Поражённому в правах российскому спортивному сообществу великодушно разрешили использовать вместо государственного гимна фрагмент из сочинения русского классика.
Теперь, во время процедуры награждения наших спортсменов, звучит начало Первого фортепианного концерта Петра Ильича Чайковского.
При этом в качестве гимнозаменителя выбрана не авторская версия, а редакция пианиста и дирижёра Александра Ильича Зилоти.
У Чайковского вступление звучит не совсем эпично-героически, солист не "давит" оркестр, не машет руками, а мягко, почти отстранённо, играет лирическое арпеджио.
По этому поводу на канале выходила статья. Ссылка есть в каталоге, кому интересно - найдёте.
Для наглядности короткое сравнительное видео оттуда.
На самом деле, Чайковский - не фортепианный композитор. И сам он это прекрасно понимал, честно признаваясь:
... я не пианист ...
Пьесы Чайковского во многом лишены шопеновского изящества, листовской выразительности или бетховенского полнозвучия. Он писал на своём языке, который по большей части подходил для домашнего музицирования, но не принимался профессиональными исполнителями.
Пианист Константин Николаевич Игумнов отмечал, что
Жалобы пианистов на "неисполнимость" его сочинений всю жизнь мучили Чайковского. Под влиянием этих жалоб он вносил в позднейшие редакции своих сочинений подсказанные и иногда не им оформленные поправки.
Но Первый фортепианный концерт стоит особняком.
И речь даже не о том, что широкое распространение получила редакция Зилоти, композиторская версия нисколько не хуже.
Не пианисту Чайковскому удалось создать этим сочинением, по словам музыковеда Бориса Владимировича Асафьева, русский симфонический пианистический стиль.
Этим можно попытаться объяснить и бурную негативную реакцию Николая Григорьевича Рубинштейна при первом знакомстве с музыкой концерта. Он не ожидал, что "не пианист" смог написать произведение такого высокого уровня, не хотел верить в это.
В начале Рубинштейн просто потерял дар речи. Чайковский свидетельствует:
Я сыграл первую часть. Ни единого слова, ни единого замечания!
Я вооружился терпением и сыграл до конца. Опять молчание.
Потом Рубинштейна, конечно, порвало в клочья. В потоке гневной критики следует особо отметить обвинения в "воровстве":
... то украл оттуда-то, а то оттуда-то ...
Однако Чайковский остался непоколебим:
Я не переделаю ни одно ноты ...
Откуда взялась такая уверенность у композитора, который впоследствии "по своему мягкосердечию" довольно легко соглашался на переделки, в том числе и Первого фортепианного?
Мне кажется, что Чайковский пришёл к Рубинштейну ... похвастаться.
И у него были на то серьёзные основания. Его не интересовало мнение о "художественной стороне" концерта, в своих музыкальных идеях он не сомневался. Ему были нужны именно
замечания насчёт техники виртуозной, фортепианной.
И указания,
что в техническом отношении неудобоисполнимо, неблагодарно, неэффектно и т. д.
Таким образом он хотел проверить насколько хорошо справился с поставленной задачей его тайный помощник.
Предположительно это был пианист Павел Августович Пабст - будущий профессор Московской консерватории. Чайковский мог пересечься с ним в декабре 1874 года в Киевской опере, где Пабст работал ассистентом капельмейстера.
Музыковед Артём Михайлович Варгафтик считает, что Пабст, который
не мог с Чайковским не встречаться, возможно уже тогда был способен дать ему некоторые ценнейшие советы по поводу того, как что пишется для солирующего рояля, что как надо изложить, что ловчее, что правильнее сыграть чтобы достичь нужного эффекта.
И самое интересное, что эта версия чем ведь подтверждается?
Во всех следующих случаях, когда Чайковский брался сочинять виртуозную музыку для рояля, такого советчика рядом не было и именно поэтому так резко отличается блеск фортепианного письма в Первом концерте у той, местами грузной, местами тяжелой, однородной и плохо ложащейся в руки пианистов, фактуры фортепианной музыки, которые есть, скажем во Втором концерте и ещё в ряде более поздних вещей Чайковского.
Уровень доверия Чайковского Пабсту был настолько высок, что через десять лет он поручил ему редакцию своих фортепианных пьес для последующей публикации.
Возвращаясь к замене государственного гимна началом Первого фортепианного концерта Чайковского.
Хочу сказать, что выбранный отрывок, как в "героической", так и "лирической" редакциях, безусловно ассоциируется с Россией. Более того, западному слушателю тематизм концерта известен не только в связи с его использованием в многочисленных треках исполнителей хип-хопа и рэпа.
С 1941 года песня "Tonight We Love" американского саксофониста Фредди Мартина успешно исполняется и записывается разными певцами и певицами: от Фрэнка Синатры до Катерины Валенте, от Клайда Роджерса до Билли Вона.
Но на мой взгляд в качестве гимнозаменителя лучшее бы подошёл невероятный финал Седьмой симфонии Дмитрия Дмитриевича Шостаковича.
В нём есть всё: ослепительно-торжественная патетика, имитация праздничного колокольного звона, величественная поступь героев-победителей, захватывающие дух кульминации.
Это мощнейший символ нашего превосходства на полях сражений Великой Отечественной войны, почему бы ему не стать олицетворением спортивных достижений в мирное время.
Каталог публикаций канала "Океан Между Нот".
Традиционная несмешная байка:
Однажды после успешного выступления непрерывные аплодисменты и вызовы "на бис" так надоели Гансу фон Бюлову, что он выбежал на сцену и заявил зрителям:
- Если вы сейчас же не прекратите аплодировать, я сыграю все сорок восемь прелюдий и фуг Баха от начала до конца.
Собравшиеся знали, что Бюлов умеет держать слово, поэтому все рассмеялись и больше не настаивали на "бисах".