Рекомендация для тех, кто любит одновременно серьезные, но абсолютно зрительские драмы — «Мавританец» Кевина Макдональда. Это фильм, основанный на реальных событиях (причем в этом случае он на них действительно основан, а не просто вдохновлен чем-то), о Мохаммеде Слахи — мавританце, которого 14 лет без официальных обвинений держали заключенным в Гуантанамо якобы за вербовку террористов для 11-го сентября.
«Мавританец» — это одновременно и типичная саморазоблачающаяся американская драма с номинациями на Оскар, и картина в каком-то смысле отличающаяся от собратьев по направленности. Если вынести за скобки особенности сюжета, перед нами идеальное дополнение к линейке картин, вроде «Всей президентской рати», «Секретного досье» и «Отчета о пытках» — такая крепкая лента о грехах американского правительства со звездным кастом, которая получит дежурные номинации на престижные премии и попадет в бесконечное количество зрительских топов. Но именно особенности «Мавританца» оставляют особенное впечатление после просмотра.
Тут, по сути, разговор не о системе и предательстве, а о личном опыте человека, сталкивающегося с несправедливостью. Фильм основан на дневнике Слахи — «Дневнике Гуантанамо» — слепленного из писем, которые тот писал своим адвокатам, чтобы тюремщики не могли подслушать их разговоры. Почти половину фильма нас водят за нос — Слаха кажется не таким уж невиновным, база в Гуантанамо вообще похожа на курорт с братанами-тюремщиками и офицерами, которые приносят на допросы чай и сладости. Единственное, что создает необходимый дискомфорт при просмотре — это использование экрана, разрешение которого во время флэшбэков становится в разы меньше, из-за чего рамки как бы «давят» на зрителя и ограничивают пространство для заключенного. В момент, когда ты к этому привыкаешь и начинаешь терять внимательность и «бдительность», история внезапно бьет по голове кувалдой: причем не только зрителям и адвокатам, за которыми мы наблюдаем, но и обвинителю, который живет с допуском секретности, звездами на погонах и ощущением, что он знает, как работает армия. То, чего вы ждете от рассказов о Гуантанамо в фильме появляется не сразу, но запоминается ярче всего: орущий металл, мерцающий свет и ощущение, что это ты не спишь месяцами, а не герой картины. После всех сюжетных и визуальных качелей внутри что-то меняется и слезы выступают не в жалобные моменты, а когда настоящий Слаха с улыбкой поет песню Боба Дилана. То, что после 14 лет ада человек сохранил позитив и веру, впечатляет сильнее, чем вера героев и персонажей в справедливость американской системы. К тому же не российскому зрителю удивляться и плакать от того, что невиновного чуть ли не до смерти забила система — наше Гуантанамо каждый месяц кочует между между московскими и региональными СИЗО, улицами Беларуси и Красной площадью.
Другая забавная деталь — раздробленность фильма в плане посыла. Первые 1,5 часа «Мавританца» больше похожи на «В центре внимания» Маккарти, чем на упомянутое «Секретное досье» и подобных, потому что несправедливость истории Слахи объясняют не двинутостью конкретных лиц или конкретно военных, а американской системой в самом широком понимании: правительство пассивно одобряет пытки, солдаты ими с удовольствием пользуются, а народ принимает в штыки любые сомнения в их целесообразности. «В центре внимания» работал так же: прелесть фильма Маккарти в том, что он не о том, как все не знали чего-то ужасного и внезапно изменились, когда им это рассказали, а в том, что «все» и так были в курсе, насколько прогнила церковь, но ничего не делали. «Мавританец» мог бы быть таким же, но под конец вновь заиграл с патриотизмом и верой. Может, это смысл картины — что так же, как Слаха верит в Аллаха, а его обвинитель (Бенедикт Кэмбербэтч) в Иисуса, американцы должны верить в конституцию и право(-судие). Наверное, это даже правильно. Конституция и уважение к человеческим правам ведь не президент и не военно руководство — они непогрешимы, про них нельзя забыть, их нельзя изменить. По крайней мере, в цивилизованном мире.
Еще важно то, как Макдональд показывает ислам и мусульман. Мусульмане здесь не дикие животные-радикалы: недавние теракты и то, как их оценивали известные адепты религии почти навсегда отвернули продвинутую публику от ислама. Поэтому важно, что здесь его показывают не как религию насилия и цитируют суры Корана, которые это доказывают. Возможно и академики оценят то, что мусульманин в фильме просит у бога терпения, сил простить обидчиков и упокоя души несправедливо убитого, а не разрешения бегать с поясом шахида и желать смерти неверным.
«Мавританец», конечно, ни черта не соберет. Он вышел во времена пандемии, не слишком раскручивался, да и в кинотеатрах идет двумя-тремя сеансами. Но скорее всего поборется за Оскары — Джоди Фостер и Тахар Рахим уже получили номинации на Золотые Глобусы и к гонке за главной кинопремией идут если не фаворитами, то «достойными упоминаний» — хотя Рахима должен обойти другой голливудский мусульманин Риз Ахмед. Да и сама картина, наверняка, получит пару номинаций и главную награду для неспешной драмы — место в топах картин, основанных на реальных событиях и заслуживающих просмотра.