Глава первая. Няня с О.Р.А.Л. и А.Н.А.Л.
- Вы няня? – послышался бархатистый и рокочущий голос в трубке. Таким голосом мужчины мечты признаются в любви в самых сладких грезах. Таким голосом и с такими интонациями предлагают выйти замуж. Хотя, возможно, три месяца вынужденного одиночества делают женщину сентиментальной.
- Ага, - угукнула я, запихивая в рот остатки бутерброда. Начало положено, как макаронная каша в тарелку.
- Улица Седых, дом один, - коротко произнес мужчина. – Жду через полчаса.
Трубку бросили, оставив меня в недоумении. Воображение зачеркнуло принца, нарисовав обычного хама. Ни «здравствуйте», ни «до свидания»!
Худеющий кошелек настаивал: «Слетай мухой! Вдруг что-то дельное?». Холодильник, недавно севший на строгую диету из яйца и майонеза, был полностью солидарен: «Не, ну а че?». И замечтался о больших шуршащих пакетах из ближайшего магазина. «Куда? Куда?», - закудахтала мобильная карта. А потом смилостивилась и предложила самый короткий маршрут через северный полюс.
Мне срочно нужна норковая шуба, санки и ездовая лайка, которая знает дорогу. Лайка должна уметь читать карту.
Я стала метаться по квартире, сгребая все вещи в кучку. Нужно произвести впечатление воспитанной и интеллигентной женщины! Леди совершенство, леди идеал. Я должна выглядеть так, словно нанимаюсь на работу английскому лорду!
Из «скромного и презентабельного» были только траурные трусы и черное платье. Молния на черном платье намекала на то, что кто-то слишком много ест. Черные трусы намекали на то, что кто-то мало ест. Пока они спорили, я искала зонт и очки.
- Выпустите нас! – кричала грудь хором, когда я пыталась сделать вдох. Я натягивала колготки, как жизнь натягивала меня.
Из шкафа прямо на голову упала коробка с туфлями. Ноги категорически решили отпасть сразу и заранее. Неудобный подъем, шаткий каблук. Они натирали везде. И, кажется, даже в подмышках. Но женщины склонны прощать такие мелочи за красивый бантик и модную надпись на коробке.
Я вышла из квартиры и от души захлопнула входную дверь. Я – леди совершенство, я – идеал, я … я… Я, кажется, забыла ключи!
- Мы дома! – тихо намекали ключи.
Я в отчаянии рылась в сумочке. Очки полетели на пол, разбиваясь вдребезги. «Я не мыслю жизни без вас!», - заорала пудреница, разлетаясь по лестничной площадке.
Если кто-то из ученых однажды разгадает секрет женской сумки, ему сразу должны дать все премии мира. Его имя должны увековечить во всех учебниках. Его портрет должны повесить в каждом классе. И в каждом городе назвать улицу его именем. Газеты должны пестрить заголовками: «Научное открытие века!». А потом назначить ему пожизненную пенсию за моральную травму.
Чего только не было в моей сумке!
Салфетки, штопор, чеки, пустой флакон из-под духов, помада, которой я ни разу не красилась, зеркальце, две расчески. Почему две? Потому что так больше шансов найти хотя бы одну из них.
Окаменевшая жвачка в бумажке попалась мне сразу. Каждый раз, когда я нахожу ее, я честно обещаю выбросить. Скоро будет два года, как я выполняю свои обещания.
На дне среди шелухи семечек и стога какой-то травы, которой коровам хватит, чтобы перезимовать, лежали записочки с номерами телефонов очень важных людей. Настолько важных, что я забыла, чьи они. «Маша Кал.» - прочитала я древний манускрипт. «Женя Сер.», - попалась еще одна бумажка с номером. Кто эти таинственные люди? Что они делают у меня в сумке?
Если завтра утром меня возьмут в плен, и скажут, что расстреляют, если я не вспомню, то шансов выжить у меня нет.
Оставались самые глубинные пласты истории. Рука уже проникла под подкладку в махровую дырку. Археологи со всего мира затаили дыхание. Научное открытие не состоялось, потому что времени было катастрофически мало.
Я сбежала по ступенькам с грацией беременного бегемота. Зато теперь все соседи знают, что у меня новые туфли.
