Ранее: Юра дома.
У нас всё также останавливались разъездные фотографы, им мы просто давали вторые ключи от квартиры, чтобы они могли попасть в квартиру в любое время, чтобы не ждать нас и не заходить ко мне на работу за ними. И нам тоже было это удобно. Можно и задержаться, зайдя в магазин или на базар, либо по другим причинам.
Но однажды мне надо было срочно попасть в Ургенч и, опоздав на поезд, я решаю ехать на автобусе. Но автобуса прямого на Ургенч с Ходжейли нет. Решаю, что доеду до Ташауза, а там прямой автобус на Ургенч ходит. Так и делаю. Покупаю билет на отходящий автобус до Ташауза. Среди всех желающих попасть на автобус вижу только одного армянина, остальные все наши местные, шумные и бесцеремонные.
Тем не менее они пропускают меня вперед, я занимаю место с краю сиденья, чтобы этот армянин сел потом рядом. Он, находясь в конце очереди, уже знает, что я ему заняла место. Мы еще не знакомы. Я в тот день вся такая нарядная, в белой блузке с воротничком стойка с воланами, черная строгая юбка, сверху легкая кофточка, черные туфельки на низком каблучке. Не думала, что придется ехать в пыльном автобусе.
Его взгляды принимаю как должное, но без каких-либо думок на близкое знакомство. Просто в дороге будет с кем пообщаться. Но он удивляет меня почти сразу. Здоровается, называя меня по имени. Я не помню, чтобы мы встречались. Потом предполагаю, что он был среди наших сапожников армян, когда я туда заходила, а он всё больше интригует, говорит, что нет.
Говорит, что один из его племянников недавно приходил к нему в гостиницу и на пальчике ключики от квартиры вертел, мол он с квартирой и женщиной. Тут я посмеялась, что армянин будет не армянин, если не похвастает придуманными подвигами. Так мы выяснили, что его племянником является Альберт, один из фотографов, который часто останавливается у нас. Они почти ровесники. Моего нового знакомого, дядю Альберта зовут Яковом.
Отметила, что у Якова необыкновенно длинные ресницы, красивое лицо. В Ташаузе мы распрощались, передавая приветы знакомым, среди его знакомых много было и моих, что мы выяснили в процессе общения. Я пересела на ургенчский автобус.
Этот путь проделала в компании интересной женщины туркменки, от которой не ожидала услышать чистую русскую речь. Оказалась, что она коренная ашхабадка, закончила там же институт, а родители отдали замуж в кишлак, где она нарожала кучу детей и смирилась со своей судьбой. Она рассказывала о себе и мне было жалко её сломанную жизнь, и еще многих восточных женщин.
В Ургенче, завершив свои дела, я решила зайти к своим бывшим соседям по бараку, до этого уже успела переодеться. Когда я подошла к ним, то они поздоровались в ответ на мое приветствие и отвернулись. Я возмутилась, что это Вы обиделись и чем я Вас обидела то?
А они тогда только признали меня и смеются, извинились и говорят, что я совсем на ту себя не похожа стала. Если раньше выглядела старше своих лет, то сейчас за тринадцатилетнюю сойду. Я и правда очень похудела. Жизнь с Виктором не сахар, тем более, когда сама себя ежедневно гасишь.
Когда я выезжала из дома, то Олег, фотограф, был у нас дома и просил передать своей жене собранные от заказов деньги. Сам он решил остаться и собрать новые заказы. С этим и надо было сходить к его жене и остаться у неё на ночь. Тогда я не знала на какой квартире проживает Тома с мужем и ребенком, а к матери я не могла пойти после всего.
Олег проживал в частном доме, и я долго стучала в калитку, чтобы его жена отозвалась на стук. Уже хотела уходить, как услышала звук открывающейся двери и женский голос спросил: - «Кто там?».
Я сказала, что от Олега пришла. Она открыла калитку, посмотрела на меня и командным голосом говорит, ну проходи, посмотрим от какого Олега ты пришла. Когда захожу, то она не даёт мне и рта открыть, говорит, что может все-таки от дяди Олега. Отвечаю, что мне всё равно от дяди или от Олега, я к ней с поручением, но она не слушает, возмущается и говорит, что я ещё та хамка.
