Зина была из обыкновенной семьи. Мать работала почтальоном, а отец водителем. Жили весьма скромно, не замечая этого. Впрочем, как все, уверенные, что не в деньгах счастье. В восьмом классе школьников повезли на экскурсию в Ленинград. Зинаиду Ленинград зацепил настолько, что она купила справочник доступных ей учебных заведений, конкретно этого города. Таких, чтоб наверняка, без экзаменов принимали иногородних студентов. Стипендия была важна и наличие общежития. И, что вы думаете, закончив школу, Зина в город белых ночей уехала.
Поступила в ГПТу, которое готовило специалистов по изготовлению резиновой обуви. Детки ленинградцев туда не стремились и брали лимиту без придирок. Но и с заботой: стипендия всем выплачивалась, обед в столовой бесплатный. Большую часть учащихся располагали в общежитии неподалёку от ГПТу, а других (в их число попала Зина) кучно расселяли по квартирам. Оплачивало жильё учебное заведение.
Одно неудобство - за чертой города проживали и в Ленинград, на занятия, приходилось ездить на электричке. Но это было время, когда всё нипочём. Юность называется. Зина и ещё три девочки стали квартирантками некой Марии Васильевны. Хозяйка большого дома, она сдавала им пространство мансарды. Подняться туда представлялось возможным по боковой лестнице, не пользуясь общим входом, что устраивало и законных и временных проживающих.
Хозяева жили крепко. В комнатах стояла красивая мебель (Зина впервые услышала слова "стенка," "гарнитур), на полу и стенах - ковры. И одевались, на взгляд лимитчиц, шикарно. Под крышей дома процветали Мария Васильевна со вторым мужем, её дочка с семьёй из трёх человек, какая-то старушонка. А ещё имелся общий сын супругов - малый лет тридцати. Все люди семейства работали, а кто-то посещал детский сад. Только старушка и сын Марии Васильевны всегда находились дома.
У бабушки сил хватало лишь песок за собой подметать, а молодой мужчина много трудился в свинарнике, крольчатнике и курятнике наравне с работником, выдаваемым за родственника. Подсобное хозяйство велось с размахом. Свежее мясо отлажено куда-то сдавали, а из кроличьих шкурок, нанятый скорняк изготавливал на продажу шапки. Их даже на рынок вывозить не требовалось - на дому отрывали с руками. Использование сторонней рабочей силы, личное обогащение были наказуемы и поэтому всё происходило секретно.
Как результат: автомобиль "москвич," мотоцикл с коляской, поездки дочки хозяйки с семьёй на море. Да и со всех сторон было видно, что счастью некоторых, наличие приличного количества денег, совсем не мешает.
А вот Зине с подружками приходилось туго. Питались девчонки вскладчину и Зина на две недели выстраивала меню так, чтобы ни крошки зря не пропало. Подружки бегали на ничего не обещающие свиданки, а Зина распылять себя не хотела да и боялась: уже были среди учениц случаи абортов и дурных болезней. Зина, исподволь, наблюдала за теми, кто сдавал им жильё.
Иногда в ней просыпалась зависть к их возможностям. Вот бы иметь такой же большой дом, дорого обставленный. И такие же платья, дублёнку, как у дочери хозяйки! И на море бы она с удовольствием съездила - никогда не была. Да и от котлет, мясного супа вместо тушёной капусты с магазинными яйцами, девушка бы не отказалась. Многое из того, что хозяева ели ежедневно, в родительском доме Зины, готовили только на праздник. Но каждому своё, как говорится.
А ещё Зина убедилась в странности Николая - сына хозяев. Он явно не был трудоустроен. Не делал один в магазине покупки. К нему не заглядывали приятели и Николай, кажется, ни к кому не ходил. Мать с отцом обращались с ним не по возрасту заботливо, сестра с лёгкой насмешкой, а её муж - равнодушно. Племянница, лет шести, дядюшку обожала, играя с ним в мяч, догонялки и прятки на равных. При этом не Коля девчушку, а она его спрашивала: "Не замерз? Есть не хочешь?"
