Конечно, хорошо ходить пешком, слава карантину! Но не через мост по такому холоду! Хоть и небольшой морозец, но щиплет щёки и дорога покрыта скользкой корочкой.
Я иду в гости к внучке. У неё день рождения. Подарок, приготовленный еще до карантина, должен быть вручен! А маршрутка не пришла, да у меня и пропуска нет, а пешком пока можно без пропуска. Да и ладно, через наш небольшой мостик я перейду и пешком, тут и всего-то через речку и там одна остановка. Я иду, улыбаясь своим мыслям о встрече, с подарком в сумке и пакетом апельсинов в руке, - с детства любимое её лакомство, она называет их «солнышки».
Безлюдно. Да и кто ж по такому холоду без нужды выйдет на улицу? Но ближе к середине моста я вижу человека, наклонившегося через перила. Что-то мне это не нравится. Неужели? Вот чёрт! Я ускоряю шаг. Я вижу, что этот парень меня не видит и не реагирует. Ну и хорошо! Есть надежда, что успею. Он смотрит в воду и всё больше наклоняется через перила.
Когда осталось пять шагов я точным взмахом( спасибо баскетбольной юности) перекидываю свой пакет с апельсинами через его голову. Пакет лопается, и апельсины один за другим падают в воду прямо перед ним. А я «споткнувшись», взмахнув руками, громко охнув, падаю на тротуар, не отрывая взгляда от самоубийцы. Мой подарок, маленькая трогательная панда, кубарем выкатывается из сумки и летит прямо ему под ноги.
Парень, отшатнувшись от неожиданно плюхнувшихся в воду оранжевых шаров, медленно переводит взгляд на игрушку. Вижу удивление и попытку осознать, что это за зверь, потом узнавание.
-Помоги! – протягиваю к нему руку, морщась от боли. – Больно ногу.
Он, не говоря ни слова, медленно, заторможено, делает шаг в мою сторону, протягивая руку.
- Помоги, мой хороший! Не могу встать.
Парень так же медленно, как во сне, подходит, и, взяв меня под локоть, усаживает спиной к реке, и тут же сам сползает по перилам, садясь рядом со мной.
- Ох! Ногу больно. У тебя телефон есть? Сможешь скорую вызвать? - тормошу я его, заставляя сказать хоть слово.
- Нет. Выбросил. – Выдавливает он ответ. «Голос приятный. Ну, слава богу, заговорил» - радуюсь успеху.
- А… Надоел? Что так? – продолжая морщиться и растирать ногу спрашиваю, между делом.
- Не нужен больше.
- О как! А, видишь, оказывается, нужен! И телефон и ты. А перевязать сможешь? Боюсь без повязки не смогу дойти до внучки. У неё сегодня день рождения. Вот панду несу. Любит она экзотику.
Парень, запрокинув голову с закрытыми глазами, резко вдохнул воздух и, всхлипнув, выдохнул.
- Смогу. Я медик. Учусь. Бинт есть?
- А как же! Всегда с собой! – он недоверчиво посмотрел на меня. - Возраст, понимаешь. Да и жизнь такая… ношу вот, таблетки, бинт и панду. Видишь, всё пригодилось. Кстати, дай сумку, вон она валяется, там нитроглицерин, что-то защемило…
-Холодно.- поёживаюсь, проверяя как отреагирует бинтующий мою ступню человек.
- Ага, - кивает он, завязывая бинт бантиком. «Тоже мне, медик, - думаю я,- но ничего, научится еще».
- Ну, пойдем, что ли? Проводишь? – смотрю на него.
- Идемте, – помогает он мне подняться, поднимает панду, – не запачкалась.
С перебинтованной ногой, засунув панду в сумку, опираясь на руку несостоявшегося самоубийцы, я медленно бреду прочь с моста. Оказывается, ему всего восемнадцать. Девушка бросила, мол, такой ей не нужен.
- Знаешь, вот ты ощущал влюбленность – был на высоте эмоций, теперь ухнул вниз, поверь мне, старушке – мы улыбнулись несоответствию, – мы и живем, что б кататься на этих американских горках, так что я тебе завидую.
- Да? Почему? – всё еще тормозит парень.
- Так я вот на финишной прямой уже, без взлётов. Так что завидую - тебе ещё понравится кататься на качелях жизни! – смеюсь я.
