшую беседку с каменным основанием и отдельно стоящий алтарь с изображением божества. Меганом – излюбленное место йогов, всяких там дзен-буддистов и неохиппи. Вдоль тропы вообще много разных изображений, символов, связанных с буддизмом.
Скоро поднялись и на сам мыс Меганом, где тропа уходит круто вверх. Вскарабкались по камням на гору. Путь здесь довольно опасный, особенно под рюкзаками, но мы шли вверх, это лучше. Спускаться было бы гораздо тяжелее, одно неверное движение – и полетел вниз по склону. Наверху нас встретил очень сильный ветер, характерный для Меганома. Здесь силу ветра используют для получения энергии, на полуострове есть ветровая электростанция. С высоты мы оглянулись на пройденный путь – тропа хорошо читается с высоты. Далее путь лежал на маяк...
… по хребту подошли к белоснежному маяку, ветер около него был такой силы, что сбивал с ног. Пейзаж по другую сторону хребта, на который мы забирались, какой-то заграничный, неродной, как будто это не Россия, а Ирландия или, может быть, Шотландия, в которых я никогда не была. Зеленые склоны, ослепительно белое здание маяка на фоне здесь уже непрозрачного, а густого синего моря. А может, это больше похоже на Грецию. Такое истинно греческое сочетание синевы и белизны. Одно точно – ощущение нереальности, я и забыла, что мы в Крыму.
Этим-то Крымский полуостров всегда и потрясает. Эффектом неожиданности, разнообразием, неповторимостью пейзажей, всегда удивляющих и способных переносить в какие-то далекие страны, далёкие миры, отрывая от реальности.
Вдоль берега по тропе мы дошли до ложбинки, у окончания которой находился родник, у самого моря. С этой стороны хребта берег более обрывист, совсем нет бухт и уютных пляжей. Море бушевало, как океан, разрываясь о торчащие у берега камни. Вода из источника капает в специально поставленную здесь канистру. Нам хватило ее, чтобы наполнить все бутылки.
На этой стороне мыса за промежуток в пару часов видели трёх зайцев. А может, это был один и тот же. Выпрыгнул из кустов прямо у наших ног, откуда взялся? И умотал, сверкая большими лапами и не менее большими ушами, куда-то подальше от нас. Так близко зайца я видела впервые.
Полюбовались ветряками, зелёными холмами, скалистым Карадагом вдалеке и кругом двинулись по направлению к автобусной остановке. Получился такой кольцевой маршрут. Уже на закате дошли до тех склонов, которые первыми увидели, высадившись из автобуса.
Как же было красиво! Сильный ветер трепал степную траву под ногами, закатное солнце мягко освещало холмы, впереди на фоне желтого неба и синих контуров далёких гор выделялся чёткий силуэт человека под рюкзаком. Чуть поодаль паслись с десяток диких лошадей. Деревьев на этой стороне полуострова почти нет. Издалека я увидела две пушистые кроны совсем рядом друг с другом, и на мгновение солнце как будто запуталось в их листве. Прошли ещё пару сотен метров и поставили палатку. Утром мы покидали Меганом...
Крымский автостоп
Уехать с Меганома мы планировали на автобусе в восемь утра. Пришли на остановку рано, боялись опоздать, ведь следующий рейс – только в полдень. Встретили женщину, которая, неожиданно, но вполне предсказуемо за время ожидания автобуса успела нам всю свою жизнь рассказать. Рассказала, что воды в СНТ нет, что ничего не растёт, что сама она не местная, только два года в Крыму, что клещей здесь много, а также пауков и змей, что сын бесплоден, но двое внуков, а муж ушёл к другой, толстой и старой, непонятно зачем («Был бы интернет, я бы вам её показала!»). ⠀
Подъехал автобус – битком набитый. Даже без рюкзаков мы бы туда не влезли. Только наша собеседница умудрилась втиснуться, едва не оставив подол длинной юбки за бортом.
Мы решили пробовать автостоп, так как других вариантов не оставалось. Мой первый в жизни (и, как окажется, не последний) опыт автостопа закончился праворульным микриком с надписью «Все для бильярда» через полчаса времени и два километра от остановки. Спереди в машине сидели двое мужчин, один из которых, ожидаемо, водитель, а второй – спиной, затылком и прической сильно напоминал Бориса Гребенщикова, что вызывало необоснованное доверие и внушало должную долю спокойствия. Сзади уже ехали две девчонки с рюкзаками, их так же, как и нас, подобрали на остановке несколькими минутами ранее. Девчонки были из Перми, тоже отдыхали на Меганоме, сегодня улетают домой.
