Он сам создал свой собственный, немного комичный и волшебный мир с пивными морями и лимонными берегами. Это уникальное явление в российской музыке до сих пор никому не удалось повторить. В гостях у «Жизни» основатель группы «Дюна» Виктор Рыбин.
- Однажды Вы очень интересно дали определение своему детству. Хрустально-менингитное. Что это значит?
- Это никак не связано с болезнями, я не болел. Детство хрустальное потому, что мечты в детстве аж звенят. А менингитное – это когда с высоты мечты, с небес тебя опускают на землю.
- А на самом деле в каких условиях Вы росли?
- Я рос в коммунальной квартира, но соседей было немного: одна соседка в трехкомнатной квартире. Разве что козы зимовали с нами: холодно же на улице жить зимой.
- Козы?
- Ну да! Бабушкины козы - Борька и Машка.
- Вы ведь жили в одной комнате с бабушкой...
- Да, а потом она меня выгнала в комнату к родителям. Почему? Не помню! Наверное, я просто подрос и на одной кровати с ней уже не умещался. Когда пошёл в школу, жил с родителями, а потом, когда не стало отца, только с мамой...
- Самоубийство отца разделило Вашу жизнь на «до» и «после»?
- Я помню немного. Было у меня нормальное детство, потом тоже было нормальное детство, я не помню лишь небольшой промежуток после смерти отца. Помню похороны, а потом сразу второй класс. Мама сказала, что я не разговаривал год, но всё прошло само. Ни к каким бабкам меня не водили. Отпустило, и всё… Я даже толком не понял, что произошло. Да и откуда я мог понять? Однако что-то повлияло на меня: с тех пор я запах ёлок вообще не перевариваю. У нас дома никогда живая ёлка не стоит.
- Как мама пережила потерю?
- Мама тяжело переживала смерть отца, наблюдалась у психиатра, стояла на учёте. Очень тяжело, всю жизнь, наверное.
- Вы пытались её как-то поддержать!
- Я сволочью был! Отца нет, пинка дать некому. Вот и понеслась: бычки, сигареты, пристеночек, «портвешок». Курить попробовал в семь лет, но это ещё при отце было. Случайно… Во дворе старшие давали задание: «Вы, малявки, берёте банки и идёте на платформу собирать бычки». Электричка подъезжает, и кто заходит в электричку, бросает бычок под платформу. Банку набрал, идёшь во двор, сдаёшь её старшим. Или идёшь к киоску «Союзпечать» и собираешь около него копеечки.
- Мама воспитывала?
- Не воспитывала – мама работала. Да и в том возрасте меня особенно никто не воспитывал. Я был самонаводящейся целью, как и многие дети. С первого класса один ходил в школу, сам записался на плавание, а когда подрос, стал заниматься борьбой. Я всё сам хотел – меня никто никуда не водил. Я искал то, что мне было нужно, и шёл… Люлей от мамы я стал получать, когда уже немного повзрослел. Это улица - никуда не денешься. Мы все были хорошими детьми, просто мне не хотелось быть занудой. Мы жили по уличному кодексу. Если в тюрьму не попал, уже хороший.
- Когда Вам досталось от мамы по-крупному?
- Мне было лет 13. Пионерский лагерь. Было 9 вечера, из родителей, очевидно, никто больше не приедет, поэтому мы с парнями и девочками на лодке переправились через канал имени Москвы, скинулись и купили бутылку «Кагора». Чтобы вы понимали, нас было 10 человек. Мы выпили бутылку на всех и ждали, когда опьянеем. Естественно, никто не пьянеет. Тогда мы купили сигареты, попытались курить, голова закружилась, и в этот момент бегут другие девочки и кричат: «Витя, твоя мама приехала». Директором лагеря была мамина подруга – они вместе и приехали. Я заметался по лесу, забегал. Страшно ведь! Мама меня выловила и говорит: «Дыхни». Ей, похоже, кто-то стуканул, что я пил. Я дыхнул. «Пил, скотина», - сказала она. В общем, мама меня хлобыстнула по башке да по спине и увезла домой. Утром просыпаюсь - на столе пачка сигарет и записка: «Приду в пять, не выкуришь - убью». Я думаю, как их курить? Взял пылесос, включил его и поджёг сигареты. А их засосало внутрь пылесоса так, что прожёгся мешок для пыли. Мать пришла, посмотрела на всё это, посмеялась и снова отправила меня в лагерь.
