Всю ночь бедняжка проплакала в подушку. На утро она взглянула на хрустальную туфельку, что осталась при ней, и воспоминания снова накатили леденящей волной.
— Любовь - жестокая штука, — сообщила она мыши, грызущей вчерашний кусок хлеба, что Сандрильона заботливо оставила для неё. Мышь не ответила, даже на секунду не отвлеклась от завтрака.
Сандрильона понимающе покачала головой. Умные мысли умными мыслями, а хорошо позавтракать - куда важнее. Она любовно провела по хрустальной туфле рукой, взяла ее и засунула под кровать. С такими сёстрами свои вещи следует прятать. Это она поняла уже очень давно.
— Сандрильона!
Как по часам. Девушка доплела косу и отправилась на зов мачехи. От вчерашнего удара о камень ступня распухла и невыносимо болела. Девушка кое-как спустилась по лестнице с чердака и взглянула на мачеху.
— Сандрильона! Сегодня ты постираешь белье и переберешь крупу. Для начала. А мы с девочками сегодня ждём гостей.
— К ужину накрывать на скольких персон, мадам?
Мачеха хитро сощурилась.
— Хочешь знать, кто придёт?
— Я этого не сказала, мадам.
— Вчера на балу нерасторопная служанка пролила на принца целый поднос с пуншем. Такая же дурная, как и ты, — важно сообщила мачеха.
Сандрильона сдержала улыбку.
— Но гораздо хуже новость другая: кажется, принц влюбился в эту самую девицу. Она оставила свою туфлю во дворце, как и свою честь, видимо... Ещё бы нижнее белье оставила! — мачеха грозно сжала губы, щеки Сандрильоны зарделись. — Его величество принял решение. Та, кому подойдёт этот стеклянный башмак, станет женой принца. И я сделаю все, чтобы туфля налезла на ногу одной из моих дочерей. Сегодня здесь будет герцог. И чтобы духу твоего не было в гостиной в это время! Ужин я приготовлю сама.
— Но каждая девушка должна померить...
— Ещё хоть слово! — взвизгнула мачеха, и Сандрильона поспешно ретировалась.
Она перебирала крупу и радостно пела песню своей матери. Принц все-таки любит ее, все-таки хочет жениться на ней. Это так чудесно! Осталась лишь одна мелочь: придумать, как померить туфлю и обдурить хитроумную мачеху. И тогда все будет ясно... Она станет невестой принца, и жизнь заиграет новыми красками.
Сандрильона развернулась, чтобы взять новый мешок крупы, как вдруг задела ногой ножку стола и от боли согнулась пополам. Когда боль немного утихла, Сандрильона с ужасом заметила, что ступня так сильно распухла, что даже в разношенный башмак едва вмещается.
— Даже если мне удастся померить туфлю, — пробормотала она, — Она не налезет мне на ногу.
Казалось, ее сердце на мгновение перестало биться. Все было кончено.
Девушка просидела в подполе ещё около часа, механически перебирая крупу и думая о своей печальной судьбе. Когда работа была закончена, она показалась в доме и услышала разговор из гостиной.
— Вы уверены, что это человеческая обувь? — недоумевала мачеха. — Возможно, на бал проник гном! Вы не думали об этом?
— Мадам, — терпеливо отвечал какой-то мужчина, — есть неоспоримые доказательства, что это был не гном, а девушка. Принц даже узнал ее имя. Но о ней нет нигде никаких записей. Что весьма странно.
— Пальцы подогни! — приказала мачеха сердито.
По-видимому, это был самый разгар примерки, затем ее голос смягчился, она снова заговорила с мужчиной.
— Дорогой герцог, — промурлыкала она, — возможно ведь такое, что обувь сегодня подходит, а завтра - нет. Вы слышали о таком феномене?
— Не слышал, мадам.
— Я читала об этом в городской библиотеке. Очень распространённый феномен.
— Я не смею вам перечить, мадам. Но приказ есть приказ. Туфелька должна быть впору молодой леди именно сегодня, а не вчера.
