Многие ли помнят своих школьных учителей? А сильно ли повлияли они на вашу жизнь?..
В дебрях Коминтерновского кладбища рядом с зарослями кустарника и кучей мусора сидел за ржавой оградой на лавочке морской офицер. Парадный мундир он скинул вместе с кортиком, галстук был расстегнут, прическа взмокла, а у ног его лежала саперная лопатка и грабельки. Рядом на лавочке - початая бутылка водки.
Ту могилку давно никто убирал, и я поинтересовался, к кому он пришел. Слово за слово, я сказал, что рядом похоронен мой отец. Мы выпили по стопке за души всех умерших.
Андрей рассказал, что он здешний, из Подгорного, но детство провел в детдоме; что поделаешь, в селах многие пьют. Ни отца, ни матери он не помнит, а единственный светлый человек из его памяти – училка математики; это ее могилка. Она жалела его. Снабжала книжками. После «Острова сокровищ» Андрей так мечтал стать юнгой и плавать в неизведанное, что часто и заснуть не мог.
Он усмехнулся и процитировал: «До сих пор мне снятся по ночам буруны, разбивающиеся о берега острова, и я вскакиваю с постели, когда мне чудится хриплый голос Капитана Флинта: пиастры! Пиастры! Пиастры!».
А еще эта училка, Евгения Ивановна, внушила ему любовь к точным наукам и красоте логики. Ну, как монахи Шаолиня владели кунфу, так и Андрей к концу школы владел математикой. А заодно и физикой. На олимпиадах побеждал. Сирота, блин, из маргинальной семьи.
- Ну, сказал он, - за настоящих Учителей!