- Как Вы своих детей воспитывали?
- Да никак! Однажды, правда, было. Звонят из школы и говорят, что у вашего сына Васи двадцать двоек. Двадцать! А сын коллекционировал мечи. И я сказал: «Ах так! Забираю мечи». Как он орал… Двойки исправили вместе, я сам с ним занимался. Так Вася вернул себе коллекцию. В принципе, сын не был проблемным ребёнком: он ведь спортсмен, поэтому очень дисциплинированный. Спасибо тренеру. Карате - восточные единоборства всё-таки. Покладистый у него характер, лёгкий.
- У Вас во дворе была компания из сорока пацанов… Как Вы куролесили?
- Как все! Играли в домино, ножички, ловили птиц, катались на льдинах весной. Мы всё же из фильмов брали. Как вели себя мальчишки в фильмах, так и мы, только умноженное на десять. Драки с соседними улицами, переломы… Всякое было!
- Мама работала в детском саду. Туго было с деньгами?
- Знаете, я об этом не думал. Да, у меня не было всего, что я хотел, но я не ныл. Если мне был нужен магнитофон, я брал у друга на три дня и слушал его. Сам давал велосипед кому-то покататься. Если шли купаться, то заходили в хлебный магазин, брали четвертушку, прятали её и убегали. Продавщицы видели, но делали вид, что не видели. Дети взяли поесть, ну и ладно.
- Когда у Вас начали водиться деньги?
- Впервые в 14 лет – я же музыкант. У мамы я никогда не просил. Мог спереть у неё из кошелька копеек 40. Думаю, она замечала, но молчала. Больше я никогда не брал. 20 копеек на кино, 19 на мороженое.
- Чтобы поступить в лётное училище после школы, Вы провернули какую-то махинацию…
- После 8 класса я хотел поступить в Нахимовское училище: с детства мечтал быть моряком. Пошёл на комиссию, и у меня нашли гипертонию. Мне было всего 14 лет. В общем, комиссию я не прошёл, поэтому про училище пришлось забыть. Но после школы всё равно нужно было определяться, и я подал документы в училище гражданской авиации. Зная, что у меня проблемы, отправил к врачу своего приятеля. Он прошёл. Так я и поступил. Но не пошло у меня там. Задурил я что-то. Ушёл сам, но некрасиво.
- А что за история про то, как Вас выгнали из комсомола за пьянку…
- Да не так там всё было… Это было военизированное училище, после третьего курса присяга, после окончания получаешь звание лейтенанта. Если коротко… Нас назначили в караул охранять объект. Зима, холодно, я стал бегать и не заметил, как вышел за периметр того места, которое охранял. Мне предъявили, что я не на посту, велели снять с караула, а на собрании приняли решение лишить меня комсомольского билета. А что это значит? Отчисление. Я возмутился, конечно, я ведь даже присягу не давал, но слушать меня не стали. Тогда я определился, что не буду здесь учиться, устроил бузу и уехал. Они приехали ко мне домой, грозили милицией. А я их послал. Не пошла у меня там учёба…
- И что делали потом?
- Пошёл работать матросом на туристическое судно «Василий Суриков», отработал навигацию, а в октябре меня призвали в армию. Но я знал, что из вооружённых сил, минуя комиссию, можно поступить в военное училище. Как-то раз появились люди с якорями на погонах – оказалось, из училища, сказали, что у них добор. Я написал заявление и уехал с ними.
- После училища Вас отправили на Камчатку…
- Я сам попросился! Далеко, интересно, зарплата в два раза больше.
- Вы служили на подводной лодке. Расскажите про то, как там устроен быт.
- Сложно, но кормили очень хорошо, давали красное сухое вино, иногда креплёное, шоколад, воблу, сгущённое молоко. Обычно максимальный по времени поход – 40 суток под водой. Потом надо зайти на базу и снова выполнять боевую задачу. В общем, одели, накормили, дали задачу! Красота! За 40 суток ты мог прийти в советскую базу в Индийском океане, всплыть, побыть на берегу, потом уйти на другую базу. ВМФ – слаженный механизм. Мне было интересно, классно, но всегда хотелось домой. Все хотели домой – у многих семьи были. Из похода возвращаешься обожравшийся, сразу в санаторий, а там источники, диеты. 20 дней примерно проводишь в санатории, потом в отпуск почти на 100 суток. Денег много, зарплата хорошая, валюта есть. Улетел домой, за 20 дней всё прогулял, и назад уже хочется.
