ѣ- читается как "е"
i- читается как "и"
Завѣшаніе.
Находясь въ полномъ присутствіи памяти и здраваго раз-
судка, излагаю здѣсь мокю послѣднюю волю.
I. Завѣщаю тѣла моего но погребать до тѣхъ поръ, пока
не покажутся явные признаки разложенія. Упоминаю объ этомъ
потому, что уже во время самой бользни находили на меня
минуты жизненнаго онкѣнія, серде и пульсъ переставали
биться. Будучи въ жизни своей свидѣтелемъ многихъ печаль-
ныхъ событй отъ нашей неразумной торопливости во всѣхъ
дѣлахъ, даже и въ такомъ, какъ погребен1е, я возвѣщаю это
здѣсь въ самомъ началь моего завѣщанія, нъ надеждѣ, что, мо-
жетъ быть, посмертный голосъ мой напомнитъ вообще объ осмо-
трительности. Предать же тѣло мое земль, не разбирая мѣста,
гдЬ лежать сму: ничего не связывать съ оставшимся прахомъ.
Стыдно тому. кто привлечется какимъ-нибудь вниман!емъ къ
гнірщей персти, которая уже не мс
се гризущимъ, Прошу лучше помолиться покрѣпче о душь мо-
ей, а вмьсто всякихъ погребальныхъ почестей угостить отъ
меня простымъ объдомъ ньсколькихъ не имущихъ насущнаго
онъ поклонится червямъ,
II. Завѣщаю не ставить надо мною никакого памятника
не помышлять о такомъ пустякѣ, христіанина недостойномъ.
Кому же изъ близкихъ моихъ я былъ дѣйствительно дорогъ,
тотъ воздвигнетъ мнѣ памятникъ иначе: воздвигнетъ онъ его
самомъ себъ своею неколебимою твердостью въ жизненномъ
дѣлъ, бояреньенъ и освѣженьемъ всѣхъ покругъ себя. Кто послѣ
моей смерти вырастетъ выше духомъ, нежели какъ былъ при
жизни моей, тотъ покажетъ, что онъ, точно, любилъ меня и
Сылъ миъ другомъ, и симъ только воздвигнетъ мнѣ памятникъ:
потому что ия, какъ и билъ самъ по себъ слабъ и ничто-
женъ, всегда ободряль друзей ноихъ, и никто изъ тьхъ, кто
сходился поближе со мною въ послѣднее bремя,-никто изъ
нихъ, въ минуту своей тоски и печали, не видалъ на ннъ уны-
лаго вида, хотя и тяжки бывали мои собственныя микуты, и
тосковалъ я не меньше другихъ: пускай же объ этомъ вспомнитъ
всякъ изъ нихъ посль моей смерти, сообразя всѣ слова, мной
сму сказанныя, и перечтя всѣ письма къ нему, писанныя за годъ
передъ симъ,
III. Завьщаю вообще никому не оплакивать меня, и грьхъ
себь позьметъ на душу тотъ, кто станетъ почитать смерть мою
какою-нибудь значительною или всеобщею утратой. Если бы
даке и удалось мнѣ сдьлать что-нибудь полезнаго и начиналъ
бы я уже исполнять свой долгъ дьйствительно такъ, какъ сль-
дуетъ, и смерть унесла бы меня при началь дьла, замышленнаго
не на удовольствlе нѣкоторымъ, но надобнаго всьмъ,-то и тогда
не слѣдуетъ предаваться безплодному сокрушенію. Если бы даже
вмѣсто меня умеръ въ Россіи мужъ, дьйствительно ей нужный
въ теперешнихъ ея обстоятельствахъ, то и отъ того не слѣду-
стъ приходить въ уныніе никому изъ живущихъ, хотя и спра-
всдливо то, что если рановремснно похищаются люди всѣмъ
нужные, то это знакъ гнѣва небеснаго, отъемлющаго симъ ору-
дія и средства, которыя помогли бы инымъ подвигнуться ближе
къ цѣли, насъ зовущей. Не унынію должны мы предаваться при
всякой внезапной утратѣ, но оглянуться строго на самихъ себя,
помышляя уже не о чернотѣ другихъ и не о черноть всего міра,
но о свосй собственной черноть. Страшна душевная чернота,
и зачьмъ это видится только тогда, когда неумолимая смерть
уже стоитъ передъ глазами!
