Все зарегистрированные в России вакцины эффективны и безопасны, и единственный путь выхода из пандемии без большого числа человеческих жертв — вакцинация. Об этом, а также о том, нужно ли делать прививку переболевшим и почему высокие титры антител далеко не всегда говорят о степени защищенности организма, в интервью «Известиям» рассказал директор Научно-клинического центра прецизионной и регенеративной медицины Института фундаментальной медицины и биологии Казанского федерального университета Альберт Ризванов. Также он коснулся вопроса побочных эффектов как причин отказа от препарата AstraZeneca и Т-клеточного иммунитета, который вырабатывается не у всех переболевших.
— С начала пандемии прошло больше года. Что, на ваш взгляд, можно назвать главным достижением в плане борьбы с вирусом?
— Во-первых, кардинально были пересмотрены регламенты разработки вакцин. Если раньше это занимало годы, то сейчас за счет использования новых технологий и за счет административных ресурсов и политической воли удалось сократить эти сроки от нескольких лет до нескольких месяцев.
Во-вторых, в России мобилизовали систему здравоохранения для борьбы со случаями массовых заболеваний. В той же Америке система здравоохранения очень хорошо заточена под решение проблемы конкретного пациента. Если же ситуация становится массовой, то эта система просто-напросто рушится, как показала практика. Либо она настолько дорогая, что люди едут в больницу, когда уже стало совсем плохо. По армейской аналогии, американская система здравоохранения — это снайпер, который замечательно решает локальные задачи. Когда же идет широкомасштабная война — нужна пехота. И это именно массовая система здравоохранения — то, что помогает нам справляться с новой угрозой.
— Давайте поговорим о вакцинации. Вокруг нее до сих пор есть много мифов, некоторые люди боятся побочных эффектов. Насколько их страхи оправданны?
— У вакцин, как и у любого другого лекарственного препарата, есть побочные действия . Даже аспирин, который продается в аптеке, для небольшого процента населения может быть смертелен. Просто потому, что их генетический код содержит некоторые особенности, что делает его вредным. Однако же никто и никогда не устраивал истерику по поводу аспирина.
Показательна история с печально известной сейчас вакциной AstraZeneca. Уже вакцинированы десятки миллионов людей. На этом фоне несколько побочных эффектов, не однозначно связанных с вакциной, подаются в ряде СМИ как катастрофа. В то время как смертность от самого коронавируса унесла бы уже десятки тысяч жизней без этой прививки. Поэтому еще одна проблема, которую вскрыла нынешняя ситуация, — то, что больше нет чисто медицинских проблем. Это социальная пандемия. Важно понимать, что если раздувается история с вакцинами — значит это кому-то нужно.
— Если говорить о России, каким, на ваш взгляд, должен быть объем вакцинации сейчас, чтобы мы могли победить вирус в ближайшее время?
— Считается, что хороший коллективный иммунитет — это примерно 60–70% . И по большому счету к концу этого года у всех будет иммунитет к коронавирусу, однако вопрос, какой ценой. Мы можем получить его либо по-хорошему, с помощью вакцины, либо по-плохому, переболев, с рисками умереть или получить очень серьезные осложнения. С учетом численности нашего населения — около 146 млн человек — нужно, чтобы порядка 100 млн человек переболели или вакцинировались . Так как мы хотим уменьшить число человеческих потерь, необходимо выбирать прививку.
— У нас сейчас зарегистрировано три вакцины. Как человеку определиться с выбором?
— Все они одинаково прошли клинические исследования . И на самом деле как хороша ложка к обеду, так хороша и та вакцина, которая есть в регионе. По крайней мере в Казани в гражданском обороте сейчас только один препарат — это «Спутник-V». «ЭпиВакКорона» очень мало распространена. А вакцина Центра Чумакова еще не достигла своего потребителя.