Зина всматривалась в лицо Николая - обыкновенный взрослый парень. Улыбчивый, немногословный. На нём лежат нелёгкие - "животноводческие" дела, но в доме он совсем не распоряжается, а как бы им самим, по доброму, управляют. Даун? Нет, такие, особенные люди, внешне всегда отличаются от других. Девушка, выбрав момент, с мужчиной заговорила.
Кажется, поинтересовалась много ли у них кроликов. Николай чуть завис, а потом выставил ладони вперёд :"Больше десяти. Много." Зина засмеялась, приняв ответ за попытку шутить. Попросила показать ей крольчонка и Коля вынес пушистый комочек, бережно прижимая к груди. Говорил он односложно, с паузами, словно, обдумывая, каждое слово. И Зина вдруг догадалась:"Да он контузию пережил! Может, в армии во время выполнения учебной задачи. Бедный Николай!"
Найдя объяснение, она прониклась к хозяйскому сыну симпатией - жалостью, и что-то вроде дружеского общения между ними установилось. Сокурсницы - соседки по комнате, вслед за Зиной, заинтересовались странным холостяком Николаем и попытались заигрывать, но мужчина их игнорировал. Обиженные девчонки ("Да мы лучше невзрачной Зинки!") вынесли свой вердикт:"Он дебил. Но безвредный." Зина всё-таки надеялась на контузию.
"У Коли лёгкое слабоумие, хотя я позаботилась о присвоении инвалидности - деньги лишними не бывают. Он родился и рос здоровым мальчиком, но получил серьёзную черепно-мозговую травму. Врачи выходили, но начались провалы в памяти, сформировалась сильная рассеянность и началось притупление интеллекта. Школу при специнтернате закончил и там же профессию плотника получил. Себя обслуживает, привычные дела разумеет. Большие компании, посторонние люди его угнетают и длинные диалоги ему не по силам. Но с тем, кто симпатичен - поговорит с удовольствием. С племяшкой в поддавки играет. Знаешь, если не придираться - обыкновенный мужик. Вон зять мой - здоровым считается, а буркнет за вечер два слова жене и на дочь внимания не обращает,"- сообщила Мария Васильевна Зине совершенно неожиданно, когда та на кухне готовила обед для себя и подруг.
Зина не нашлась, что ответить, а Мария Васильевна добавила, что не против её общения с Николаем. И мясца дала:"Заваргань что-нибудь вкусное себе и девочкам. Я давно приметила, что ты девушка порядочная и хозяйственная." Ушла, а Зина растерянно смотрела на шикарный кусок свинины. Больше подношений "на всех"не было. Мария Васильевна стала прикармливать и привечать именно Зину. "Наверное, она так за сына меня благодарит. Николай ведь одинок,"- нашла объяснение девушка.
Вскоре дочь хозяев с семьёй переехала в Крым. Оказалось, её дочке противопоказан ленинградский климат и бабушка с дедом (даром, что неродным) давно суетились. "Ого, какие возможности!" - с нахлынувшей завистью подумала Зина. Незаметно стала она частой гостьей в хозяйской части дома. Теперь уже она играла с Колей в поддавки, вела с ним нехитрые беседы. Взрослый приятель не казался ей дураком, но и мужчину она в нём не видела. Говорила, перенятым от домочадцев тоном:"Николаша, во двор идёшь? Шарф надень - холодно."
Однажды Мария Васильевна озвучила вкрадчивое предложение:"А нет ли у тебя желания, Зина, войти в нашу семью? Слабоумие у Николая не значительное, социализирован. Детям, от него зачатым, нездоровье не грозит. Будешь жить, как у Христа за пазухой. Мы с отцом Коли, люди не вредные. Прописку тебе постоянную сделаем и на дом этот будешь право иметь. Хочешь - работай, а нет - детей рожай да воспитывай. Надрываться - Коля да работник есть. Что скажешь?"
