Проснувшись утром в полной темноте, я обнаружила, что Саша мирно посапывает у меня под боком, сунув палец себе в рот. В комнате было очень холодно и, собравшись с силами, я резко встала, и босыми ногами ступая по ледяному полу, я прошла в кухню. На часах было полшестого утра и спать совсем не хотелось. Одевшись и включив телевизор, я стала смотреть передачу о животных. Показывали, как по весне в поле расползаются клубни змей после спячки, змеи двигались очень сонно, попеременно замирая и наслаждаясь лучами весеннего солнца. Так в полудрёме, корёжась под пледом, я то дремала, то снова начинала что-то смотреть, пока меня не разбудил Саша. Крепко дёргая меня за штанину, он уже не просил, а требовал есть на пороге истерики, настойчиво смотря мне в глаза и легонько приоткрывая рот. Как странно, обычно мама уже возвращается к этому времени, часы показывали 7:30 и через занавески уже пробивались первые лучи солнца. Встав не скидывая плед, я отправилась на кухню, кормить брата.
- Сейчас, Сашенька, не плачь, сейчас всё разогреем и будешь есть, сейчас мой хороший.
Но Саша не успокаивался, а всё больше начинал нервничать, шарить руками по столу и кухонному горнитуру, я корпусом оттесняла его от зажжённой плиты, но та настырность с которой он лез к кастрюле, заставило меня, отключить еду и пода́ть ему кашу чуть тёплой. Отрезав с кусок в треть булки "как любит Саша" я еле усадила его за стол, чтоб он прежде не начал руками лезть в тарелку. С жадностью накинулся он на еду. Я же села к окошку, попеременно глядя, то на Сашу, то в окно на морозную пустынную улицу. Садиться завтракать без мамы не хотелось, да и чай у неё получалось заваривать какой-то особенный, вкусный. Хорошо вот так, проснуться утром и лежать, ждать, когда мама накормит брата и позовёт тебя завтракать. Тихонько войдёт в комнату, потрясёт за плечо и позовёт за собой, и мы сядем пить чай, тихонько разговаривая.
В это время Саша всё доел, облизнул тарелку, промакивая толстым языком крошки на скатерти, он, как пылесосом смел всё, что было на столе, и с жалостью щенка уставился на меня, авось чего перепадёт ещё. Я убрала посуду и отправила его в комнату смотреть мультики. Хотя не думаю, что он там мог что-нибудь понять, но яркие и цветные картинки всегда привлекали его, особенно ему нравилось смотреть рекламу, в такие моменты он мог подбежать к телевизору и пальцем тыкать в любимых персонажей, или, настойчиво малюя ладонями, пытался телепортировать к себе что-нибудь из рекламой еды.
Вот уже подошла пора собираться в школу, а мамы всё не было и не было. Саша тем временем набегавшись от телевизора и обратно уснул лёжа на диване, я же настойчиво торчала у окна, не понимая, почему мамы всё нет и нет вот. Уже закутанные в грязные куртки лениво поползли в направление в школу ребята, проезжали редкие машины сгоняя идущих чуть не на обочину и сея брызги на тех, кто не успел отскочить.
Так время тянулось до обеда, пока Саша, снова не прибрёл на кухню и не начал заискиваться, как щенок, заглядывать мне в глаза и дёргать за штанину. Уже машинально я разогрела ему каши и отрезала от булки второй кусок. Закончив трапезу, брат удалился восвояси, понимая, что смотреть на меня и просить добавки не стоит. Весь мой день прошёл как в тумане, сидя у окна я наблюдала, как те же школьники уже гурьбой, пиная и задирая друг друга, смеясь шли обратно, а мамы всё не было. К семи часам я и сама проголодалась, и мы вместе с братом докончили кастрюльку каши. На вечер Сашке я оставила небольшую корочку хлеба, которую он получит перед сном. Еды в доме больше не оставалось...