- Почему же тогда ушли с флота?
- Семейные обстоятельства. У меня не было семьи, а девушка моя не захотела жить на Камчатке. Она приехала, посмотрела и вернулась домой. Пытался добиться, чтобы меня выгнали, но как? За молодых специалистов держались, а потом произошла ситуация, что меня отправили домой. Я опять задурил на берегу, и дурь сработала. Сам не ожидал.
- Ошибок наделали?
- Да! Ещё каких! Но не на службе, конечно. Я следил за своими обязанностями очень чётко.
- Вы вернулись в Долгопрудный и столкнулись с предательством девушки. Тяжело было?
- Она была молодая, а между нами 9 тысяч километров… Видимо, и жених я не очень интересный был в тот момент. Но мне было неприятно. - Как пережили? - Я сказал маме, что жизнь кончена, пойду под электричку лягу. Я не собирался этого делать, просто был очень огорчён. А мама и говорит, что у меня таких подруг ещё много будет, и я успокоился. Щемило сердце, но недолго.
- С мамой советовались насчёт своих девушек?
- Нет, для мамы, наверное, все девушки будут не те.
- Но Наташу (Наталья Сенчукова. - Прим. ред.) Вы же с ней познакомили. Как прошло?
- Не помню… Наташа всегда всё очень хорошо помнит, а я на такие вещи внимания не обращаю.
- Вы одно время жили все вместе… Это же непросто, когда две хозяйки на кухне?
- Они как-то договорились. К тому же нас дома почти не бывало. Это, наверное, и не давало обстановке накаляться. Плюс Наташа очень покладистая, мудрая. Они с мамой ни разу и не поцапались. Мама, наверное, тоже понимала, что в этом нет смысла.
- Вы хотели сделать военную карьеру, а стали музыкантом. Когда музыка появилась в Вашей жизни?
- Первую группу со своим другом я создал ещё в школе, когда нам было по 12 лет.
- Каким был первый музыкальный инструмент?
- Контрабас. У нас в школе была каптёрка, и там мы с другом обнаружили какие-то странные инструменты: сломанные барабаны, маленькую колонку, гитару “Турист” - это такая деревянная гитара с динамиков, в которую вставлялись батарейки. Баса не было, поэтому стали осваивать контрабас. Подключился друг с самодельной бас-гитарой. В общем, так сложился наш ансамбль, который просуществовал вплоть до окончания школы. Потом жизнь нас разбросала. И лишь спустя годы жизнь меня снова свела с другом Серёжей Катиным. Мы дружили и поддерживали отношения, но музыкой начали заниматься в конце 1986 - начале 1987 годов.
- То есть у Вас есть профессия, работа, а Вы подались в музыку?
- После службы я год переучивался в Москве с морского на речного специалиста. И это было непросто, это был Советский Союз, строгая система отбора кадров. После учёбы я работал на пассажирском судне, потом мне надоело, и я ушёл работать капитаном на теплоход в сборную СССР по парусному спорту. Но музыка захватила, моя работа на флоте закончилась, и осталось только хобби.
- Получается, Вы сделали ставку на музыку?
- В отличие от современных музыкантов, которые изначально нацелены на зарабатывание денег и карьеру в шоу-бизнесе, у нас было не так. Мы собирались просто поиграть, как это поначалу делали «Битлз» или «Роллинги»... Это же магия какая-то, когда ты играешь и придумываешь что-то. Нас это захватывало, мы играли, нам это нравилось. А когда мы остались без работы, мы вспомнили слова Владимира Ленина: «Самым важным искусством для народа является кино и цирк». И что-то такое между кино и цирком стала из себя представлять группа «Дюна».
- Но ведь изначально Вы хотели играть рок ...
- Да! У меня и волосы были длиннее, чем у Вас. Правда, кудрявые.
- Как же тогда рок превратился в кино и цирк?
- В 1987 году рок был уже никому не нужен. Тогда были популярны «Ария», «Чёрный кофе», стало понятно, что рок в чистом виде уже исчерпал себя. И нужно было что-то такое новое. А что? Мы не знали! В общем, рокеры разошлись, мы остались с Сергеем вдвоём, и тогда я сказал ему: «Давай вспоминать школьные годы и сочинять музыку сами». Так и появилась наша первая песня «Страна Лимония».