Мужики высадили нас в 800 метрах от судакского автовокзала, откуда мы вчетвером через десять минут умотали в Симферополь. На ходу пытались найти в столице или в Евпатории какую-нибудь вписку по каучсерфингу, чтобы помыться-постираться, и в итоге оказались в маленькой и никому до этого неизвестной деревне Лушино, что по дороге на приграничный Армянск…
Вписка в некий «Дом путешественников» в «40 километрах от Евпатории» оказалась пустынной дачей в самой натуральной деревне среди огромных и просматриваемых на километры во все стороны полей, которые кое-где окрашивались в ярко-красные маковые полосы.
Никого из хозяев на даче не было, но по телефону они дали нам добро на самовольное вторжение, обозначив, что во дворе есть: место под палатку, электричество, вай-фай и холодная вода. В окружении десятка романтичных кустов розовых пионов мы поливались из садового шланга холодной водой, а потом обсыхали на солнце голышом, стараясь делать это тихо и незаметно, не привлекая внимания соседей.
В разрезанной надвое пятилитровой баклахе из-под воды я стирала одежду, а в гостевых домиках, за зиму пропахших сыростью и негостеприимностью, мы поставили на зарядку телефоны и аккумуляторы. Что ещё, собственно, надо? Ах, да. Штук пять кошек разных цветов, полов и размеров, чтобы нам было, с кем поговорить, кроме друг друга.
Неплохая вышла вписка, спасибо за это хозяевам. Когда бы ещё удалось побывать в славной деревне Лушино, побегать за упитанными гусями, помыться из шланга и купить овощей и фруктов в сельском магазине на колёсах, который перемещается от деревни к деревне, зазывая покупателей в громкоговоритель.
Утром мы ушли с дачи, вышли на шоссе и подняли палец вверх. Разумеется, в Лушино нет автостанции. Только остановка в виде продавленной местами металлической скамьи. Где-то вдалеке гремел гром, сверкали молнии, серой паутиной дождь выливался на поля на горизонте, а из нависших туч вылезло что-то, похожее на смерч.
Остановилась бордовая шестерка. Мужчина с женщиной, местные. «Вы не замёрзли? Коньяк есть». Она приоткрыла бардачок с выражением некой таинственности на лице. Отказались. Мужик довёз нас до Евпатории, до самого автовокзала. Как-то особенно старался припарковать машину поближе к зданию, может денег хотел, а у нас их не было...
... в Евпатории мы запрыгнули в автобус до Черноморского. Вообще, хотели уехать в Оленевку и оттуда добраться на мыс Тарханкут, но следующий автобус до посёлка надо было ждать до вечера. А от Черноморского до Оленевки – всего 20 километров, и автобус туда отправлялся через пять минут.
В Черноморском на автостанции узнали, что единственный рейс оттуда до Оленевки уже уехал. Пока думали, что делать дальше, познакомились с местным студентом, который прямо на станционных скамейках вдруг начал показывать нам незатейливые карточные фокусы и рассказал, как выйти на трассу на Тарханкут.
Ну, а дальше было волшебство. Прошли несколько километров, вышли на перекрёсток, за которым стоял знак «Оленевка – 23», и только я решила сделать памятное фото, как на остановке затормозила машина. Даже руку с пальцем поднять не успели. Автостоп высшего уровня.
– Вам куда, ребята? На Тарханкут? Ну, и нам туда. Садитесь!
Я, как всегда, с сомнением отнеслась к внезапному проявлению доброты, но, как оказалось, напрасно. Водитель – мужчина средних лет, Алексей. Живет на Маяке, имеет катера, предлагает экскурсии по полуострову Тарханкут, держит продуктовый магазин. Его знает каждый житель Оленевки, судя по тому, как часто он вскидывал из-за руля руки, чтобы поприветствовать.
– Я ведь сам когда-то так стоял, как вы, на этой остановке…
С Алексеем ехал молодой парень, то ли родственник, то ли его работник. Мы втиснулись со своими рюкзаками в седан и со скоростью от 160 и выше помчали по крымскому бездорожью на самую западную точку полуострова. Нам рассказали, где лучше встать с палаткой, где набрать воды, куда сходить погулять, как уехать из Оленевки в Симферополь. Внезапно, неожиданно и очень быстро мы оказались на долгожданном Тарханкуте.
Тарханкут – край земли
На самом мысу возвышается белоснежное 38-метровое здание маяка из инкерманского известняка. Гораздо выше, больше и впечатляющей маяка меганомского. Алексей сказал, что наверху будто бы установлена хрустальная лампа весом в 200 кг. Мы вышли к высоким скалистым берегам, и снова пейзаж перенёс куда-то в другие страны. Небо было пасмурное, огромные волны набегали и разбивались фонтаном о камни. Береговая линия напоминала гигантский торт медовик...
