Вибрация настырно тычет мне в правое бедро. Телефон докопался до пользователя, но этих толчков не хватает выбить искру бодрости. Полуоткрытым глазом приходится включаться в реальность. Макс назойливо жмёт кнопку «вызов» прямо из кресла напротив, с дружеской издевкой наблюдая за выжившим. Я поступил бы так же.
— Ну, хватит уже! Я задам тебе один вопрос и хочу услышать отрицательный ответ.
— Тогда не задавай. Хватит нажимать сраный вызов.
— Ты пялился на мою сестру? Ты в курсе, что она моя ровесница? Ей почти двадцать семь.
— Чувак, я думал, что твоей сестре-двойняшке двадцать пять, или что-то типа этого... А сколько времени?
— Уже половина шестого. Эй, давай с темы не съезжай! Ты зачем к Алисе подкатываешь? Полагаешь, я не знаю, о чем ты думаешь?
— Макс, хватит. Это весело, но мне сложно вывозить.
— Скажу по секрету, эта сучка стара для тебя, плюс характер дрянь. Вставай, я кофе сварил.
— Может, пиво есть?
Я приложил усилия и открыл правый глаз. Левая щека прилипла к полу. Холеная ступня с бордовыми ногтями приземляется перед самым носом, и это спасает от беспощадного света дневной лампы. Нужно отдать должное Алисе за включенный обогрев пола. Все эти жесты заботы позволяют выдохнуть вчерашний день вместе с перегаром. Но из темноты в открытую форточку залетает снег, а с ним и чувство тревоги. Сюда, прямо на второй этаж, там, где обитают живые.
— Ты похож на медузу — тихонько подсыхаешь.
— Всегда было интересно: ты с сестрой одним лаком ногти красишь? Или отдельно покупаешь? Мне было бы стрёмно отовариваться в женском.
— Я рад, что ты раздупляешься. Думаю, тебе стоит тормознуть у нас.
— Будь добр, поставь бутылку на пол, ко мне поближе, и закрой форточку, пока совсем не занесло.
— Тебе определенно не стоит торопиться с поиском жилья. У нас столько всего происходит, ты можешь быть полезен. О цене договоримся.
— Полезен... в кои-то веки...
— Уверен, ты на мели.
— А кто нет? Это же Питер.
— Сейчас готовим выставку, «СТУК» называется. Открытие через неделю. Коммерсант из Роттердама заинтересовался некоторыми работами. Его Альберт нашёл, или он его. Кто разберет этих педиков!
— Этих педиков?! Смешно...
— Вчера целый день выбирали пространство. Ты уж извини, что не смог за тобой приехать.
— Всё пучком. Без обид, но общество Алисы мне приятней, чем Алика.
Воодушевление его переполняло. Такое состояние приятно удивляет, но спросонья сильно раздражает. Похоже, он учился манерам у Луи Калофруа. Макса по-больному впечатлили персонажи Жене. Он и мне симпатичен, особенно когда не трахают в уши его подражатели. Как не крути, всё же участь гостей — терпеть хозяев.
Несмотря на свой бэкграунд, Макс старается в разговоре со мной держать интонацию, но периодически дает осечку и возвращается к наигранной манерности. Художник приземляется на пол рядом со мной и начинает усердно рыться в кармане пиджака. На бледном худом лице горят зеленые глаза. Вообще они очень похожи, эти двойняшки. Насколько мне известно, крепче связи этот мир ещё не приду- мал. Но разница есть: Макс унаследовал материнские глаза, а Алиса — отцовские.
— Я думал, ты свалил. Мы пришли под утро, смотрю— спишь. Весь такой мятый, заблёванный. Просыпаюсь днём — тебя нет, но Алиса успокоила, мол, далеко не убежит. Ты вчера в такое дерьмо был! Весело!
— Обоссаться можно... Есть история посвежей? Кстати, где Алиса?
— Кто её знает?.. Она хоть и старше, но мне не отчитывается.
— Альберт?..
— Да, он был. Опять разругались! Жмот хренов! Договоренность была: с нас идеи и реализация, с него организация. Есть пространство, которое бы пре-красно подошло. Алику показалось очень дорого. «Не вписываемся в рамки запланированного бюджета!» Вот кто он, по-твоему?..
— Да вы для меня все на одно лицо!
— Знаешь, очень обидно. Похоже, он больше не верит в меня. Хотя в этот раз заинтересованность гораздо выше, люди из Европы приезжают. Он сорок процентов с моих доходов имеет. Паразит! Присосался к моим идеям. Нет сил сопротивляться такому уму. Ты не поймешь, но он хорош по-своему. Это просто бесит!
— У вас и доходы имеются?! Макс, с последней нашей встречи ты сильней опидарел. Не кажется, что эксперимент затянулся? Не обижайся. Я это к тому, что раньше ты мог вскрывать девчонок, как консервные банки. А теперь, похоже, вскрывают только тебя.
Макс достает маленький пакет и раскатывает несколько розоватых полос прямо на кафельном полу.
— Честно? Затянуло... Давай взбодримся.
— Не уверен... мне и так неудобно перед Алисой. Думаю, я её раздражаю.
— Не прибедняйся. Ну, Горин, не бросай меня на дороге! Мы так давно не говорили по душам!
Откровенность начала пробирать нас минут через
сорок. Сладкий мандраж пополз от черепа до пяток, оставляя зернистый след на коже.
— Подровняло? Может, вина?
— Лучше ещё пива. Доктор, мне кажется, что лекарство помогает.
— Знаешь, «...в какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного». Да и что греха таить! Метод же стопроцентный!
Невероятно, насколько два человека могут быть похожи внешне. Но характером они абсолютно разные. Она выкована балетом. Он подцепил сомнительное либерти в частной школе.
— Есть ощущение, что я вчера наговорил лишнего.
— Ты всегда так поступаешь. Мы знаем тебя разным, да и цветочки милые. Ты ей нравишься, это факт, хотя этого не заслуживаешь.
— Братская ревность?
— Скорее забота о тебе. Она сожрет твое сердце и не подавится. Это с виду она вся такая милая и загадочная.
— Что теперь, включать задний привод?
— ... Сделаешь мне каталог? Ты напишешь, Алиса оформит, а я раскручу Алика на оплату.
— Макс, боюсь, я ничего стоящего не выдам. Для тебя это искусство, для меня — дерьмо. Сложно всерьез воспринимать этот аттракцион. Может, я лучше просто коробки потаскаю или постою на входе?
— Нормально тебя растащило! Отнесись к этому проще.
Время ускорилось, городские звуки стихали, предвещая невзрачный рассвет. Разговор был честным и, как нам казалось, вполне органичным. Никто не приходил, ничто не отвлекало. Нарастающий кайф разрезал непоколебимость спокойствия. Студия зависла в невесомости города. Тени редких прохожих кружились по орбите засыпающего двора.
https://www.litres.ru/vladimir-dorogin/nicsheanskiy-sort/