В свое время я имел честь знать одного человека, который в 1980-е годы на протяжении пяти лет занимал ответственную должность в посольстве СССР в Ливане. Годы его службы пришлись на начало десятилетия – уехал при позднем Брежневе, вернулся при раннем Горбачеве. Сам он был из Армянской ССР, по причине того, что, учитывая многочисленность и влиятельность армянской диаспоры в Ливане и Сирии, включая правительственные эшелоны этих арабских стран, наш МИД активно использовал кадры из числа граждан армянской республики. Они в силу владения языком, национального признака, знания нравов и традиций легко сходились с широкими слоями диаспоры и успешно выполняли ответственные важные миссии, которые до сих пор не подлежат разглашению.
Спустя несколько лет после распада страны и откола республик от бывшего СССР, я от одного нашего общего знакомого узнал, что этого дипломата пригласили к премьер-министру уже независимой Армении и предложили ему должность посла новоиспеченной страны в Ливане, однако он, ни минуты не колеблясь, отказался. Мне это показалось странным, особенно на фоне бедственного положения, в котором оказались многие республики в первые годы после распада СССР – старые советские хозяйственные связи оказались разрушены, рыночные еще не были налажены, нормально не подавались ни свет, ни газ, нарастала безработица. А тут отказ от должности посла и неиспользование возможности отъезда в зажиточную страну, в которой он долго жил и которую прекрасно знал.
По прошествии еще нескольких лет, я снова встретился с этим человеком и задал вопрос, который все это время не давал покоя, мол, в чем причина непринятия назначения, ведь у вас были заслуги перед прежней страной, новые власти оценили (надо отдать им должное, не гнобили прежних, как во многих других республиках), они сами вас разыскали, сами предложили, а тут отказ… ваша позиция мне совершенно непонятна. Ответ советского дипломата меня буквально ошеломил.
- Мне было стыдно при одной этой мысли, - ответил он, - в тех кругах, в которых я должен был вращаться, и в той среде, где мне предстояло работать, меня еще хорошо помнили как уполномоченного правительством СССР дипломата, защищающего интересы великой державы. Я не представлял, как я могу снова предстать перед этими людьми в новом статусе. Все прекрасно знали, что раньше я одной шифрограммой в Москву мог изменить геополитическую, а то и военно-политическую конфигурацию всего региона Ближнего Востока, а сейчас мне предлагают поехать и принять невнятную символическую должность. Выходит, ускакал на лихом коне, а приковылял на хромой козе. Нет уж, лучше было сидеть в Ереване, в темноте, холоде и перебиваться с хлеба на воду, чем вынести такое унижение.