Сегодня 14 лунный день - это день поиска высшего смысла - трудового подвига и борьбы со злым началом, прежде всего в себе...
Уже восемь лет я ежедневно это делаю - смотрю какой сегодня лунный день, чтобы не накосячить или не попасть в какую-нибудь неприятную ситуацию. Бесконечные гигабайты информации в моей голове, и кажется - я так устала.
14 лунный день - это мой лунный день рождения, в этот день рождаются люди, имеющие к чему-нибудь призвание, они готовы на подвиг, внутренне чисты, скорее стерильны, весьма брезгливы. Могут увлечь за собой толпы, и им покровительствует судьба.
Хм) наверно в этом что-то есть про меня)
Вчера мы отметили вековой юбилей нашего музея. Хотя, это была репетиция - большой праздник мы устроим 18 мая этого года - во Всемирный день музеев. Но он уже будет не для нас, а для наших любимых посетителей, а мы будем рады создать красивый праздник, ведь 💯 лет музея Калмыкии - это серьёзная дата в общественной и культурной жизни нашего степного края, и для меня огромная честь быть свидетелем и участником этого исторического события.
Помню свой первый Фесиваль тюльпанов в 2017-ом, на озере Маныч в Приютненском районе. Кажется я не знала раньше, что Манычу уже несколько тысяч лет, знала, что там проходит современная граница между Европой и Азией. Розовых и кудрявых пеликанов я там не видела, наверно они прилетают когда уже совсем тепло.
Тетя мне сшила красивое калмыцкое платье, головной убор, и даже накосники-шивирлыки с кисетом) в сувенирном магазине на Арбате я нашла токуги)
Легла спать очень поздно, но проснулась рано, предвкушая этот день, как в детстве, просыпаясь, вспоминаешь что тебе накануне подарили красивую игрушку)
Когда мы приехали, в степи дул сильный ветер, наши ребята поставили кибитки, когда рядом уже образовался целый палаточный городок: сувенирные лавки, кофе и напитки, которые привезли местные предприниматели, на установленной сцене артисты прогоняли свои номера - Борис Наминович грозным голосом руководил процессом. Красивые калмыцкие песни в степи - очень аутентично и атмосферно, со всех сторон манящий запах шашлыка.
Мы привезли две экспозиции - кочевой быт и буддийское искусство. Мария Балвыровна ловкими движениями расставляла предметы старины по своим местам:
- Может быть поставим стол чуть дальше? - спросила я.
- Алтарь должен располагаться напротив входа - не получится. Все предметы кочевого быта имеют своё традиционное место в кибитке.
Ах, моя любимая Мария Балвыровна! Она ведь близнецы по знаку зодиака, это воздушный знак, поэтому она такая ловкая и быстрая! На протяжении пяти лет моей работы в музее она щедро делится со мной драгоценными сокровенными знаниями о традициях, культуре, этнографии и религии. Я вовек не смогу отблагодарить её за это. Ведь, как говорил Омар Хаям: «Самое большое богатство - это ум, а страшнейшая же нищета - невежество».
Вход в кибитку располагается с юга, напротив алтарь (как и в новом хуруле, и в любом другом, а южные ворота - центральные, в буддийских писаниях говорится что небеса Тушита, где живут просветленные - Будды, находятся в северной части). Решетки-терме, изготовленные из деревянных реек, скрепленных между собой говяжьей сыромятной кожей, связываются на крепкий калмыцкий узел веревками из конского волоса, верблюжьей шерсти или кожаными ремешками, образуя круг, причём издревле сбором каркаса кибитки занимались женщины (!) Верхняя часть состояла из жердей-унин - около двухсот штук, которые, в свою очередь, фиксировали дымоход-харачи, выполненный из крепкого огнеупорного дерева (Житецкий писал, что в основном из дуба). Таким образом, солнечный свет, проникая через харачи, падая на сундуки, алтарь и другие предметы быта, расставленные по порядку, служил солнечными часами, помогая своевременно управляться по хозяйству. Мужчины помогали натянуть войлочное покрытие, установка жилища занимала от трёх до шести часов.
Жили хотонами, родственные между собой семьи - старики родители в большой кибитке, а рядом сыновья со своими жёнами. Невесткам не позволялось появляться перед старшими родственниками мужа босоногими и без головного убора, они не имели права называть по-имени мужа, и его старших родственников: использовали «Мана кюн» - (от калм. Наш человек, хозяин дома и др) даже если один из младших родственников был тезкой старшему, его имя изменяли - например Дорджи - Ярджи. Самой младшей невестке доставалась самая тяжелая и грязная работа - в далекие времена девочек отдавали замуж с двенадцати лет, и они практически попадали свекрови в рабство.
Но это конечно не повсеместно, социальный статус играл немаловажную роль в семейных отношениях - чем знатнее была невеста, тем лучше было к ней отношение. Положение женщины в калмыцком обществе того времени, все-таки, нельзя назвать рабским: она участвовала в молениях, и могла принимать гостей вместе с супругом. Да и в калмыцком фольклоре всегда прослеживается трогательное нежное отношение сыновей к своим матерям. (Например песня «Ээджин дун» - некоторые учёные полагают, что песня появилась в первом столетии первого тысячелетия до нашей эры). Тогда даже дети нойонов не могли позволить себе нежится в постели до обеда, потому что у каждого были свои обязанности и куча дел. Вели общее хозяйство: готовили обед на весь хотон, в одной из кибиток собирались женщины и вместе изготавливали войлочные покрытия для жилья, ковры, одежду. Калмыцкая вышивка «Зег» - поистине древнейшее уникальное декоративно-прикладное искусство нашего народа. В эпосе Джангар говорится, что богатырю, голенище одного сапога вышивали двести девиц (!)
Наша экспозиция готова, до начала ещё целых два часа, я пошла в степь, к воде, полюбоваться тюльпанами - ветер не утихал, на тонких стеблях, стойко, волнистым ковром пестрели красные и жёлтые бутоны, горьковатый запах полыни приятным ароматом одурманил меня, степь проснулась от зимней спячки, и я вспомнила выдающегося калмыцкого художника Гарри Рокчинского, о детских воспоминаниях которого писала его дочь, искусствовед Светлана Батырева:
"Я родился в кибитке. То есть застал жизнь калмыков такой, какой она была извечно. И одно из первых воспоминаний - очаг в нашей юрте, и бабушка, хлопотавшая над костром. На огонь я мог смотреть бесконечно. Чистый цвет пламени, оттенки его в зависимости от высоты огня и порывов ветра; снег, меняющий цвет, по мере движения солнца в течение дня - все это будило мое воображение. Но впервые сильно ощутил я красоту и краски жизни по весне. Помню, как мы с бабушкой ходили в степь собирать кизяк. Мне было года 3-4. Весна выдалась на редкость обильная влагой. И все вокруг зеленело и цвело. И синева неба, одинокая черная птица в выси, а у степного озерца - маленькие белые облачка, это наши овечки паслись с ягнятами. Мои глаза перебегали с цвета на цвет, радуясь яркости и многообразию мира, и я ощущал его красоту, не зная еще этого слова..."
