Михась, неожиданно, размашисто перекрестился. Это, его движение было одновременно : и таким естественным и абсолютно, мне, не понятным. Я полулежа смотрел на тлеющий уголек костра. И в сумерках, пока глаз ещё не привык к темноте, я увидел, краем глаза, это непонятное движение. Минуту я помолчал, осознавая, привиделось мне это, показалось или…. Миха стоял в метре от костра . Я глянул на его контур из под брови и спросил: -Чёй то ты?
Мы хорошо сидели у костра. Был второй час ночи , комаров почти не было. Как говорил Михась, -Они, не пожрав, полетели спать. Собаки чутко дремали. Даже во сне, водили ушами, не открывая глаз. Сидеть вот так, где то посреди бескрайней тайги, было очень комфортно. С дымком и разговорами, попивая чай из трав, заваренных, в прокопченном котелке. Ощущение безопасности, безмятежного спокойствия не покидало меня. Приходили мысли, что здесь меня никто и никогда не сможет найти. Это я, так лениво размышлял. Что, если бы мне, нужно было скрываться от властей или мафии, или ещё какой фигни. То, вот здесь, под звёздами, в родной тайге, в 70 км. от ближайшей деревни, хрен бы кто и когда, нашёл меня.
Ну так вот, посреди этой, почти идиллической картины. Михась неожиданно, размашисто перекрестился. После моего вопроса, он , как бы нехотя, сказал:- Да вот, опять припёрся. Вон у куста стоит. Я встрепенулся. Вся моя благодушная расслабленность мгновенна рассеялась, сменившись тревогой. Мысли стали четкими: Так, нож в сапоге, ствол сбоку. Плавно рука заскользила к кобуре, с моим, верным ТТ. Мысли заработали четко, быстро. Почему собаки не реагируют? Кто стоит, зачем стоит? Почему Миха такой спокойный? Недовольный, но спокойный. Я плавно, естественным движением, повернул голову. Сектор обзора расширился. После яркого огня костра, глаза медленно привыкали к темноте. Медленно, квадрат за квадратом, взглядом, я стал отрабатывать темные контуры. Смотрел и прямо и периферийным зрением, надеясь засечь движение. Рука автоматически расстегнула кобуру. Ещё минуту, я напряженно вглядывался, прислушиваясь к своим ощущениям. Странно, но всё во мне молчало. Собаки тоже спокойно посапывали. Ничего не понимаю. Я вопросительно посмотрел на Михася. Говорить ничего не нужно было. Бывалые собачники и охотники знают, когда долго с собакой ходишь, то уже общаешься с ней без слов. Движениями, жестами, мимикой. Вот и с Михой, было так же. Он улавливал вопросы по полу-взглядам. В этом, он бы легко переиграл любого профессионального психолога. Ему невозможно соврать, он чувствовал любую фальшь. И поняв, что ему лукавят или чего- то, не говорят, он как обиженный ребёнок, начинал сопеть носом и хмуриться.
Миха глубоко вздохнул, поскрёб ногтями заросшую щеку. С выдохом. Натужно сказал: Ладно, видно пора пришла мне –тебе исповедаться. Опять странные слова. Это как это? В каком смысле? Недоуменно. Но уже словами переспросил я. Неопределённо промычав , что-то изобразив рукой, Миха начал говорить. _Это-то, ну вот этот , что ходит тут сейчас. Он до меня ходит, временами. Это человек один, нехороший, был. Фразы у него, получались неловкие. Видно было, что каждое слово, он натужно обдумывает и все-равно, получалось неловко. - Как новолуние, так он ходит тут. Второй то не ходит. А этот все не успокоится. Я застегнул кобуру, перекатился на правый бок и подсунул лесину в костер. Поправил свой, сбившийся коврик и сказал: Миха, я нихрена не понял. Михась, зыркнул на меня строгим взглядом. Пожевал губу и спокойным нормальным голосом выдал- Ночь спокойная будет. Ветра совсем нет. А этот. Он махнул в сторону куста, уйдёт скоро. Он надолго, никогда не приходит. Ну а ты послушай меня. Послушай меня, значит.
