Что говорить про меня, если наш старый кот, который любил весь мир, ни за что не хотел воспринимать нового жильца. Прятался под диван, не давался погладить и как будто видел отчима насквозь, только сказать не мог.
Отчим злился, обзывал его болваном. Вскоре Васька пропал. Мы с мамой искали везде, но не находили. Уставшая, я в слезах присела около вешалки в прихожей, взгляд бродил по предметам и наткнулся на раздутый карман у пиджака отчима. Какая-то сила так и потянула мою руку туда. «Как воровка», - обожгла мысль. Вытянула кусок толстой верёвки, изумилась, потом вдруг вспыхнула: клочки шерсти нашего любимца запутались и свисали. Страшная догадка словно кипятком ошпарила мозг.
Во мне всё взбунтовалось. Такие чудовищные чувства сплавлялись в огненный комок, что меня покорёжило. Воображение преподносило в деталях ужасные картины страдания дорогого беззащитного существа. Я тонула в бескрайней ненависти к сильному мерзавцу. Казалось, и выплыть не смогу. Спасла Ленка, к которой прибежала тут же. Ей выпала неблагодарная миссия утешать, когда утешить было нельзя.
На другой день отчим ушёл по своим делам. Какие у него дела, когда он вообще ничего не делал? Я решила поговорить с мамой. Перед этим ночью вжилась в поведение убийцы, представила его возможные действия почти по шагам. Содрогаясь всем телом, еле смогла успокоиться и уснуть.
- Пойми, чтобы убить просто так, надо иметь желание. Пусть хотя бы кота, - убеждала я. - Нормальный человек не может мечтать о беспричинном убийстве. Больше того, надо уметь убивать. Вдумайся, слова -то какие: уметь убивать. Он умеет, раз сделал. Это ж надо найти место без свидетелей, как-то затащить туда жертву, да чтобы она ничего не подозревала. Мама, ты представь, это не трудно. И не уходит же он сразу после убийства, не для того убивал. Наверняка смакует, может, вырезает внутренности. Брр. На это тратится время. Значит, он вынужден опасаться, что кто-нибудь помешает, увидит, спугнёт. Твой сожитель всё это изучил, поверь. Такое существо живёт с нами в одной квартире?! Ходит по комнатам, ест за нашим столом, моется в нашей ванне. Уму непостижимо.
Доказывала, что она пригрела убийцу. Что кот – только начало. Пыталась достучаться до неё, как стучат в закрытую дверь, зная, что хозяин дома. Уверяла, что она сама доверительным к нему отношением превращается в соучастницу. Правда, ничего из этого не вышло: мама усердно не воспринимала всерьёз мои слова.
С тех пор я чувствовала себя так, словно на меня надели скафандр, сквозь который не пробивался ни свет, ни воздух. Всё тёмное, мерзкое. Днём и ночью видела, как извивается на верёвке тело родного рыжего Василия... Разве он ожидал, что жизнь оборвётся в мучениях? Обвиняла себя, что не могла ему помочь. И жила с постоянным чувством вины.
Продолжение здесь