При этом считается, что самая эффективная вакцина — именно «Спутник-V» . На основе фундаментальных рассуждений и опыта применения вакцин в прошлом, можно сказать, что «ЭпиВакКорона» чуть более «мягкая» и должна вызывать меньше побочных эффектов. При этом эффективность может быть несколько ниже. А вакцину «КовиВак», в основе которой лежит убитый вирус, я бы, например, рекомендовал для ревакцинации . Например, если человек переболел и у него через 10–12 месяцев ослаб иммунитет. Ревакцинация полновирионной вакциной позволила бы напомнить иммунитету про все вирусные белки, а не только про S-белок, как это делает «Спутник-V» и «ЭпиВакКорона». Но на самом деле это всё теоретические размышления. Главное — вакцинировать тем, что сейчас доступно.
— Сейчас вышли статьи о том, что люди, которые уже переболели, после вакцинации имеют очень высокий уровень антител. И ученые говорят о том, что им достаточно одной прививки. Что вы думаете на этот счет?
— Считается, что где-то через год эти люди станут опять незащищенными перед повторной инфекцией. Однако нужно ли прививаться повторно одной или двумя дозами, говорить рано: тут требуются дополнительные исследования. Я бы не сказал, что коронавирус вызывает очень высокий титр антител после болезни. Другие вирусные инфекции гораздо более эффективны в выработке иммунитета, а некоторые даже умудряются создать пожизненную защиту.
К сожалению, иммунитет против коронавирусной инфекции достаточно слаб сам по себе . Уже есть сообщения, что у небольшой доли населения в принципе не вырабатываются антитела и они могут заболеть повторно. И даже вакцинированные могут заболеть , так как вакцина против COVID-19 не формирует так называемый стерилизующий иммунитет и полностью не препятствует заражению. Прививка защищает от тяжелой формы самой болезни . И вирус может заразить верхние дыхательные пути, но, скорее всего, болезнь пройдет бессимптомно для носителя. Но человек сможет заражать окружающих. Поэтому важно, чтобы люди продолжали соблюдать профилактические меры: держали социальную дистанцию, носили маски и так далее. Тогда в конечном итоге, когда мы достигнем порога коллективного иммунитета, пандемия сойдет на нет.
Отдельная история — это вакцинация детей. Ведь, несмотря на то что они чаще всего болеют в легкой форме, они могут выступить распространителями заболевания.
— И все-таки понятно уже, какой уровень антител защитный?
— На самом деле такого понимания до конца нет. Считается, что для плазмы крови от переболевших COVID-19, которую можно использовать для лечения тяжелобольных пациентов, минимальный титр — 1:160 . Но это, по сути, просто умозрительная цифра . Более того, наличие антител в крови не является показателем иммунитета против коронавируса. Дело в том, что против вирусных инфекций действует как гуморальный (антитела), так и клеточный иммунитет. И вот второй, возможно, еще даже более важен для борьбы с коронавирусом, чем антитела. Однако в гражданском обороте нет медицинских тестов для измерения клеточного иммунитета. Пока есть только научные тесты. Мы в Казанском федеральном университете сейчас запустили комплексный проект, где исследуем и клеточный иммунитет, и антитела.
— Клеточный иммунитет вырабатывается у всех переболевших?
— Так же, как и антитела, он вырабатываются примерно в девяти из десяти случаев. Просто есть люди, у которых лучше работает одна из двух систем защиты. Поэтому даже отсутствие высокого уровня антител не говорит о том, что человек не защищен . Возможно, он защищен Т-клеточным иммунитетом . Но, как я уже сказал, к сожалению, для обычного человека определить это практически нереально. Нужен анализ в специализированных лабораториях. Таких лабораторий в стране очень мало. И сейчас в России такой тест не является медицинской услугой, это чисто исследовательская работа.
— Уже опубликованы исследования о том, что Т-клеточный иммунитет есть у тех людей, у которых был отрицательный анализ на коронавирус. Вы в рамках вашей научной работы сталкивались с ситуацией, когда люди, которые не болели COVID-19, имели защиту на уровне клеток памяти?