Между первым и вторым этажом мы поменялись с почтовым ящиком. Я оставила ему два своих ногтя. А он выдал мне, скрипя дверкой, свежую газету с моим объявлением. Ему показалось мало, поэтому он дал мне сдачи, внезапно открывшись снова. Теперь мы с ним квиты.
Я понеслась трусцой по двору, здороваясь со всеми не глядя. Няни должны быть вежливыми. Особенно, если в их руках огромный черный зонт.
Дождик мерзко накрапывал. Асфальт темнел под семенящими в сторону остановки ногами. Я эффектно раскрыла свой зонт. Впервые за пять лет я взяла его не зря. Меня начинают пугать такие совпадения!
Резкий порыв ветра поднял мою юбку и вывернул зонт наизнанку. Меня несло по проспекту в сторону помойки. Я бороздила каблуками мокрый асфальт. Еще немного и придется просить воздушный коридор.
Мой зонт, вырванный ветром, пролетел над деревьями. Я с досадой вспоминала, сколько он стоил. Если его будет сбивать ПВО, то пусть сбивает аккуратно.
На остановке собралась целая толпа. У всех были такие выражения лиц, словно они только что спрятали труп. И останавливаться на одном трупе не собираются. Меня пугала суровая воинственная бабка с телегой в намокшем мышином пальто и пестром платке. Что-то мне подсказывало, что инициатором убийства была она. И пока она рядом никто ни в чем не признается. Колготки требовали, чтобы я держалась от нее подальше.
- Сколько до Седых? – задыхаясь, выкрикнула я в лицо таксисту. Он не ожидал такой прыти и такого напора. Мужи просто остановился на светофоре. Позади меня чуть не случилась авария. Мне до сих пор орали: «Куда прешь, дура!». И обещали покатать на покрышках.
- Если будете так бросаться под колеса, то до Седых вам недолго, - задумчиво ответил таксист. Он умудрялся пить кофе, курить в окно и разговаривать по телефону.
Я шуршала кошельком, доставая заначку. Кошелек орал: «Может, не надо?». Но я была настроена решительно.
Стоило мне протянуть мятую купюру, как меня тут же впустили в обитель шансона и даже угостили кофе. Прямо на платье. Я поехала, как королева, высокомерно провожая взглядом остановку.
Газета в моих руках прошуршала новостями. Я открыла ее на последней странице с объявлениями. «Няня. Б.У. О.Р.А.Л. и А.Н.А.Л. Звоните в любое время!». Надо мной кто-то чинил крыши. Подо мной кто-то рыл ямы. «Няня. Безопасные услуги. Опыт Работы. Английская Лингвистика. Аккуратная. Непритязательная. Активная. Ласковая. Звонить в любое время!» - звучало объявление, за которое я заплатила целых пятьсот рублей в редакцию.
За такие сокращения мне хотелось сократить численность редакции.
У меня и так очень поэтическое имя. Фиолетовое Варенье Мимосралович. Иногда я бываю Малосралович. Иногда Многосралович. Для родителей и по паспорту я Виолетта Валерьевна Милославович. Но очаровательные детишки с красивыми глазками бывают беспощадны и неумолимы.
- Дальше я не поеду, - обозначил таксист. Я выглянула в окно. Да, здесь меня точно ждут. «Городское кладбище» - значилось на мрачных воротах.
- А это точно улица Седых? – осторожно поинтересовалась я.
- Она там, за кладбищем. Там один дом стоит, - лениво отозвался таксист, обдавая меня брызгами грязи. Он задним ходом он намекал, что серая крапинка в моде!
Я всегда была уверена, что на кладбище, пока никого нет, сатанисты дерутся с восставшими из могил покойниками за случайного прохожего. Одни орут, что им жрать нечего. А другие вопят, что темное божество просто так не воскреснет.
Опасливо идя по тенистой аллее я не знала, за что хвататься. Или за сумочку. Или за женскую честь. Я точно не знала, что отнимут в первую очередь.
- Фу! – дернулась я, попав в липкую паутину. По моему лицу пробежал паук. Я завизжала так, что кровь в жилах застыла даже у махровых сатанистов и зомби.
Я плохо помню, как добежала до калитки, срывая с себя паутину. Дальше была сплошная пахота. Осторожно скользя по грязи, я задумалась. Если раньше я мечтала разбогатеть и купить машину. То сейчас я подумываю о тракторе.
