Знаете, как у Есенина: "Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянье". "Лицо" Родины теперь видится отчетливее и превратилось в пазл, сложенный из обрывков ярких воспоминаний. Несомненно, это лишь субъективное ощущение. Но именно эти яркие клочки эмоций так разняться с теми, что приходится испытывать "здесь", и именно они дают почву для идентификации "русского как русского".
Для меня до сих пор нерешенным остается вопрос: любовь к Родине это лишь твои воспоминания о том месте где ты взрослел, неразрывно вплетенные в воспоминания о семье, природе, друзьях, событиях? Или это некий искусственный конструкт, "насаженный" тебе обществом (школой, СМИ) в виде конструкций о том, что важно для нации? Или это смесь из того и другого?
Моя Россия это проносящиеся за окном поезда дома с огородами, непроходимый лес как с картин Васнецова и бесконечная безлюдная равнина с остатками разрушенных объектов былого величия. Именно это сочетание бескрайности и пустоты является для меня определяющим. "Снег да снег кругом. Путь далек лежит" - это для меня про Россию. Про замерзающего ямщика - это отдельная тема для другой статьи ).
Иногда мне кажется, что эта бескрайность и есть наше проклятие. Некое поглощение человека безмолвным пространством. Даже национальный гимн об этом упоминает: "От южных морей до полярного края раскинулись наши леса и поля. Одна ты на свете! Одна ты такая!". Действительно, одна.
На этот могущественный образ бескрайнего пространства накладывается как антагонизм наша коллективность. Это забитые до отказа маршрутки, давка на народных рынках, коллективные праздники, гулянья "всем табором" и желание каждого встречного без приглашения вламываться в твою жизнь. Русская жизнь это жизнь вместе и у всех на виду. Как в той песне поется: "От людей на деревне не спрятаться, нет секретов в деревне у нас". Это тоже наша русская карма. Неожиданная фраза "А у нас гости!" - это ад для любого иностранца. Для русского - привычная реальность. Мы не можем и не хотим быть одни. Может быть отсюда у нас и общие бани, и общие вагоны, и общие кухни? Для любого русского жизнь на чужбине потому и тоска смертная, что тоскует он по этому житью плечом к плечу.
И все это дополняется нереально божественной красотой русской природы, с которой мы на "Вы": родная земелюшка, белые березоньки, речка-красавица. Есть в нашем отношении к природе какая-то особенная тишина и очеловечивание. Так никто другой как мы не понимает, что кроме как на нее и надеется больше не на кого: «Ну, помогай, мать родна-земля!». Отсюда и наше вечное: «Если бы не огород…».
Продолжение следует