Сандрильона восхитилась выдержкой этого герцога и замерла в дверях. Мачеха строго-настрого запретила ей появляться здесь, пока герцог не уйдёт, а она привыкла слушаться эту женщину. Но ещё она знала, что нужно слушать свою душу. А голос внутри подсказывал ей, что нужно действовать. Даже если ничего не получится...
Она медленно прошла в гостиную и тихо сказала:
— Я бы тоже хотела померить туфельку, герцог.
Мужчина удивленно распахнул глаза и поманил девушку пальцем.
— Подойдите, милое дитя, — затем он нахмурился и обратился к мачехе Сандрильоны, — Вы ведь сказали, что молодых леди в доме больше нет?
— Это не леди, — презрительно хмыкнула мачеха. — Это всего лишь наша служанка.
— Значения не имеет, мадам. Снимайте ваши башмаки, дитя.
Сандрильона вздохнула полной грудью и сняла башмаки. Ее синяя распухшая ступня вызвала у герцога отвращение. На миг он отвернулся и, не поворачивая головы, спросил:
— Ваша нога всегда так выглядит, дитя?
— Нет, — всхлипнула Сандрильона. — Вчера я имела неосторожность упасть, сэр.
— Понимаю, понимаю. Но померить все равно придётся.
Сандрильона попыталась втиснуть ногу в туфлю. От боли по ее щекам текли слёзы. Но это было лишь зря потраченным временем. Мачеха самодовольно улыбалась, а сёстры ехидно хихикали, глядя на эту сцену.
— Сожалею, — сказал герцог, взял туфельку и убрал в специальный сундучок. — Теперь я вынужден продолжить путь.
Он направился к выходу, когда Сандрильона вдруг метнулась к нему, но ее ухватила за локоть рыжеволосая сводная сестрица. В ее руке был небольшой мешок. Она потрясла им в воздухе, и Сандрильона услышала пугающее позвякивание.
— Хочешь показать ему вторую туфлю? — шепнула она на ухо Сандрильоне. — Так вот она. Забирай.
Сандрильона заглянула в мешок и увидела переливающиеся на свету мелкие осколки хрусталя.
— Нет... — простонала она.
Дверь за герцогом закрылась с оглушающим звуком. Стук сердца глухими ударами пульсировал в висках Сандрильоны. Теперь она действительно упустила свою любовь. Навсегда.
Вдруг кто-то с силой схватил девушку за руку и потащил на чердак. Сандрильона испугано взвизгнула.
— Ты посмела ослушаться меня, несносная девчонка?! — мачеха остервенело тащила отбивающуюся девушку. Затем она втолкнула Сандрильону в ее комнату на чердаке. Сандрильоне показалось, что глаза этой женщины горят огнём.
— Будешь сидеть здесь без еды и воды, пока я не придумаю, что с тобой делать! — прикрикнула она, хлопнула дверью и заперла ее с другой стороны.
Сандрильона лежала на полу и смотрела на дверь. Некоторое время она не могла пошевелиться от потрясения. Затем вскочила и попыталась открыть дверь, но та не поддавалась. Она кричала и била в неё кулаками, но все было без толку.
Без сил Сандрильона рухнула на кровать и зарыдала в подушку.
— Разве я могу верить в добро после такого? — шептала она. — Разве я могу?
— Да что ж ты будешь делать?! — неожиданно возникший голос заставил девушку подскочить. — Дадите вы мне отдохнуть или как?!
Рядом с ней на кровати, поджав ноги, сидела ее знакомая крестная. В этот раз на ней был другой халат: махровый, всех цветов радуги. Сандрильона схватила ее за руки.
— Крестная! Я так рада тебя видеть!
— Давай без фамильярностей, — попросила крестная, неуверенно похлопала девушку по руке и отодвинулась на безопасное расстояние. — Извини. Я очень уважаю личное пространство. Как бал?
— Хуже некуда! — взвыла девушка.