— Да, мы с таким тоже столкнулись. У нас были пациенты, которые не болели, у них не было ПЦР-положительного анализа и не было антител. Но у них в крови мы обнаружили специфичные Т-клетки. Тут есть несколько вариантов. Возможно, они переболели бессимптомно, а анализ не выявил вирус. Ведь даже ПЦР-тест при всей своей точности не на 100% чувствителен. Либо в человеческой популяции есть и другие коронавирусы, которые каждый год вызывают сезонные ОРВИ. И они родственны SARS-СoV-2. Есть гипотеза, что перекрестный иммунитет, который выработался на другой коронавирус, узнает схожий патоген. Это как раньше прививка на основе коровьей оспы защищала от оспы человека.
— Насколько я знаю, в начале пандемии вы в КФУ занимались разработкой собственной вакцины. Но потом исследование было остановлено. Почему так произошло?
— Первоначально мы разработали прототипы двух вакцин . Одна из них на основе ДНК, которая содержала сразу несколько генов коронавируса. А вторая — на основе аденоассоциированного вируса, как «Спутник-V». Преимущество этого вектора заключается в том, что аденоассоциированные вирусы не вызывают заболевания у людей. На первом этапе нам финансово помогли наши спонсоры в лице АНО «НИЦ ДНК». Но, к сожалению, нам до сих пор не удалось получить необходимую господдержку этих проектов . И поэтому мы не смогли продолжить наши исследования.
Если мы получим финансирование, возможно, мы их доведем до стадии исследований на животных. Однако, скорее всего, они уже не будут внедрены. Потому что в России вакцины уже разработаны, и государство, возможно, не будет финансировать окончательное внедрение новых вакцин. Но опыт, полученный при разработке, позволит нам сформировать компетенции и подготовить технологии на случай будущих вирусных пандемий . К сожалению, они будут случаться регулярно. А чем больше вакцин в разработках, тем лучше.
— Ведутся ли в КФУ сейчас какие-то еще исследования, связанные с коронавирусом?
— Да, конечно. Мы сейчас запустили проект по генотипированию вируса. Это важно для оценки эпидемиологической обстановки. Сейчас появляются новые штаммы, и важно понять, какие из них циркулируют в разных регионах. Мы изучаем Республику Татарстан. Планируем типировать не только штаммы коронавируса, но и определять генотип пациентов, чтобы посмотреть, какая взаимосвязь есть между штаммами коронавируса, генетикой пациента и тяжестью протекания заболевания.
— Недавно специалисты Роспотребнадзора рассказали о том, что в России уже есть два случая завоза южноафриканского штамма. Насколько это опасно?
— То, что выявлено, — это верхушка айсберга. Джин уже выпущен из бутылки. Эти штаммы начнут распространяться, причем и британский, и южноафриканский . А они более заразны , поэтому начнут вытеснять другие штаммы. Именно поэтому сейчас крайне важно вакцинироваться и создать коллективный иммунитет . При этом вакцины всё равно останутся более-менее эффективными. Дело в том, что, когда происходит иммунизация, вырабатываются антитела не только на конкретные участки белка, а на многие другие. И, повторюсь, вырабатывается еще и клеточный иммунитет, который выступает как дополнительная линия обороны. Поэтому я считаю, что вакцина в любом случае будет эффективна. Ее эффективности будет достаточно, чтобы защитить как минимум от тяжелых случаев заболевания.
— Каков ваш прогноз на ближайшее будущее? Ожидаете ли подъема заболеваемости?
— Я думаю, что предстоит подъем заболеваемости в середине весны . Но опять, следуя сезонным колебаниям, мы увидим снижение количества заболевших летом . И, конечно, всё будет зависеть от скорости кампании по вакцинации. Чем больше людей вакцинируется, тем меньше шансов, что начнется следующая волна.