Спасибо за внимание, с которым приняли попытку разобраться в романе. https://zen.yandex.ru/media/id/5e26fee55d636200acbd2f4f/vp-astafev-voeval-na-drugoi-voine-poetomu-ego-mnogie-i-ne-prinimaiut-6048d1e93949137c740e861a
Правда, кто-то из читателей гордо произнёс: «Врут вместе с Солженицыным, не читал и читать не буду!» Здесь и не возразишь.
Ещё мнение: «С душком товарищ Астафьев, верно, головой тронулся...наши деды воевали, с ними такого не было».
Кто-то упрекает: что же, сдаться надо было, как Франция? Разве об этом говорит писатель? Но так надрывно тяжко, на изломе победили, что автор спрашивает: «А не надорвались ли мы? Не от этого ли наши беды?»
Кто-то находит совершенно невероятный довод: «Астафьев – связист, значит, всю войну в блиндаже просидел, передовой не видел!» Что же, очевидно, и ногу свою изуродованную он сам гвоздиком в том самом блиндаже расковырял?!
Обвиняют и в том, что в советское время тоже писал, даже награды и гонорары получал, а потом начал грязь лить!
А попробовал бы он что-то такое прежде написать! Генерал Епишев, начальник Главного политического управления СА и ВМФ, чётко обозначил позицию партии: «Кому нужна ваша правда, если она мешает нам жить?»
Да и попробуйте, найдите в советских публикациях Астафьева ложь, восхваление начальства, откровенный или скрытый поклон власти!
А уж кулаком его именовать – сироту, выросшего в бедности с бабкой и дедом, а потом попавшего в детдом, добровольцем ушедшего на фронт в 17 лет!
А роман действительно непривычен. В пространстве книги не просто страшно – это катастрофа всемирная, это гибель идеи о том, что мир рационален, что этот мир – Божий, и важно, что в хор сражающихся и гибнущих людей входит голос автора: «Боженька, милый, за что бросил их сюда? Слеп и страшен твой суд…»
Это не поиски Бога – его в этой крови нет, это нравственное осмысление происходящего, и всё же что-то царапает душу.
Очень схожая трагическая ситуация сложилась в русской культуре, осмысливающей события русской жизни: 1904 год. Кровавая, жестокая, война с Японией, которую Россия проигрывает, одно поражение за другим, на суше и на море, отчаяние и беспросветность…
И вдруг появляется песня не о победе – о поражении в морском бою… Да полно, это не поражение, потому что
…Мы пред врагом не спустили
Славный Андреевский флаг…
Выйдут моряки навстречу превосходящим силам, будут сражаться, гибнуть, и появится песня, в которой гордо прозвучат слова: «Мы, погибая, флаг не спустили! И наш флаг – славный, и сорвать его с мачты враг сможет только тогда, когда упадет последний матрос, и нет выше чести, нежели душу отдать за други своя!»
И, наверно, корабельный батюшка, напутствуя воинов, идущих на смерть, сказал обычным мужикам в матросской форме эти такие простые и такие гордые слова!
И была эта война бесславно проиграна, и даже «Варяг» японцы подняли и в строй ввели, отремонтировав, так что же, значит, и не было героев, не было высокого подъёма духа, покорно шли на смерть обречённые моряки? Или было что-то, что позволило им потом, вернувшись в Петербург, пройти строем под песню от вокзала до Зимнего дворца, где принял их государь? Не понуро прошваркать ногами, а отчеканить парадный марш!
Хочу напомнить, что после Куликовской битвы, в которой победили, но так тяжко, так кроваво, князь Дмитрий просил Церковь учредить единый день поминовения погибших героев – появилась Дмитриева родительская суббота!
Это оттуда, из далекого XIV века тянется ниточка вечной людской памяти о тех, кто сердцем копье остановил, кто страну спас. Святой памяти, истинно Вечной памяти тех, кто жизнь положил за нас, за други своя…
Виктор Петрович Астафьев нашел другие слова, которыми проводил погибших в Великую Отечественную войну: прокляты и убиты. Имел ли он на это право?
Порой кажется, что книга создана человеком, окончательно выведенным из терпения, поэтому он и выкрикивает, выкашливает натужно такие горькие слова, вспоминает всё, что было в жизни его и его народа дурного, злого. Не имеет права? А знаете, я признал бы, что врёт писатель и про дураков-командиров, и про бездарные приказы, и про бессмысленные потери, если бы уцелевшие ветераны (а роман написан почти 30 лет назад) уже тогда жили бы ВСЕ в благоустроенных квартирах, в собственных коттеджах, если бы хоть раз в 5 лет ездили в ту же Польшу, Германию, да просто в Крым бесплатно хоть на неделю – ведь заслужили! – тогда можно бы и сказать старику: «Ври да знай меру!» Но ведь это нашим парням, вернувшимся из Афгана и добивающимся пенсии, инвалидности, чиновник говорил: «А я вас туда не посылал!» (сошлюсь на https://bratstvo.lenta.ru/war-3.html ).
Ведь тогда Астафьев и его однополчане, как позже афганцы, шли сражаться за Родину, а эта Родина про них забыла. Именно такая Родина, нарисованная в романе «Прокляты и убиты», очень похожа на себя.