IV. Завѣщаю всѣмъ моимъ соотечественникамъ (основыва-
ясь единственно на томъ, что всякій писатель долженъ оставить
послѣ себя какую-нибудь благую мысль въ наслѣдство читате-
лямъ), завѣщаю имъ лучшее изъ всего, что произвело перо
мое,—завѣщаю имъ мое сочиненіе, подъ названіемъ: Прощаль-
ная повѣсть. Оно, какъ увидятъ, относится къ нимъ. Его но-
силъ я долго въ своемъ сердцѣ, какъ лучшее свое сокровище,
какъ знакъ небесной милости ко мнь Бога. Оно было источни-
комъ слезъ, никому не зримыхъ, еще отъ временъ дьтства
моего. Его оставляю имъ въ наслѣдство. Но умоляю, да не
оскорбится никто изъ моихъ соотечественниковъ, если услышить
въ немъ что-нибудь похожее на поученіе. Я писатель, а долгъ
писателя- не одно доставленіе пріятнаго занятя уму и вкусу:
строго взыщется съ него, если отъ сочинсній сго не распро-
странится какая-нибудь польза душь и не останется отъ кего
ничего въ поученіе людямъ. Да вспомнятъ также мои соотече-
ственники, что, и не бывши писателемъ, всякій отходящій отъ
Mipa братъ нашь имѣетъ право оставить намъ что-нибудь въ
видѣ братскаго поученія, и въ этомъ случаѣ нечего глядьть ни
на малость его званія, ни на безсиліe, ни на самое неразуме
его: нужно помнить только то, что человѣкъ, лежащій на смерт-
номъ одрѣ, можетъ иное видѣть лучше тѣхъ, которые кружатся
среди міра. Несмотря, однако, на всѣ таковыя права мои, я бы
все не дерзнулъ заговорить о томъ, о чемъ они услышатъ въ
Прощальной повѣсти; ибо не мнѣ, худшему всѣхъ душою, стра-
ждущему тяжкими болѣзнями собственнаго несовершенства,
произносить такія рѣчи. Но меня побуждаетъ къ тому другая,
важнѣйшая причина. Соотечественники!l страшно!.. Замираетъ
отъ ужаса душа при одномъ только предслышаніи загробнаго
величія и тЬхъ духовныхъ высшихъ твореній Бога, предъ кото-
рыми пыль все величіе его твореній, здѣсь нами зримыхъ и
насъ изумляющихъ, Стонетъ весь умирающій составъ мой, чуя
исполинскія возрастанія и плоды, которыхъ сѣмена мы сѣяли
въ жизни, не прозрѣвая и не слыша, какія страшилища отъ
нихъ подымутся.. Можетъ быть, Прощальная повѣсть моя по-
дѣйствуетъ сколько-нибудь на тѣхъ, которые до сихъ поръ еще
считаютъ жизнь игрушкою, и сердце ихъ услышитъ хотя отча-
сти строгую тайну ея и сокровеннѣйшую небесную музыку этой
тайны, Соотечественники!-не знаю и не умѣю, какъ васъ на-
звать въ эту минуту-прочь пустое приличіе! Соотечественники!
я васъ любилъ,-любилъ тою любовью, которую не высказыва-
ютъ, которую мнѣ далъ Богъ, за которую благодарю Его, какъ
за лучшее благодѣянlе, потому что любовь эта была мнѣ въ
радость и утьшеніе среди наитягчайшихъ моихъ страданій. Во
имя этой любви прошу васъ выслушать сердцемъ мою Прощаль-
ную повѣсть. Клянусь, я не сочинялъ и не выдумывалъ ся:
она выпѣлась сама собокю изъ души, которую воспиталъ Самъ
Богъ испытаніями и горемъ, а звуки ся взялись изъ сокровен-
ныхъ силъ нашей русской породы, намъ общей, по которой я
близк1й родственникъ вамъ всѣмъ ).
V. Завѣщаю по смерти моей не спѣшить ни хвалой, ни
осужденіемъ моихъ произведеній въ публичныхъ листкахъ и
журналахъ: все будетъ такъ же пристрастно, какъ и при жизни.
Въ сочиненіяхъ моихъ гораздо больше того, что нужно осудить,
нежели того, что заслуживаетъ хвалу. Всѣ нападенія на нихъ
были въ основаніи болье или менье справедливы. Передо мною
никто не виноватъ: неблагороденъ и нссправедливъ будетъ тотъ,
кто попрекнетъ мною кого-либо въ какомъ бы то ни было от-
ношеніи. Объявляю также во всеуслышанӀе, что, кромѣ досель
напечатаннаго, кичего не существуетъ изъ моихъ произведеній:
все, что было въ рукописяхъ, мною сожжено, какъ безсильное
и мертвое, писанное въ болѣзненномъ и принужденномъ состоя-
ніи. А потому, ссли бы кто-нибудь сталъ выдавать что-либо подъ.
моимъ именемъ, прошу считать это презрѣннымъ подлогомъ.
Но возлагаю вмѣсто того обязанность на друзей моихъ собрать
вс кои письма, писанныя къ кому-либо, начиная съ конца
1844 года, и,-сдѣлавши изъ нихъ строгій выборъ только того,
что можетъ доставить какую-нибудь пользу душѣ, а все прочее,
служащее для пустого развлеченія, отвергнувши, -издать от-
дѣльною книгою. Въ этихъ письмахъ было кое-что послужив-
шес въ пользу тьмъ, къ которымъ они были писаны. Богъ
милостивъ; можетъ быть, послужатъ они въ пользу и другимъ.
