Мне — нам — никто не нужен. Моя спина и плечи проросли редкими волосинками, они длинные и жёсткие, даже жёстче, чем на подбородке. Раньше я состригал их, но теперь я этого не делаю — потому что я чувствую, иногда ночью, лёжа в кровати, иногда вечером дома, иногда даже утром и днём, во время прогулок по городу, и за ним, как они шевелятся, растут под моей одеждой. Мне и моим друзьям, моим братьям и сёстрам, моей семье стало слишком мало лишь одной пары рук.
Но у этого есть и свои минусы.
Кто-то стал следить за нами. Кто-то хочет отнять у меня моих друзей, моих братьев и сестёр, мою семью. Мы видим неизвестных в неброской, постоянно меняющейся одежде, в кепках с козырьком, шляпах и капюшонах, скрывающих их лица, из окон своей квартиры, видим незнакомцев, попадающихся нам теперь чересчур часто по пути наших привычных маршрутов, нам звонят с неизвестных нам телефонов и подолгу молчат в трубку, на мои — наши — аккаунты в социальных сетях пытаются добавиться в друзья какие-то подозрительные, не вызывающие доверия личности. Они не мешают нам, только вызывают чувство лёгкого подозрения. Так было, по крайней мере, пока.
Сегодняшним утром я проснулся в своей кровати оттого, что простыня моя была мокра. Грешным делом я подумал сначала, что обделался во сне, но проснувшись окончательно, увидел, что простыня красная — вся — и что красна она от крови. Кровь была не моя — она принадлежала незнакомцу, лежащему рядом; он был высушен до состояния мумии, и лежал рядом, скрючившись, и разинув рот в предсмертном крике. Одна его половина точно так же, как и простыня, была полностью пропитана кровью, и была мягкой, размокшей, как печенье, перележавшее в кружке с чаем. Меня и труп связывало множество тонких, но крепких волосяных нитей, растущих из моих плечей и спины, и впившихся в тело этого несчастного в нескольких местах, точно медицинские катетеры, только работающие наоборот, не вкачивающие в тело этого незнакомца какое-нибудь жидкое лекарство, а наоборот, выкачавшие из него все соки. Когда я встал, волоски легко вышли из мёртвого тела, лежавшего рядом, и немедля сократились до вполне приемлимой длинны. Я чувствовал себя странно сытым и довольным. Простыню я отправил в стирку, в свою недавно купленную нами новую стиральную машину, труп же скинул с кровати, от чего тот немедленно рассыпался на куски. Нужно что-то было решить и с ним — впрочем, я решил, что это подождёт. Я проверил входную дверь своей квартиры, и обнаружил, что она открыта — замок не был сломан, но с ним справились при помощи какой-то хитроумной отмычки.