- А как пришло в голову надеть на майку пиджак со значками? Панама ещё эта...
- Да я дома всё нашёл! Пиджак этот мой, например, со школьного выпускного был, и он был мне уже маловат. Серёжа Катин был в образе ослика из бременских музыкантов, гитарист Валера должен был быть отставным капитаном из фильма «Мы из джаза». Я дал ему свой белый китель. Другой - дембель, почти бомж. Он был в шортах, и у него был овчинный полушубок. Но у всех должны были быть панамы. Кто я был? Чудик! Клоун. Клетчатые штаны, пиджак, как у Максима Перепелицы. Помните, когда его забирали в армию, у него на пиджаке было много значков. И я их понавешал себе. Я собирал значки, поэтому у всех нас были очень интересные значки, к примеру, «Лучший кукурузовод Кабардино-Балкарии». Хотелось их все показать. О музыке тогда речи не было, это было время фонограмм. Самое главное, надо было появиться и показать класс. В общем, купили в комиссионке кинокамеру 35 мм, на которую кино снимают, и сняли клип.
- Это уже было после того, как вы ездили выступать с Серовым?
- Конечно! С Серовым был рок. Я занимался только организацией - покупал аппаратуру, сдавал программу, связывался с радио и так далее.
- Серов был тогда очень популярен?
-Да, он был очень крутой, но гонорары были небольшие.
- Небольшие? А я слышала, что у Вас было 75 рублей, а у него - 500.
- Не так. У нас был гонорар 11 рублей, а у Саши - 100. С нынешними не сравнишь, конечно. Но популярность у Саши была невероятная! У женщин просто психоз был. Вторую такую популярность я видел только у Вадима Казаченко. Там тоже в коридорах гостиницы сидели женщины, словно приехали в Иерусалим куда-то. Стас Михайлов - это уже не то! Вот Серов и Казаченко! И когда нас поставили в одну программу с Серовым, на разогреве у него, для нас это было очень интересно.
- Как родилась «Страна Лимония»?
- 1987 год. Первый состав группы развалился. Сергей оказался растерянным, но я его успокоил и сказал: «Вспоминаем школу и начинаем сочинять свои песни. В школе же у нас хорошо получалось». Серёга - талантливый человек, хорошие стихи пишет и музыку. Первая песня называлась «Русский народ». Получилась она очень смурная. Я сказал: «Серёг, что-то у тебя совсем настроение плохое. Давай другое». Так родилась «Страна Лимония» - быстрый вариант песни In the army now, которую пела группа «Статус Кво». Нашли студию на Ленинградском проспекте, в квартире на кухне. Приехали, начали её петь. Пели-пели, а записали мы её сначала в рок-н-рольном варианте, и ничего у нас не получалось. Мы плюнули и разошлись. И тут через неделю в популярной питерской программе «Музыкальный лифт» с этой песней выступает Лариса Долина. «Сейчас я исполню песню молодого композитора Сергея Катина», - заявляет она и начинает петь. У меня шары вылезли, звоню Сергею. «Ничего не знаю, наверное, она украла её», - был его ответ. Я же верю другу...
- Вы наехали на Долину?
- Как я могу? Это же Долина! Лариса Александровна! Я задал вопрос её мужу Вите, и он сказал: «Серёга нам сам предложил». Я взбесился, конечно, но потом отошёл. В какой-то момент мы поняли, что в рок-н-ролле песня не звучит. Решили подурачиться, поэкспериментировать с набором инструментов, и так появилась в музыке электробалалайка. Мы записали песню в таком варианте и проорали её, как частушки. Выступили в парке Горького, но приняли нас не очень хорошо. Представьте: мы начинаем петь и в нас летит мороженое. «Придурки, уйдите со сцены», - кричат нам. Катин очень расстроился, но я нет. Я же знал, что это классная песня, ништяк. И тут буквально на следующий день мне позвонили домой и говорят: «Витя, привет! Это из детско-юношеской редакции, из программы «До 16 и старше». Меня зовут Коля Светлаев, я режиссёр. Мы вчера пили пиво в парке Горького и слышали вашу песню. Мы бы хотели вас пригласить на концерт, чтобы вы исполнили пару композиций». И мы буквально за сутки придумали образы. Валера с балалайкой, Серёга с бас-гитарой, а я со скрипкой. Оделись, отрепетировали фирменное движение перед зеркалом - и на концерт. Через день снова звонок домой. На этот раз с радиостанции «Юность». Нас приглашают на эфир. Так постепенно нас стали звать на разные мероприятия...
