Лилечка вышла из кабинета врача и присела на край больничной скамейки.
Слез почему-то не было... И страха не было... Сама виновата, столько откладывала обследование, а ведь чувствовала, что в организме что-то не в порядке. А что может быть в порядке, если за спиной почти век прожитой жизни? Кто-то и вовсе скажет, зажилась, старая.
Ну что ж, доктор не знает, сколько ей осталось, говорит, все зависит от бережного обращения с собой: отдых, диета, прием лекарств... Он так много говорил, всего не упомнишь. Да она и не слушала почти.
Лилечка прикрыла глаза.
Лёшенька, ее Лёшенька.
Они поженились в обеденный перерыв через три дня знакомства. Некогда было антимонии разводить. Алексей с первого взгляда влюбился в певунью и хохотушку Лилечку, хоть красотой он не блистала. После регистрации разошлись по своим общежитиям и ждали, когда им выделят место в семейном. Тогда же, через полгода, и случилась их первая брачная ночь.
Максимка родился через девять месяцев. А потом началась война.
Муж ушел на фронт в первых рядах, и Лиля не могла оставаться дома, когда каждый человек нужен Родине.
Очень быстро война пришла в их городок, и в школе, куда молоденькая Лилия Васильевна когда-то пришла учителем начальных классов, организовали госпиталь. К раненым ее не пустили с младенцем на руках, поставили, чтобы «полегче», на хозяйство: мыть, стирать, готовить. Сынишка спал тут же рядом в запасном корыте. Удивительно, но молока было вдосталь, и мальчик был на редкость спокойным, словно чувствовал, что мамины руки нужны не только ему. Лилю жалели, отпускали иногда поспать чуть больше, чем других. А пока ее измученный работой и кормлением организм отключался, тетёшкались с улыбчивым и не по годам разумным Максимкой.
Однажды в госпиталь привезли детей. Эшелон с ними попал под бомбежку, и здание бывшей школы, где еще недавно Лилечка сеяла разумное, доброе, вечное, вновь наполнилось детскими голосами. Только это были другие звуки. Не смех и крики на переменах, а стоны покалеченных детей и плач потерявшихся малышей.
Максимка стал беспокойным. Он будто впитывал в себя страх и боль вокруг и отдавал его матери стократ: не брось, не уйди, как те, другие, мамы.
Отдушиной были треугольники писем мужа, написанные на посеревших от долгого пути листах бумаги. Вымаранные, перлюстрированные, но никакая цензура не посмела замазать слова любви к ней. На каждое она отвечала в тот же день. Писала, как похож на него сынишка, про первый шаг и первое слово, и никогда о том, как гремят в нескольких километрах бои. Как они с другими женщинами рыли траншеи, роняя лопаты из мокрых от кровавых мозолей рук. Как скидывали фугасы с хлипких крыш. Не рассказала, что мать четверых детей накрыла собой один из них.
А однажды письма перестали приходить. Лиля сначала бегала встречать почтальона, в надежде получить заветный, сложенный уголком листочек. А потом перестала. Сердце ее чувствовало, что любимый жив. Дурные новости сами найдут, незачем их торопить.
И Лёша вернулся, он не мог не вернуться, так сильна была любовь и вера его жены.
Седой, иссеченный, но живой и почти невредим: руки, ноги на месте, а шрамы даже и не считается.
Дома его встретили любимая, пятилетний Максимка и... еще четверо.
Лиля кинулась на шею мужу, зацеловывая всего, а когда радость первой встречи улеглась, заслонила собой всю ватагу и посмотрела мужу в глаза прямо:
- Не смогла я их бросить, забрала. Куда их таких? Отец без вести пропал, мать бомбой разорвало. Раскидают же по детдомам, а они родные, нельзя так.
Алексей молча притянул жену к себе, втянул родной запах:
- Вырастим...
Лиля облегченно выдохнула. Она даже думать не хотела, как бы поступила, скажи он что-то другое.
Лёшеньки не стало через тридцать лет. Хорошую жизнь они прожили и дольше бы жили. Всякое было: и ссорились, и мирились. Даже как-то на развод пошли подавать и попали в обеденный перерыв. Пока ждали открытия, помирились.
Да, он за всё это время не сказал, что гулял по нему осколок. Берег он любимую Лилечку всегда. И тут тоже попытался. Глупый! Максимка стал хирургом, мог бы помочь отцу. Но тот, правильный, промолчал: не дело это — блат, недостойно коммуниста.
Лешу провожало девять детей: трое своих и шесть приемных. Всех успел на ноги поставить, выучить, кого-то даже женить и внуков понянчить.
Лилия Васильевна встала со скамейки больничного коридора, вздохнула и посмотрела на небо. По ярко-голубой лазури плыли кучевые облака. Лилечка была уверена, что на одном из них ждет ее Лёшенька. Скоро встретимся, родной.
У входа ждал внук. Старший, Максимкин. Сына-то уж давно нет, впрочем, из девяти осталось двое младших.
- Лилечка, ну что сказал врач?
Лилия Васильевна вдруг засмеялась. Ну какая она Лилечка? А это всё муж. Он просто категорически не давал называть её бабушкой. Хотя себя велел звать только дедом. Никаких дедуль и дедушек. Он Дед, а она Лилечка.
Уж как Лилия Васильевна пыталась его переубедить. Так и не вышло. Внуки подхватили и правнуки за ними.
- Поживем еще... Недолго, но поживем. Ты в отпуске? Я хочу всех повидать.
- Лилечка, я на пенсии. Куда скажешь, туда поедем, - Алексей Максимович крепко прижал к себе. Всё он прекрасно понял.
Три летних месяца колесила она по стране, куда разбросало ее большую семью, озаряя каждый дом своей любовью. Певунья и хохотушка, Лилечка.
Ей было 94. И, хоть врачи давали еще время, однажды теплым осенним днем, её сердце остановилось во сне.
Она ушла тот же день, что и единственный ее мужчина в жизни. И над небом плыли кучевые облака.
Вам могут понравиться
Бабий рассвет
Дворовые битвы
Жизнь как рулетка
Все мои рассказы тут Сказки, жизненные истории, фантастические миры и многое другое.
Друзья, поддержите мой канал лайком, комментарием, а в идеале и подпиской. А я придумаю для вас что-то еще.)