Полуостров Тарханкут – самая западная точка Крыма. Интересное название местности довольно прозаично. Тархан – это территория, освобождённая от налогов. В 15-18 веках земли западного Крыма освобождались от податей, и населению выдавались соответствующие «тарханные грамоты», закрепляющие эту свободу. Ну, а окончание «кут» переводится как «угол».
Местность здесь необычная и непривычная для тех, кто ассоциирует Крым с ЮБК. Тарханкут – это бескрайняя душистая степь, в мае ещё зелёная, это высокие, обрывистые слоено-скалистые берега и гневно бушующее море. Тарханкут – это военные. Здесь на каждом шагу военные базы, машины, в небе летают военные самолёты, в степи стоят радиолокационные системы.
– Потому здесь и порядок, – объяснял нам ещё по дороге Алексей. Он уверил, что, если оставим палатку и уйдём гулять, никто ничего не возьмёт. Криминал пресекается ещё на этапе сослагательных размышлений самим фактом наличия военнослужащих на полуострове.
Мы, тем не менее, не остались на Маяке, где рядом вода, магазин и цивилизация, а прошли, загрузившись продуктами и полными бутылками пресной воды, семь километров по грунтовой степной дороге до знаменитой Чаши Любви. Там и расположились на следующие три дня. Ещё было много планов в Крыму, но сил было мало, денег ещё меньше, и мы решили никуда не двигаться с места, выйти из зоны комфорта и попробовать несколько дней никуда под рюкзаками не ходить.
Это было сложно!
Честно признаюсь, Тарханкут и Чаша Любви, которые я так мечтала увидеть, немного меня разочаровали. Это пресловутый эффект Парижа и завышенные ожидания. Ведь ожидаешь всегда чего-то большего. Тем более первый взгляд и первое впечатление от тарханкутских берегов совпали с серо-унылой пасмурной погодой, от которой небо и море стали одинаково свинцовыми и давящими. Правда, сразу после того, как мы поставили палатку, погода улучшилась и уже не портилась до самого нашего ухода со стоянки.
Что делать на море? Дышать. Дышать глубоко и жадно, забывая про ослабленный иммунитет, вирусные заболевания, аллергию на пыльцу березы, грязь большого города и пыль тесных многоэтажек. Смотреть. Смотреть на воду, расслабляя бирюзовой монохромностью уставшие от мониторов и стёкол глаза. Слушать. Слушать настойчивый, беспрестанно шуршащий у палатки прибой, ленивый визг чаек и шорох степи. Читать, писать, наблюдать за крабами, всматриваться в горизонт, где мелькают блестящие спины дельфинов. Собирать цветущие травы в бесконечных степных просторах и тут же заваривать с ними сладкий чай. Отдыхать. Просто отдыхать, никуда не двигаясь с места. Лечить соленой водой уставшие ото всех пройденных километров ноги. Сладко спать. Прятаться вечером в палатку из-за майского моря, окатывающего холодом после заката. Настраиваться на природный биоритм, просыпаясь с восходом солнца и засыпая с наступлением темноты.
На Тарханкуте удалось наконец извлечь из недр рюкзака книгу, начатую ещё в конце апреля в поезде. «Тропы песен» английского писателя Брюса Чатвина появились у меня года два назад после прочтения карельских дневников поляка Мариуша Вилька, который долгими зимними вечерами в деревянном доме в глухой деревне на севере России вдохновлялся чатвиновскими рассказами про австралийских аборигенов.
Да, в узком смысле «Тропы песен» – это книга про коренных жителей пятого континента и их непереводимые песни, своеобразный и доказавший свою состоятельность способ разграничения австралийской территории между племенами. В широком смысле «Тропы» – это книга о том, что человек создан для странствий. Это основа и главный принцип его жизни. Его организм и тело созданы и развиты специально для пеших передвижений.
«Естественный отбор готовил нас - если рассматривать человеческий организм целиком, от строения мозговых клеток до устройства больших пальцев на ногах – к существованию в условиях пеших сезонных перемещений...»
«Роберт Бертон – оксфордский преподаватель, домосед и книгочей, – употребил изрядное количество времени и ученого рвения на то, чтобы доказать: странствия – не проклятье, а средство исцеления от меланхолии – иначе говоря, от уныния, которым чревата оседлая жизнь: сами небеса пребывают в непрерывном движении, солнце восходит и заходит, луна прибывает, звезды и планеты никогда не прекращают своего обращения, воздух вечно швыряем ветрами, воды приливают и отливают, несомненно, ради своего же блага и дабы внушить нам, чтобы и мы не забывали перемещаться».