- То есть слава вас не сразу накрыла?
- Нет, всё было плавно. Днём рождения группы мы считаем 6 января 1987 года, когда мы первый раз появились в этом виде и с этим звуком. А потом была пауза, мы не знали, что делать. В 1989 году, когда набралось несколько песен, включаю телевидение, а там новый канал - 2х2. Группу «На-на» с песней «Баба Яга» через каждый час крутят. Я позвонил туда и договорился о встрече. Мне объяснили, что у них коммерческий канал и что надо заплатить, чтобы нас так часто показывали. Назвали сумму. И я побежал сразу продавать машину. Привёз деньги, попросил застолбить время под нас. Спросили: «А у вас материал есть?» «Нет», - ответил я. И мы с Сергеем начали записывать блок песен. Нашли оператора и сразу сняли четыре клипа на песни «Страна Лимония», «Фирма», «Долгопа-ламбада»... Мы не думали о популярности, нам было просто в кайф. Спустя время вижу на улице рекламу «Звуковой дорожки». Среди участников «Мираж», Белоусов, «Комбинация» и другие им подобные. Звоню, мол, мы бы хотели выступить у вас на фестивале в «Олимпийском». «А вы кто?» - спрашивают. Я рассказал, оставил домашний номер и положил трубку. Едва отхожу от телефона, звонок. «Вы «Дюна?!» - кричат в трубку. - А мы вас никак найти не можем. Вы у нас в хит-параде на первом месте. Вы что, газет не читаете?» А мы на самом деле ничего об этом не знали! В общем, мы приехали в «Олимпийский», и у нас было первое большое выступление. И там я впервые увидел Наташу.
- Вы как-то сказали, что дружили даже с бандитами-гангстерами и что они даже подарили Вам студию...
- Всё не так! Я не дружил с гангстерами, я дружил со своими ребятами, с которыми я дружил с детства. Жизнь развела нас просто в разные стороны. Мы дружили в детстве, дружили в юности, да и сейчас дружим с теми, кто жив остался. И студию нам не подарили. Сергей Катин считал, что музыка должна начинаться с аппаратуры, а не с материала. Будет оборудование - будет и ансамбль. А чтобы песни сочинять, нужна студия. Не будет своей студии - не будет песен. Я что-то продал - купили аппаратуру. На студию денег не хватало. И я обратился к своим друзьям. Мол, коммерсанты же есть в Долгопрудном, кто помочь может? Ребята скинулись и дали нам 200 тысяч рублей. Это были большие деньги по тем временам.
- За студию Вы были кому-то должны?
- Начало 90-х! Мне позвонили. Мол, Витя, помнишь, мы встречались, передавали вам деньги. В общем, в семье проблема, бизнес развалился. Не могли бы нам помочь? 200 тысяч рублей как раз хватило бы. А 200 тысяч в 90-е - это гонорар за полконцерта. Я согласился. Мы встретились, и так мы вернули деньги за студию. Но не по курсу доллара, а в рублях.
- После выступления в «Олимпийском» вы стали мегазвёздами?
- Только в Москве. Телеканал «2х2» был только в столице, но на главных каналах нас не было. Причём на большом экране раньше появилась Наташа, а не мы. Она появилась в «Утренней почте» с песней Леонида Дербенёва. После этого эфира Наташа сразу стала популярной. У нас же всё было не так. Как-то раз нас пригласили выступить в одном из российских городов, в Чите, кажется, и там было полное фиаско. Нас никто не знал. В этот момент всё стало понятно! Мы поняли, что кино и цирк не дошли ещё сюда. Тогда мы пошли знакомиться с «Останкино», но в первое же моё посещение телецентра меня оттуда вывела милиция, потому что я одного из главных редакторов схватил за ухо. Просто потому, что он обозвал меня подонком. Не знаю почему. Видимо, видел наши клипы. Мы вошли в кабинет, представились. «Да я знаю, кто вы», - резко отреагировал он. А на мне майка-алкоголичка, шорты цветные. Это был мой летний вариант. В общем, я оттрепал его за ухо и ушёл. Пока шёл, меня милиция поймала, и нас менты пинками вытолкали на улицу. В этот момент к нам и подошёл мужчина лет 60 и сказал: «Ага! Так-так. Я слышал вашу песню. Меня зовут дядя Витя, фамилия Черкасов. Вот мой рабочий номер, позвони». Я звоню через день, объясняю, что Витя Рыбин из группы «Дюна». Оказалось, что там были предупреждены. На другом конце провода была редактор «Песни года»: “У нас меняется формат. Время меняется. Мы приглашаем вас выступить с песней «Страна Лимония”, - сказала она.