Зина опешила. Про отсутствие любви заговорила, а Мария Васильевна усмехнулась:"Любовь - это всего лишь биение молодой крови. Поволнуется эта кровь короткое время и водицей холодной становится. Особенно у мужчин. И опять объект, который взволнует ищут. А жена начинает родившегося ребёнка любить и уже от мужа только помощи, поддержки да спокойствия ждёт. В браке с Николаем у тебя эти три составляющие всегда будут. Подумай, Зина."
Выйти замуж за дурака - да о таком думать абсурдно! Только за умного и красивого. И наверняка Зину впереди настоящая, пылкая любовь ждёт. Ошибается Мария Васильевна, рассуждая, что нет её. Но пальчики девушки сами собой загибались, перечисляя плюсы:"Дом большой, обстановка. Наверняка обновок накупят. Если пожелаю, могу в техникуме на бухгалтера выучиться - так Мария Васильевна обещала. И Ленинград навсегда моим станет. На море поеду. Да вот хоть в Крым, на всё лето, к сестре Николая!" Она, как-то упускала, что ей не удочерение предлагают, а замужество, которое много чего предполагает.
Минусов было всего два - "дурак" и "не люблю." Но они перевесили. Как раз учёба в училище подошла к концу и теперь Зину ждало предприятие по изготовлению резиновой обуви и койка в общаге. Мария Васильевна на прощание ей сказала:"Надумаешь в ближайшие пол года - возвращайся." А Николай со слезами в голосе просил:"Не уезжай, Зина. Почему меня все бросают?" Вот как с таким жить?! Взрослый ребёнок.
Разумеется, она не вернулась в тот замечательный дом. Ленинград был вокруг - красивый, с особой культурой, но сам по себе. Зина моталась на работу, которую полюбить не смогла. Ненавидела общежитие, не понимая, как может считаться нормальным, годами вынуждать взрослых людей жить шалманом в одной комнатушке? Из мебели - койки, стол, шкаф. Тошный общак. Парни - такая же лимита, стремились к лёгким отношениям. Многие жизнь на потом откладывали, не спеша обзаводиться семьей.
И Зина вышла замуж за первого, кто позвал. Так, симпатия лёгкая. Они ещё покрутились сколько-то лет, проживая уже в семейном общежитии. Но после рождения дочки, поняв, что город белых ночей готов их только эксплуатировать без особой отдачи, уехали на родину мужа - в Саратов. И опять общаги подобие - двухкомнатная квартира свёкров и их пять человек. Зина, вспомнив мать, устроилась почтальоном, Виктор, муж, на заводе слесарил. И начал выпивать не только по праздникам.
Беременность Зины у всех жильцов квартиры вызвала негодование: "Друг у друга на головах живём!" Она понимала, но залетела вскоре после аборта, и врач в направлении ей отказала:"Идите к заведующей, а я не считаю возможным!" Родила сына. Муж, кажется, изменял. Свёкр в голос матом ругался. Свекровь не желала с ней разговаривать и хоть сколько-то помочь с детьми. Новорожденный сын кричал день и ночь, получая через молоко матери её беспокойство.
Зина тяжко думала:"Я живу в дурдоме, а лучше было бы с одним дураком да как у Христа за пазухой. Да и если моего Витьку рядом с Николашей усадить да задавать им одинаковые вопросы, ещё неизвестно, кто больше слабоумным покажется!" Женщина разочаровалась в замужестве, не верила ни в какую любовь. Единственной светлой радостью для неё были дети. "В них и заключается смысл жизни женщины. И нужно было такое гнездо выбирать, где мне бы их растить было комфортнее,"- лезли в голову Зины запоздалые мысли.
