6.
Долго ждать не пришлось. Вскоре со стороны тракта донеслись звуки человеческой речи: несколько мужских голосов что-то грубо кричали, словно приказывали. Слов она разобрать не смогла. Любопытство пересилило чувство страха, и девушка слегка приподнялась, чтобы посмотреть, что же такое там происходит. По тракту в темноте медленно шла большая колонна людей. Ни у одного из них не было факела, что само по себе показалось ей странным. Девушка уже было решила, что это дозорный отряд тайно возвращается на остров, однако, когда услышала, звон цепей, то поняла, что на Им вели рабов или каторжников.
Она была в легком недоумении, ведь работорговля на территории государства была официально запрещена Церковью. Выходит, сообразила девушка, это были не рабы, а заключенные. Но тогда зачем же их отправляют на остров? Скорее всего, ответила она сама себе, чтобы использовать их труд.
Отец бы сказал, что Церковь нашла способ обойти собственные законы: вместо бесплатного труда рабов она использовала труд заключенных. Он всегда считал, что добродетель служителей Всеединого лишь маска, за которой скрывается страшное лицо порока. За эти слова инквизиция давно бы схватила его – и они с матерью никогда бы больше с ним не встретились. Однако отец был осторожным человеком, поэтому подобные речи произносил исключительно дома и шепотом.
- Посуди сама, - поучал он дочь, - есть Всеединый, который присматривает за нами из своего мира. Или где он там обитает? Он всемогущ, если верить догматам Церкви. Он знает о каждом из нас. Он думает о каждом из нас. Зачем же нам нужен посредник при общении с ним? Почему верующие, жертвуя Ему многое, отдают это церковникам? И вообще, зачем Ему нужны деньги, когда Он сам может сотворить все, что пожелает? Этот мир он же создал.
- Тихо, папа, - взмолилась она, опасаясь, что кто-то его услышит.
- Да я и так почти шепчу. Вот только мой шепот ничего не изменит. А ты представь, что все начнут шептать! Тогда все их слащавые проповеди и молитвы на староязе станут лишь пустыми звуками!
- А разве такое возможно?
- К сожалению, нет. Мой дед мне объяснил, как Церковь добилась покорности толы. И это оказалось до ужаса так легко сделать. Достаточно было отобрать у народа свободу мысли.
- Это как?
- Книги. Отбери у человека возможность делиться мыслями, мечтами и фантазиями, заставь его считать, что в мире нет ничего важнее веры, - и ты получишь идеального раба. И никто, заметь, это не называет рабством. А это именно оно и есть!
Она молча слушала его. В такие моменты отец становился грустным.
- Милая моя девочка, - обратился он к ней с нежностью, - бережно храни в памяти все сказки и все истории, что ты слышала от других. Они сделают тебя свободной. И, возможно, когда-нибудь они помогут освободиться всем нам.
- Я не понимаю.
- Всем свое время, - грустно улыбнулся он в ответ.
Колонна невольников удалилась на север. Гул шагов стих. Девушка вновь осталась одна.
«Странно, - подумала она. – Почему они не сбегут – их же так много? Достаточно же просто перебить надсмотрщиков. И зачем их все-таки ведут в сторону острова?»
Тут она вспомнила, что на юге государства практически нет поселений – пустыня поглотила их. Следовательно, в цепях были иноземцы.
- Новый день – новая загадка, - грустно улыбнулась она и продолжила свой путь за Великим Благословением.