Под ногами неприлично чавкало. Хищные ветки кустов охотились за моими колготками.
- Пошли вон! – отбивалась я сумочкой. Особо наглая ветка забила мне стрелку. Репейник намертво вцепился в колготки. Я беспощадно выдирала его. Битва закончилась дыркой.
Осмотревшись по сторонам, я зашла в кусты и сняла колготки. Черный комочек колготок полетел в сумку. Где-то дома его ждет – не дождется лук.
Путь продолжался. Сначала у меня были носочки из грязи. Через двести метров гольфы из грязи. Еще через двести метров, я могла смело похвастаться грязевыми чулками. А вы говорили, что в селе нет эротики.
На горизонте показался одинокий старый дом, обнесенный монументальным забором. Дом выглядел как общежитие для маньяков. Причем, самым кровожадный из них, после голосования становился вахтером.
«Поппинс» сжался, когда я добрела до ржавых ворот.
Вместо интеллигентной барышни зеркальце отражалось нечто выползшее из могилы. Если я обратно пойду через кладбище, то нужно бояться сторожа и его лопаты.
- Вы опоздали.
Послышался тот самый голос за моей спиной. Мне было страшно оглядываться. Спинной мозг уже предчувствовал разочарование.
В последний раз я так влюбилась в бархатистое и слегка рокочущее «Передайте за проезд!». Чтобы разлюбить на следующей остановке, когда мне бесцеремонно отдавили ногу.
- Я с кем разговариваю? – послышался голос.
Приготовив на всякий случай все свое разочарование, я обернулась и обалдела. Надо мной возвышался темноволосый мужчина. Красоту таких мужчин проще всего передать не словами, а прилипшими к потолку женскими трусами. Я была уверена, что мои придется отдирать шпателем вместе с плиткой.
- Здравствуйте, - улыбнулась я.
Мне казалось, что он сбежал с какого-то подиума, срывая с себя целлофан и бантики. И тут моя улыбка померкла. В его руках появилась свернутая газета.
- Мне нужна няня для активного ребенка, - начал незнакомец тем самым бархатистым голосом, от которого женская самооценка начинает мурчать, как кошка.
- Простите, но там сокращение, - начала оправдываться я. – Надеюсь, что не думаете, что…
- Не перебивай, - произнес незнакомец. Моя самооценка вздохнула, осматривая красавца, и поняла, что мы перебьемся. – Я еще не закончил. Мне нужна няня для очень активного ребенка. Но есть правила, которые вы обязаны выполнять. О них позже. Первое правило вы уже не выполнили. Вы опоздали на десять минут.
Внезапно он смилостивился, протягивая мне руку.
- Пройдемте. Если вам тяжело, я могу понести вашу сумочку, - произнес незнакомец.
Я осторожно отдала ему сумку, идя в сторону мрачноватого дома. Позади меня слышались шаги, от которых сердце почему-то замирало. Старая дверь ворчливо скрипнула, пока я вежливо вытирала ноги об несуществующий коврик.
- Сюда, - произнес красавец-незнакомец. «Маньяк!», - почему-то пронеслось в голове. « Ага!», - обрадовалась самооценка. Таким маньякам нужно сидеть исключительно в темных кустах, прячась от одиноких женщин с кризисом в личной жизни. Если он маньяк, то ему достаточно просто выйти в темном парке. Жертвы не просто набегут сами. Но еще и подерутся.
Неожиданно меня резко схватили за руку. У меня по коже пробежали щекотливые мурашки. Я смотрела на свое тонкое и хрупкое запястье, в огромной чужой руке. Какой-то странный, неподдающийся никакой логике, животный и первобытный ужас заставил меня дернуться.
Незнакомец спокойно возвышался надо мной, сжимая мое запястье, пока я пыталась вырваться.
- Помогите! – закричала я, скорее ради приличия. Вот что делает с женщинами долгое отсутствие мужского внимания.
- Помогаю, - произнес тот самый бархатистый голос, пока я пыталась разжать его пальцы.
- Убивают! – пронзительно взвизгнула я, огрев его сумкой. Вокруг нас появился вихрь из какой-то паутины. Серебристые нити окутывали нас. Я даже замерла, не веря своим глазам.
- Ваше Величество, - послышался голос позади меня, а пальцы-тиски разжались. – Я вы уже вернулись? Так быстро?