Как подарок свалилось наследство. Умерла деревенская бабушка - мать отца Зины. Девушка бывала у неё в раннем детстве и теперь предложению папы забрать себе дом, обрадовалась. Это было её первое личное жильё, незаполненное посторонними людьми. Только она, дочь с сыном да муж. Снова почта выручила, а муж Виктор в бригаду вступил, которая искала заказы по деревням: рыли колодцы, что-то чинили, строили. Зарабатывал. Но и пропивал.
Зина на хозяйстве не щадя живота колотилась. Завела кур, корову, свиней. Насмехалась над собой:"Смотри-ка, всё то же самое, что у Марии Васильевны, но в телегу запряжена именно я. Получается, муж не дурак, зато я - дура." Она, как ни печальна причина, раздышалась, когда умер её отец. Мать, продав квартиру (уже давно такое стало возможно) переехала к дочери. Пословица "Не в деньгах счастье" давно уступила место пониманию: "Без денег - ты бездельник!" Показав мужу кукиш, Зина деньгами распоряжалась сама. Дом кирпичом обложили, наконец, провели газ. Да много что из необходимого купила, сделала хозяйка дома - Зинаида.
И снова сказала себе:"Да, с непустым кошельком легче жить! Сама себе козырь и сама для детей постараться могу." Развелась с Виктором, хотя дочь и сын в один голос кричали:"Мама, это дурь полная, на пятом десятке, так менять жизнь." Но она им беззлобно бросила:"Нишкните! Хочу хоть вторую часть жизни без настоящего дурака прожить."
На пятидесятилетие Зинаида себе подарок сделала - в Санкт- Петербург припылила. По экскурсионной путёвке. И выбрала пол дня, чтобы оказаться возле дома Марии Васильевны - бывшей квартирной хозяйки. Теперь дом был обнесён не дощатым, а кирпичным забором. Из ворот выехала иномарка. Зинаида покрутилась да и надавила на кнопку звонка. Ей открыл небритый мужик в рабочей одежде. "Я к Марие Васильевне,"- без всякой надежды сказала Зина, помня, что мать Николая была лет на пять постарше её собственной матушки. Но её провели в дом.
Мария Васильевна, совершенно седая, сохранила память и ум. Едва услышав:"Я - Зина, здравствуйте!" обняла и прослезилась. Сама накрыла к чаю стол и охотно высыпала подробности жизни:" Коле, через два года после твоего отъезда, взяли жену. Чуть старше его, но золотая оказалась невестка. Она из рук дурного мужа к нам попала. Клятая, битая. Отогрелась. Внука и внучку нам родила. Так и живём одним домом. Мужа, правда, схоронила уж годков, как восемь назад. Молодёжь высшее образование получила и заведует нашим рестораном в городе. Хозяйство большое, но вместо кролей - индоутки. Мода на них. Двух работников теперь держим открыто. Ими управляет Коля. А ты, Зиночка, как? Встретила счастье?"
Не стала сочинять:"А в чём оно - счастье? Живу, дышу, двое детей у меня, мама жива. С мужем-дураком развелась. Получается, счастлива. Но папу схоронила, замужем за настоящим дураком долго была. Значит и что такое несчастье знаю. " И Мария Васильевна покивала:"Счастье понятие перелётное, пугливое." Они ещё посидели, потолковали и навсегда распрощались. Зинаида, идя двором, Николая увидела. Ну, уже дед, конечно. Но в руках вилы - видно только работу закончил.
Зина кивнула ему, он ответил:"Здравствуйте." Поняла:"Не узнал." Да и хорошо - обсуждать им нечего. Вышла за ворота и направилась в сторону электрички. Давно пора было вернуться в гостиницу и собирать вещи, экскурсионные дни подошли к концу.
Шла, а в голове крутилось у Екатерины Вильмонт вычитанное и на скороговорку похожее:"Не тот дурак, кто дурак, а тот дурак, кто не дурак, да дурак! Пока произносила мысленно, раз пять споткнулась. Как в жизни.
P.S. История написана на основе фактов из жизни моей бывшей одноклассницы Зины.
Благодарю за прочтение. Пишите. Голосуйте. Подписывайтесь. Лина.