С чего это соплячка её мужа Олегом называет, с какого времени он мне так близок стал и не рано ли мне хвостом перед чужим мужем вертеть и спрашивает, что это я ему в подоле принесла. Но тут уж я возмутилась, кинула ей деньги на стол, говорю, что Олег прислал, и к двери повернулась. Она встала и недоуменно смотрит то на меня, на деньги.
Тут я говорю, что я такая-то, из Тахиаташа, а Олег в настоящее время у меня дома находится. Сначала она растерялась, а потом засмеялась и говорит, что чуть с ума не сошла от ревности, такую молоденькую её Олег подцепил. Не такой она меня представляла, а тут девочка совсем перед нею. Надо было сразу сказать кто я.
Да, говорю, что у меня шансов не было вставить хотя бы слово, в её тираду. Не хотела верить, что у меня двое детей. Но Олег ей про них давно рассказывал. Своих детей у них не было, а у неё дочь от первого брака, которая считает Олега своим отцом и любит его очень. А сама она построила свою новую семью и совсем не хочет, чтобы кто-то разрушил с таким трудом созданный ею мир.
По правде, мне она совсем не понравилась, в дальнейшем были мимолетные встречи, которые ограничивались дежурными вопросами и передачей приветов кому-либо. Олегу о своих впечатлениях ничего не сказала, хоть он и пытал меня, отделалась общими фразами. Для нас он уже давно стал своим.
Дома меня ждет новость. Виктора отправляют на повышение квалификации в город Серпухов, на три месяца. Внутри меня всё кричит: - «Ура!». С собой он забирает все деньги, что есть дома, получает аванс, зарплату и эти тоже с собой. Я говорю, что я дома не умру, ему там они пригодятся. Начало осени.
Когда стало холодать, то к нам в исполком заходит начальник базы Обувьторга, и говорит, что не дело мне, работнице Горисполкома, ходить в подростковой обуви, пора уже и солидную обувь одевать. Мне неудобно, а она предлагает зайти к ней на базу и примерить сапоги, которые она мне отложит. Справилась о размере моей ноги.
Я зашла, сапоги действительно очень хорошие. из чистой кожи, только стоят они ровно мою зарплату, чуть-чуть больше – шестьдесят семь рублей. Померила, погладила и отказалась. Не потяну по деньгам. Нет таких денег у меня и занимать не хочу. Но она эту коробку мне в руки и говорит, что в рассрочку отдам.
Я и так не хочу. Но она понимает почему я отказываюсь от такого варианта и говорит, что это для меня ничего не будет значить, и она никогда не будет требовать или просить от меня каких-либо услуг или уступок. В то время на все базы, ОРСы, когда поступали товары в контейнерах или вагонах и было подозрение, что они вскрыты или еще что, то от Горисполкома просили представителя-депутата, который присутствовал на приемке груза.
Иногда было, что запрашивали задним числом, когда уже были вскрыты контейнеры, тогда я отказывала в удостоверении нашему представителю. А это потери больших денег. Но я не могла пойти на подтасовку ни под каким предлогом. Про это она и говорила, и я сдалась. Взяла сапоги. Еще можно было ходить без сапог, я так и держала их в коробке, время от времени открывала их, примеряла и любовалась. Мои первые женские сапоги в то время, когда я уже мама двоих детей.
А тут Виктор даёт телеграмму и просит выслать ему денег. Брать деньги мне неоткуда, думаю, что ему там без денег совсем плохо, но почему у него так быстро кончились такие деньги я как-то не задумалась. Получила аванс и выслала ему. Через неделю новая телеграмма с этой же просьбой, теперь решаюсь продать сапоги, которые еще не выкупила, но тётя Диля меня остановила.
Сказала, что я здесь одна с двумя детьми, он там один. Учится не весь день, может и подработать, там есть где и при желании можно найти. Сказала, чтобы о себе думала и о детях, а он о себе пусть сам побеспокоится. Подумала и решила, что пусть так и будет. Деньги не выслала, ему написала где он может их заработать.
Когда вернулся то выговаривал мне, давя на жалость, что оставила его там без средств к существованию. Но проморгала.
Далее: Мои родные.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи " История знакомства моих родителей ". За ними следуют продолжения о моей жизни и жизни моей семьи. Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.