и скимется чрезъ то съ души моей хотя часть суровой отвѣт-
ственности эза безполезность прежде написаннаго,
VI. По кончинь моей, никто изъ моихъ уже не имѣетъ
права принадлежать себъ, но-всѣмъ тоскующимъ, страдающимъ
и претерпѣвакющимъ какое-нибудь жизненное горе. Чтобы домъ
и деревня ихъ походили скорѣй на гостиницу и страннопріимный
домъ, чѣмъ на обиталишще помьщика;: чтобы всякй, кто ни прl-
Вхалъ, былъ ими принятъ, какъ родной и близкій сердцу чело-
вѣкъ, чтобы радушно и родственно разспросили они его обо
всѣхъ обстоятельствахъ сго жизни, дабы узнать, не понадобится
ли въ чемъ ему помочь, или же, по крайней мѣpѣ, дабы умѣть
ободрить и освѣжить сго, чтобы никто изъ ихъ деревни не
yѣэжаль сколько-нибудь неутьшеннымъ. Если же путникъ про-
стрго званія, привыкнулъ къ нищенской жизни, и сму неловко
почему-либо помѣститься въ помѣщичьемъ домѣ, то чтобы онъ
отведенъ быль къ зажиточному и лучшему крестьянину по де-
ревнъ, который былъ бы, притомъ, жизни примѣрной и умѣлъ
бы помогать собрату умнымъ совѣтомъ; чтобы онъ разспросилъ
своего гостя такъ же радушно обо всѣхъ обстоятельствахъ, обод-
рилъ, освѣжилъ и снабдилъ разумнымъ напутств!емъ, донеся
сторокы, прибавить къ тому свой совітъ или вспомоществованіе,
какъ и что найдутъ приличнымъ, чтобы такимъ образомъ никто
изъ ихъ деревни не уѣзжалъ ине уходилъ сколько-нибудь не-
VIl. Завѣщакю. но я вспомнилъ, что уже не могу этимъ
располагать. Неосмотрительнымъ образомъ похищено у меня
право собственности: безъ моей воли и позволенія опубликованъ
не нужно, я не хотѣлъ этого, не продаваль никому права на
его публичное изданіе и отказывалъ всѣмъ книгопродавцамъ,досель приступавшимъ ко мнѣ съ предложеніемъ, и только въ
такомъ случаЪ предполагаль себЪ это позволить, ссли бы по-
могъ мнѣ Богь совершить тотъ трудъ, которымъ мысль моя была
занята во всю жизнь кою, и притомъ такъ совершить сго, чтобы
всѣ мои соотечественники сказали въ одинъ голось, что я че-
стно исполнилъ свое дѣло, и дажо пожелали бы узнать черты
лица того человька, который до времени работалъ въ тишинь
и не хотьлъ пользоваться незаслуженной извѣстностью, Съ
этимъ соединялось другое обстоятельство: портретъ мой въ та-
комъ случаѣ могъ распродаться вдругъ во множествѣ экземпля-
ронъ, принося значительный доходъ тому художнику, который
долженъ былъ гравировать сго. Художникъ этотъ уже нѣсколько
льть трудится въ Римѣ надъ гравированіемъ безсмертной кар-
тины Рафазля: Преображенie Господне. Онъ всѣмъ пожертво-
валъ для труда своего,-труда убійственнаго, пожирающаго и
годы и здоровье, исъ такимъ совершенствомъ исполнилъ свое
дьло, подходящее нынѣ къ концу, съ какимъ не исполнялъ еще
ни одинъ изъ граверовъ. Но, по причинь высокой цьны и ма-
лаго числа знатоковъ, эстампъ его не можетъ разойтись въ
такомъ количествѣ, чтобы вознаградить его за все; мой портретъ
сму помогъ бы. Теперь планъ мой разрушенъ: разъ опублико-
ванное изображеніе кого бы то ни было дѣлается уже собствен-
ностью каждаго, занимающагося изданіями гравюръ и литографій.
Но если бы случилось такъ, что послѣ моей смерти письма,
посль меня изданныя, доставили бы какую-нибудь общественную
пользу (хотя бы даже однимъ только чистосердечнымъ стремле-
нісмъ се доставить), и пожелали бы мои соотечественники уви-
дѣть и портретъ мой, то я прошу всѣхъ таковыхъ издателей
благородно отказаться отъ своего права; тьхъ же моихъ чита-
телей, которые по излишней благосклонности ко всему, что ни
пользуется извѣстностью, завели у себя какой-нибудь портретъ
мой, прошу уничтожить его тутъ же, по прочтеніи сихъ строкъ,
тьмъ болье, что онъ сдѣланъ дурно и безъ сходства, и покупать
только тотъ, на которомъ будетъ выставлено: Гравироваль 1орда-
новь. Симъ будетъ сдѣлано, по крайней мѣрь, справедливое дѣло.
А еще будетъ справедливе, если ть, которые имьютъ достатокъ,
станутъ, виісто портрета моего, покупать самый эстампъ Преобра-
женія Господия, который, по признанію даже чужеземцевъ, есть
вѣнецъ гравировальнаго дѣла и составляетъ славу русскую.
Завъщаніе мое немедленно по смерти моей должно быть
напечатано во всѣхъ журналахъ и вѣдомостяхъ, дабы, по случаю
невѣдѣнія его, никто не сдѣлался передо мною невинно-винова-
тымъ и тьмъ бы не нанесъ упрека на свою душу.
1845.