Возникший в 1666 году, как форпост в Забайкалье, Верхнеудинск к концу XVIII в. представлял собой небольшой город с гарнизоном, возглавляемым комендантом. С развитием города, увеличивалось население, в том числе за счет этапированных сюда осужденных, ссыльных, каторжан, прибывали казаки, переселялись крестьяне. Комендант не мог уже качественно исполнять полицейские функции. Город нуждался в специализированных органах полиции.
Деятельность полиции Верхнеудинска строилась на тех же принципах, что и полиция всей России, каких-либо дополнительных указов не издавалось. 10 октября 1798 года состоялось первое заседание городской полиции, было официально оформлено городское присутствие на основе устава благочиния и с учетом опыта создания полиции в других городах.
Собрание городского общества Верхнеудинска отвело для нужд полиции здание городского училища, избрало сотрудников. Но на этом кадровый вопрос не был исчерпан. Жители города не хотели отвлекаться от своих хозяйственных занятий и пытались различными способами, в том числе симулировали безграмотность, уклониться от несения службы, так как многие должности состояли на общественных началах, и потому что не видели особой необходимости в полиции. Кроме того, финансирование полиции предлагалось в основном осуществлять из местного бюджета, что увеличивало различные подати и налоговые сборы с местного населения. В связи с этим кадровый состав оставлял желать лучшего, что негативно отражалось на деятельности полиции, в частности постоянно не хватало средств на оперативно-розыскные мероприятия, задерживалось жалованье сотрудников.
Несмотря на проведенные в России крупные реформы, в том числе в правоохранительной системе, в 60–70 гг. XIX в., несовершенство структуры полицейских органов не позволяло стражам порядка организовать качественную борьбу с преступностью. Нередко это приводило к тому, что потерпевшим для розыска похищенного добра и злоумышленников больше приходилось уповать на бога, нежели на профессионализм полицейских. И, тем не менее, малочисленные полицейские подразделения поддерживали тогда порядок, который ныне представляется, как «тишь, гладь, да божья благодать».
О городах Забайкалья XIX века писали как об очень тихих «сонных» городах, где не было разгула преступности. Однако город наш был из «веселых», случались убийства, грабежи и разбой. Об одном из ярких примеров в газете 1883г. сообщалось: «12 –го сентября у нас в городе повторилось опять убийство: размозжена голова пароходскаго служащего». Следствие вел исправник К., который «сделал визит на пароход, где отбирал
показания (только не письменно!)… пробыв там не более восьми минут…». Депутата, который стремился докопаться до сути преступления, исправник «устранил и издал в тот же день строгие циркуляры полицейским надзирателям отнюдь не приглашать от города депутатов при уголовных делах».
О бездействии полиции в том же году одна из газет писала: «…Полиция достигла апогея своей популярности, она с одинаковой индифферентностью относится ко всему: сворочено ли у кого рыло, очищены ли амбары, свершилась ли, наконец, уголовщина, ей все равно! Виновные едва ли найдутся, дело протянется бесконечные годы, и за тем по обыкновению решится, обогатив сибирский архив …».
Однако за вознаграждение преступления раскрывались в кратчайшие сроки благодаря обильным подачкам. «Как сильно развито здесь взяточничество, что взыскания по векселям, не сопровождаясь подачками, тянутся по нескольку лет и часто бесплодно». «Откуда бы здешние полицейские имели средства к такой, можно сказать, роскошной жизни, если бы не эти подачки? Квартальный, получает в год жалование 500 р.,… да проживает не менее 1,5 - 2 тыс.».
Корреспондент писал: «О мелких воровствах распространяться не буду, а поговорю об убийствах. Около двух недель назад, близь города, в лесу, найден труп бродяги, убитого своими двумя товарищами, из мести за излишнюю откровенность в полиции, где они были арестованы, а потом—отпущены». Или, хуже того, надзор за задержанным в полиции был настолько слаб, что, случалось, преступник беспрепятственно сбегал из-под ареста.
Происходило и такое: «…в 1890 году поселенец Бабенов, был вызван из тюремного замка в окружное полицейское управление для пересылки его к месту причисления. «Переночевав в кордегардии, он оказался на другой день утром едва живым, на нем не видно было не только глаз, но и лица…. Полиция объяснила: «Бабенков был пьян и сам избился». Но трудно, конечно, допустить, чтоб человек сам переломал себе ребра. Полиция не дала движенья делу и не сообщала о нем прокурорскому надзору…».
Или же, в начале 1898 года полицией был арестован «очень прилично одетый господин, в очках, с важной и выразительной физиономией», а затем отпущен на все четыре стороны, при этом полицейские не потрудилась даже узнать его фамилии». Хотя его махинация, с разменом двухсот рублей монетами на фальшивые кредитные билеты (вместо денег оказалась простая синяя бумага) была раскрыта на месте, так как обманутый «поднял плач, сбежался народ, послали за полицией». Надзиратель Я. учинил очень быстро суд и расправу, отпустив всех по домам, приказав обвиненному субъекту «рассчитать» по совести обманутого. Обвиняемый заплатил лишь 45 р. и на требование остальных - пригрозил «дать в шею». Дело попало в суд. На суде, прежде всего, не оказалось обвиняемого.