Случилось это давно. Я тогда ещё на Заимке жил. По парме свободно гулял. Как ты по городу. Один тогда был, без собаки. В ту весну Чернышку клещ укусил. Клещ нехороший , померла собака. Другой не было. Ну вот, я шёл вдоль просеки. Потом пригорком, а там вдоль болотца с багульником. Слышу шум какой-то. Надо, думаю, глянуть. Карабин с плеча снял. Иду осторожно, супротив ветру зашёл, тихо получилось. Смотрю там двое. Вроде как охотники, с оружием. Разодеты только шибко нарядно. Не местные , наши тако, не одевают. А эти вроде как охотники, а только не охотники они оказались, а убивцы. Капкан они проверяли свой, а в капкан их, медведица молодая угодила. Бывалая то, не попалась бы. Они в возрасте, осторожные шибко. Чуть что не так, или почует что. Сразу уходят. А эта, молода ещё была. Да не одна была, с медвежонками. А они малые ещё, от матери не отходят . Ну чисто как ребятишки за мамкиной юбкой бегают. А тут она значит в этот капкан то и угодила. Я их встречал несколько раз капканы эти. Гнул, выкапывал, топил. А все не перепортишь. Ну так вот, дня три она там просидела, намаялась . Я пока подходил, они её как раз и стрелили. В упор. Ну я ж говорю убивцы, как есть. А медвежата их забоялись, да на дерево залезли. А на меня как оторопь кака нашла. Стою, все вижу, а пошевелить рукой не могу. И понять то не понимаю. Зачем? Этот который стрелил то. Убил мать и ногу на неё поставил. А второй. Ч то с ним был, бегает перед ним, фотографирует. Герои, (матерок) .. Михась зло сплюнул в сторону. Помолчал минуту. Взял в рот хвоинку и продолжил: Ну я стою смотрю, дивлюсь этому непотребству. А эти то, уже сфотографировались и пошли к сосенке. А на сосенке медвежонок сидит. И глядят друг на друга. Медвежонок то и поскуливает и ревёт с испугу, что ли. И ревёт то так, чисто вот как дети плачут. Баском таким, но по детски. Надрывно так, тихонько на ветке плакал. До сих пор плач этот, душу мне выворачивает. Ну вот этот (мат) подошёл, смотрел. А потом как ружье вскинет и …. Михась, отвернулся, шмыгнул носом и потер глаз. А сразу то и не убил. Подранил. Упал медвежонок то, визжит. Кровь брызжет, а этот хохочет и ножом его добивать полез (мат)…. ….. Миха всхлипнул, махнул рукой и замолчал……
Я сидел потрясённый. Представлял эту картину. Потом представил Михася. Его простую чистую душу. Какое это было потрясение для него. В его простом, но справедливом мире, конечно, были и смерти и охота. Приходилось убивать и для пропитания и для защиты себя или собаки. Но чтобы вот так….. Меня передёрнуло от всей этой картины. Я не знал что сказать. Да и надо ли было что-то говорить. Легкую пролудрёму и благодушное настроение, как рукой сняло. На душе стало муторно и тяжело. Михась угрюмо молчал. Эти воспоминания ему давались тяжело. Он как будто заново переживал это. И рана эта, на его душе, явно оставила свой рубец. – А второй медвежонок? Спросил я. Хотя, кажется, я знал уже ответ на этот вопрос. Михась ничего не ответил, только тяжело махнул рукой. Всё было понятно без слов. Мы молчали уже минут пятнадцать. Я был потрясен этой простой и дикой историей. Михась беззвучно подозвал Сивого и теперь трепал его своей пятерней. Сивый был доволен, такой неожиданной и нечастой ласке, от своего хозяина. Довольный. Он подставлял то один бок, то другой. Михась отправил собаку. Успокоился. Разлил по кружкам из котелка таёжный вар. Ароматный насыщенный запах, струился из мятой, алюминиевой кружки. Маленьким сучком я выловил из кружки комара и с удовольствием отхлебнул. - Михась, а это то, кто приходил? Спросил я его. –Дык этот вот и приходил. Кажное новолуние появляется. За…л уже! - В смысле? Кто приходит? Как? Миха невозмутимо продолжил- Дык я же их там и убил. Сразу на…й! Застрелил и того и этого. От неожиданности я выронил кружку. Горячий чай плеснул на руку, но я не сразу отреагировал на боль. –Ты их? Зава….убил? Растирая руку, ошарашенно, во все глаза смотрел на него. Миха пожевал губу и отвернувшись в сторону сказал. – Слаб я. Не стерпел такого. Не смог. Потом повернул голову и продолжил: Там же их и похоронил всех. В братской могиле. Сначала хотел бросить все как есть. Тайга быстро схоронит. Но медведицу жалко стало, с медвежатками. Долго могилу рыл. Повезло еще, что песок был. Медведица, дюже тяжела была. Мне бы её одному, не оттащить было. Там же, возле нее яму вырыл и всех туда сложил. Он нехорошо ухмыльнулся. Как братская могила получилась. Миха! Ну это же пи…ц какой-то! Михась развел руки в стороны.- А что я должен был сделать? Ничего другого я сделать не мог! И пройти мимо не мог! Ничего не мог! Вот что смог то и сделал! А этот вот ( мат) сейчас приходит ко мне. Второй то никогда не приходил. А этот бывает. Придёт со стороны посмотрит и уходит.
Эта история , рассказанная таким простым и без хитростным языком, взбудоражила и перевернула во мне все. Мысли хаотично метались в моей голове. Я молчал. Ждал, когда все уляжется и успокоится. Я понимал и не понимал одновременно. Ещё мелькнула мысль, что это я наверное сплю, вот проснусь и все будет прежним. Добрый и мудрый Миха , его Сивый, и тайга, и все- всё , как обычно….