- Мистика!
- Не то слово! Мы приезжаем. В зале были всё те же люди, а на сцене - новые: Таня Овсиенко, Юра Лоза, мы, Лещенко. Куда без него? Но в основном были новые артисты. Репетиций никаких не было, мы вышли на сцену втроём. Музыканты из оркестра «Гостелерадио» нас увидели, и все заржали. Это была первая наша съёмка, после чего студию завалили письмами - гневными и не гневными...
- Гневными?
- Ну да! Мол, выпустили каких-то придурков. Но потом сняли вторую нашу песню «Привет с большого бодуна», где мы выглядели ещё более по-дурацки. У нас появилась ещё пара перцев... И там мы впервые столкнулись с цензурой. По тем временам это всё равно, как если бы сейчас Моргенштерна поставить в «Песню года». Хотя сейчас, наверное, можно... А тогда это было из ряда вон. К нам подошёл человек. «Так, что это у вас за песня? - сказал он. - Кто текст написал?» Катин показал на меня и быстро так ушёл. Текст его был, ну почти... А я не нашёл ничего более умного, взял мужика за ремень, подтянул к себе и сказал: «Чтобы я тебя здесь больше не видел». И он быстро ушёл...
- Ваш характер часто мешал Вам в жизни?
- Конечно! Несколько лет назад нас с Наташей пригласили на интервью в редакцию одной газеты. Я стою, подходит какая-то девчонка и начинает со мной болтать и спрашивает про Стаса Михайлова. Ну я своё мнение и высказал. «Знаете, ему повезло, - начал я. - Во-первых, он появился вовремя. Конкурентов у него не было. А во-вторых, у него было внимание со стороны жён высокопоставленных людей». И назвал имена. А оказалось, что разговаривала со мной журналистка из «Экспресс-газеты». Она всё записала, и на следующий день вышла статья с примерно таким смыслом: «Лидер брутальной группы «Дюна» опустил Михайлова и сказал, что его популярность основана на благоволении кого-то из жён высшего политического состава». Звонит утром друг: «У Стаса жена Инна в истерике. Ты там про Стаса что-то наговорил». «Где? Дайте почитать», - сказал я, а потом попросил Наташу позвонить Инне. Мол, спроси, что-то не так, что ли? Оказалось - не так. С тех пор нам закрыли вход на российский канал вообще.
- Вы не думали, что нужно быть более дипломатичным?
- Зачем! Есть выражение: «Если тебя ударили по одной щеке, подставь вторую». Её перефразировали: «Если тебя назвали лошадью, дай обидчику подзатыльник. Если второй раз назвали - задумайся, а если третий раз назвали лошадью - седло покупай». Меня такое не устраивает, я реагирую очень быстро.
- «Дюна» часто поёт про алкоголь, но Вы ведь не пили?
- Я и не пью до сих пор. Я никогда не бухал. На меня плохо действует алкоголь, утром мне сразу плохо, у меня же гипертония.
- А в группе железная дисциплина?
- Я всегда прошу перед концертом ребят не употреблять алкоголь. «Я должен чувствовать крепкий тыл, - объясняю я, - а вы начинаете мимо нот фигачить. Мы и так зал смешим». После концерта тоже, считаю, пить не надо. Сколько раз из самолёта выводили? Приходилось договариваться. Сейчас не договоришься...
- Как боретесь с этим?
- Один раз так и сказал: «Забирайте в обезьянник, пусть посидят». Такое бывает, когда доведут! Есть у меня пара перцев, которые никак не могли повзрослеть, но сейчас, правда, остепенились.
- Могли ударить?