Брюс Чатвин в своё время работал экспертом по импрессионизму в аукционном доме Сотбис, но ушёл оттуда из-за ослабления зрения. Начал путешествовать и зрение вернулось…
Тарханкут – волшебное место с непривычными пейзажами, край земли с высокими скалами и пугающими обрывами, чистейшее изумрудное море. Но, честно, как и в случае с Меганомом, я не знаю, что здесь люди делают летом. Местность живописная, но для пляжного отдыха не очень пригодная. Это степь, где нет деревьев, нет тени, в сезон - сплошная жара и солнцепёк, на котором вся и без того скудная растительность высыхает и выгорает. У воды, где прохладно, нам любезно сообщили инспектора ООПТ, палатки ставить запрещено. В мае, конечно, на Тарханкуте чудесно, степь цветёт, прохладой веет, людей нет.
Кроме того, здесь нет нормальных выходов в воду. Скалы, камни, кустистые водоросли по колено, скрывающие рельеф дна, - пока дойдёшь до глубины, ноги переломаешь. И, кстати, костры здесь жечь нельзя (хотя повсюду очень много костровищ), да и жечь особо нечего. Пресной воды, конечно, тоже нет.
Инспектор рассказал, что летом здесь целый палаточный городок. Наверно, все приезжают на машинах с литрами воды, кубами еды и газа, ведь на Чашу Любви от Маяка ведёт проходимая грунтовая дорога. Почему бы и нет. Но для спокойного семейного отдыха, как мне кажется, больше подходит посёлок Оленевка, расположенный на том же полуострове, имеющий прекрасный песчаный пляж и из которого спокойно можно отправиться на однодневную прогулку на ту же Чашу Любви.
Кроме моря в Оленевке расположены два лимана – соленые заливы, отгороженные от моря косой, пересыпью. Лиман, что поменьше и поближе к местному пляжу «Майами», имеет резкий̆ специфический̆ запах. Этот водоём – «целебельныий», как сказал один местный житель в состоянии глубокого алкогольного опьянения, который̆ на пару с товарищем стоял в одежде по пояс в воде и вылавливал из лимана нечто с помощью лопаты.
Алексей, который̆ подвозил нас из Черноморского, тоже говорил, что грязь на лимане действительно целебная, «лучше, чем в Саках». На «целебельном» водоеме целый̆ птичий̆ базар, прямо по воде ходят такие миниатюрные цапельки – сами небольшие, а ножки тонкие и длинные, как два прутика.
Между лиманом и морем мы тихонько поставили в кустах палатку. На входе в пляжную зону висел знак, что ставить лагерь здесь запрещено. Был вечер, и мы пренебрегли, но специально встали не на пляже, а поодаль. За ужином наблюдали красивый̆ закат над морем – солнце, как спелый̆ абрикос, висело над горизонтом, расплескивая тёплые розовые лучики по голубому небу.
Утром уехали на жутком деревенском автобусе в Симферополь. Рейсы туда из Оленевки случаются раз в день. Ехали по крохотным посёлкам и очень плохим межпоселковым дорогам, одно хорошо – за окном опять запестрели бескрайние маковые поля. Постепенно автобус полностью забился местными жителями – кто с пионами, кто с помидорами, все куда-то в соседние деревни по каким-то неведомым делам. Кстати, здесь на Западе ещё многое осталось с украинских времён – дорожные знаки на мове, вывески.
В Симферополе мы провели еще одну ночь, а на следующий день расстались. Алексей уехал на автобусе в Россию, а я осталась в Крыму. Продолжение следует…
«Одно из распространённых заблуждений – это что мужчины – странники, а женщины – хранительницы дома и очага. Конечно, может оно и так. Но женщины – прежде всего хранительницы преемственности: если очаг переезжает, они переезжают вместе с ним. У цыган именно женщины побуждают мужчин выходить на дорогу. Точно так же на архипелаге у мыса Горн среди бурных вод именно женщины индейцев-ягуаров не давали потухнуть уголькам, тлевшим в их лодках-каноэ. Миссионер отец Мартин Гусинде сравнивал их с «весталками античности» или с «неугомонными перелётными птицами, которые делаются счастливыми и обретают душевный̆ покой лишь тогда, когда находятся в пути».
Брюс Чатвин, "Тропы песен"
Во время того путешествия мы очень много снимали и регулярно выкладывали небольшие видео о тех местах, которые посетили. Плейлист "Крым под рюкзаком" можно посмотреть на нашем канале по этой ссылке.
Еще в этом блоге:
А короткие заметки из всех путешествий я выкладываю в Инстаграме.