— Не встретила принца?
— Отчего же? Встретила. Но лучше бы не встречала!
— Страшненький? — скривилась крестная.
— Нет, он очень красивый и милый. И, кажется, даже любит меня...
— Не понимаю я нынешнюю молодежь, — развела руками крестная. — Что не так-то?
— Все не так! Все против меня! Вся Вселенная!
— Вселенной больше делать нечего кроме как портить тебе жизнь, — пробурчала крестная.
— Я никогда больше его не увижу...
— Уверена? — крестная загадочно улыбнулась. — Выгляни в окошко.
Сандрильона спрыгнула с кровати и уставилась в маленькое круглое окно. Она даже не почувствовала боль в ноге, так была увлечена. К дому подъезжал всадник. Глаза Сандрильоны расширились. Она ударила в окно рукой и поморщилась от боли.
— Он идёт в дом... — простонала Сандрильона. — Но что мне делать?! Комната заперта! Ты можешь открыть замок?
— Я похожа на дилетантку? — подняла брови крестная. — Сейчас все будет.
Сандрильона замерла, вспомнив о прошлом неудачном колдовстве крестной. Но та уже достала знакомый ивовый прут и направила на дверь. Затем прикрыла глаза и произнесла что-то невнятное...
***
— Ваше высочество, — мачеха изобразила удивительно изысканный поклон. — Невероятно счастлива вас видеть.
Принц кивнул и натянул на лицо вежливую улыбку.
— Я бы мог просить вашу служанку вынести мне стакан воды? Конная прогулка меня немного утомила.
— О, я с удовольствием сделаю это для вас. Проходите, прошу вас. Зачем же просто воды? Могу предложить вам зелёный чай или горячий шоколад? А может, изволите отужинать в компании моих прекрасных дочерей?
— Только воды, — бросил принц. — У вас много слуг?
— Вовсе нет. Мы очень уважаемая семья в городе, но, увы, не слишком богаты.
Принц кивнул и остановился на пороге.
— Знаете, я попрошу дочь завернуть вам на дорожку пирог с мясом. Только из духовки. Она удивительно готовит, вы даже не...
— Я попросил воды, — заметил принц. — Больше ничего не надо, умоляю вас. У меня не так много времени.
Через несколько секунд он опустошил стакан с водой, отдал его хозяйке и взялся за дверную ручку.
— Благодарю вас, — сказал он и открыл дверь. — Хм... Кажется, ваш пирог горит.
— Нет, что вы? Дочь уже достала его из духовки.
— Вы чувствуете? Пахнет гарью.
— О... Вам кажется.
— Не кажется, — принц закрыл дверь и принюхался. — Запах идёт откуда-то сверху.
— Наверно, это сходит с ума Сандри... О, наша кошка. Наверняка, уронила свечу...
— Как вы сказали? Сандрильона?!
Принц бросился вверх по лестнице под вопли мачехи. В считанные секунды он добрался до чердака. Деревянная дверь полыхала огнём. Принц достал шпагу и ловким ударом сбил замок. Ногой распахнув дверь, он очутился в комнате, наполненной дымом.
Прикрыв рот и нос, он нащупал тело девушки, поднял ее на руки и вынес из комнаты.
Через какое-то время огонь поглотил весь дом. Мачеха с дочерьми стояли в отдалении и наблюдали за пожаром пустыми глазами.
Принц уложил девушку на газон. Она открыла глаза, закашлялась и посмотрела на него, чуть улыбнувшись.
— Как это произошло? — спросил принц встревоженно.
— Крестную исключили из фей, — промямлила Сандрильона. — Но она сказала, что ничего страшного. Ведь на огонь можно смотреть вечно...
— Ты бредишь, — понял принц. — Я отвезу тебя в госпиталь.
— Нет, не оставляй меня, — взмолилась Сандрильона.
Принц изумлённо посмотрел на неё.
— Больше никогда, дорогая. На этот раз я буду слушать свою душу...
Конец