Деревня
На высоком угоре красного песка, разделенном несколькими рУчьями, разместилась деревенька. Рядышком с ведущей вниз к реке крутой лестницей примостилась лавочка.
Она заменяет клуб всем немногочисленным жителям. Отсюда открывается невероятной красоты вид на Двину, заливные луга, село, расположенное на другой стороне реки.
Когда-то почти вся деревня каждый вечер выходила на угор полюбоваться проплывающим по реке пароходом. На нем играла музыка. Мелодия сначала была едва слышна, потом звук понемногу нарастал, а затем уплывал вслед за пароходом.
Отмахиваясь веточками от надоедливых комаров, люди вели неспешные беседы, делились новостями, обсуждали результаты сенокоса, рыбалок и походов в лес. И никогда не восхищались красотами, открывающимися с угора. Просто приходили, смотрели, слушали…
Теплоходы, сменившие пароходы-колесники, плавали быстрее. Да и выглядели внушительнее. Неизменным осталась лишь звучание музыки на вечерней заре…
Каждое лето мама старалась отправить нас к своим родителям в деревню. Это было целое приключение: сначала летели самолетом до Архангельска, потом плыли по Двине, а на пристани нас встречал дедушка на моторной лодке.
Больше всего нам с братом нравилось ехать на пароходе.
Он, белый, огромный, ждал пассажиров у причала в Архангельске. Обычно мама покупала билеты в каюты. Мы поднимались по крутой лесенке на верхнюю палубу и попадали в широкий коридор, застеленный ковровыми дорожками. По обе стороны коридора находились красивые двери темного лакированного дерева. В каюте широкие диваны приглашали забраться на них. Деревянные жалюзи на окнах защищали от любопытных взглядов.
Носовая часть коридора заканчивалась салоном, заставленным столами и мягкими стульями. И еще там стояло пианино. В кормовой части располагался ресторан. А в самой середине находился таинственный отсек, где стучал и пыхтел двигатель, приводивший в движение гигантские колеса. Они шлепали своими лопастями по воде, толкая пароход вперед.
Пароход медленно скользилт по воде, вокруг неспешно летают чайки, мимо проплывают заросшие лесом берега и просыхающие после паводка заливные луга…
На пристани дедушка, немногословный и нарочито хмурый, усаживает нас в лодку, укутывает плащом и заводит мотор. “Казанка “ лихо проскакивает полой и из быстрых мощных вод Двины попадает в неспешное течение ее притока. Высокие угоры, заросшие соснами, отражаются в темной речной воде.
Наконец дедушка глушит мотор, и лодка мягко тычется носом в берег. На угоре нас ждет бабушка. По 110-ти ступенькам карабкаемся наверх. Внизу лестница напоминает хорошо закрепленный трап из двух массивных досок с приколоченными к ним короткими поперечными перекладинами. А наверху, в самой крутой части подъёма, это самая настоящая лестница со ступеньками. Отдышавшись, наобнимавшись с бабушкой, мчимся в дом, где так вкусно пахнет испеченным хлебом..
Каникулы! Свобода!
В любую погоду мы бегали купаться на речку, ползали по угору в поисках самой сладкой на свете земляники, ходили собирать маслята, играли с друзьями, убегали в лес, выпрашивали у дедушки лодку и катались на ней.
Моя подружка такой воли не имела. Ее родители держали корову и овец, поэтому каждый день ей нужно было нажать травы..Я не могла упустить такое. Надя легко заводила серп за пучок придерживаемой рукой травы и быстро его срезала. Зелень издавала сочный хруст под ловкими руками подруги...
Мне тоже хотелось научиться. На память об этой учебе осталась пара шрамов на пальцах, но потом я удивила маму, лихо сжав траву вокруг бани…
В детстве день кажется бесконечным....
МАМИНЫ РАССКАЗЫ
Хамсулька
Сколько я в деревне безвылазно просидела? Лет восемь?
В начале 90-х, когда все под откос пошло и в магазине ничего уже купить невозможно было, я решила корову завести. Порасспрашивала доярок, они мне посоветовали одну.
Кличка у нее смешная была - Хамса. Никто не смог объяснить, с чего вдруг так назвали. Мне сказали, что молока она мало дает, но уж больно оно хорошее. Кормов в совхозе мало в ту зиму было, животные впроголодь содержались. Вот и продавал совхоз лишние головы…
Привела я Хамсулю домой, в хлев поставила, сена задала… Корова смотрит на это богатство недоверчиво, словно боится, что сейчас исчезнет оно. Подхожу к ней, погладить хотела, а она рогом меня от сена отгоняет… Несколько дней не давала мне к кормушке подойти, пока там что-то оставалось...Потом привыкла потихоньку, что я сено ее не ем…
И такой корова умницей оказалась. Бывало, на огороженный выпас за деревней отведу утром, а к вечеру выхожу, кличу: “Хамсуля! Хамсуля!” Так она в ответ как замычит… К самой изгороди подойдет меня встречать. А потом рядом со мной идет, как собака пограничная… И ведь не отстанет и вперед не убежит…
Когда мне совсем тяжело бывало с мамой моей, приду порой к Хамсульке в стайку, обниму за теплую шею, наревусь, пожалуюсь ей… А она оближет меня языком своим шершавым, дескать, не переживай ты так, я же с тобой. И ведь легче становилось..
Вот так и коротала я дни. Летом травы надо было накосить, насушить сена, затащить его на сеновал. Корове-то много корма надо, считай, с конца сентября до июня травы свежей нет…
Зато свое молоко было, творог, сметана… Масло сама сбивала…
Вот и тяжело было держать коровушку, а как она меня выручала и поддерживала.
А ты лето 95-го помнишь?..
Понравился рассказ? Спасибо за лайки, подписывайтесь.