- Своих? Да вы что! Только словом.
- Знаю, что «Дюне» после концертов дарили необычные подарки...
- Однажды автомат Калашникова подарили, с рожками и патронами. Но я его не взял. Я смог найти слова, чтобы аккуратно отказаться. Мол, как я в самолёт его возьму. Один раз дарили машину «Альфа Ромео», и я снова отказался. Неудобно было… А через несколько дней я разбиваю свою машину. Я звоню и спрашиваю, в силе ли предложение? «Ну, ты перец, я её уже подарил другому человеку», - был ответ.
- Как создавались ваши мультяшные клипы?
- Мультики долго создавались раньше - полгода, семь месяцев. У нас был очень хороший специалист по мультикам Гена Тищенко, он работал на «Союзмультфильме». Мы решили попробовать с ним создать такой клип. Сумма была большая, я обратился к друзьям за помощью, и за полгода ребята сделали мультик на песню «Корефаны», потом мы сделали клип на песню «Вася». И был у нас ещё пластилиново-пластиковый клип. Ребята из Питера сделали за 6000 долларов. Мы стали первыми в этом направлении в России, до нас никто не делал мультяшные клипы.
- Ваша супруга Наталья Сенчукова была не менее популярна, чем «Дюна». Защищать от навязчивых поклонников не приходилось?
- Меня на концертах раздирали до трусов, я не шучу. А к Наташе за автографом чинно выстраивались в очередь, даже бандиты. «Наташенька» - и никак иначе. Так что защищать не приходилось. У меня же были случаи… Однажды пришлось объяснить силой одному человеку, что так нельзя, и я дал ему в морду.
- Это в Беларуси?
- Нет! Там Наташа за меня заступилась. Прям избила омоновца пакетом с кассетами и феном…
- Цитата: «Я приучил жену, чтобы ничего без меня не покупала. Если ей хочется, например, «тряпку» новую, она идёт со мной в магазин. И я решаю: брать или не брать»…
- Наташа без меня не покупает одежду, мы ездим вместе. Надо, чтобы обоим понравилось. Так что это правда…
- Мужчины ведь не любят ходить по магазинам…
- Фигня! Это ведь твой самый близкий человек. Нужно, чтобы подошло, выглядело хорошо. Особенно на девушке. И потом, я люблю шляться по магазинам. Можно много разных вещей увидеть, пироженку съесть, кофе выпить, сфотографироваться с кем-то.
- Наталья нам рассказала, что Вы очень ревновали её в самом начале отношений.
- Было дело! Пару раз у меня даже перемкнуло. Я прям себя накрутил. Помню, когда она сниматься поехала в Николаев для «Утренней почты». Партнёр ей в глазки заглядывал да ручки целовал. В итоге я замолчал и стал хмурить брови. Ну, ей всего 19 лет было!
- А как же ситуация в горах? Ну, когда она пошла на Ай-Петри без Вас и Вы курить начали с расстройства…
- Ой, ерунда какая. Это была не ревность. Она убежала, а меня с собой не взяла. Я целые сутки дулся, решил кровь её попить, воспитать чуть-чуть, что ли. Потом мы с ней поговорили и решили, что больше никаких молчанок и конфликтов.
- Сейчас Вы не ревнивый?
- Я и не был таким. Просто тогда хотел показать, что я крутой парень и что все вопросы нужно решать со мной.
- Вы просто парень из Долгопрудного, который спустя много времени стал собирать стадионы. Взгляд на жизнь, на людей у Вас изменился? Слава ведь накрыла…
- Понимаете, слава у нас не была так сильно монетизирована, как у новых селебрити. Поэтому сейчас наблюдается перекос в сознании, начинается вычурный образ жизни, что может нарушить психику.
- Вы как-то сказали, что в советское время было хорошо, в 90-е было хорошо и сейчас хорошо!
- Абсолютно верно! В каждое время хорошо. Человек сам «звездец» своему счастью. Так говорила моя бабушка.
- Вы до сих пор принципиально пользуетесь только кнопочным телефоном, почему?
- Просто смартфон - это потеря времени для меня. Ну буду я там сидеть, как все, а я не хочу. Вот, к примеру, мы кино смотрим, а Наташа нет-нет да и заглянет в него, отвлекается. Пусть только у одного он будет в семье.
Автор: Юлия Ягафарова