(подробности по тегу "закреп")
- Какую девушку? - оглянулся я на Айко. Внутри меня поднялось какое-то неясное беспокойство.
- Лизи, я так понимаю, - ответил Айко, полуповернувшись ко мне — С утра, когда мы все проснулись, её почему-то не было. И, пока мы завтракали, она так и не пришла обратно, чёрт её знает, куда она подевалась… Может, заснула в какой-нибудь другой комнате, может, даже наверху, и до сих пор спит там. Всю ночь где-то болталась, то заходила к нам, то выходила обратно, может быть, не давали спать какие-то мысли, вот и вымоталась за ночь… Ладно, с чего вы хотите начать — мы покажем Лиаму и Мобо, как мы тут устроились, или вы сразу же перейдёте к… Ну, своим делам? Вы, кстати, ребята, успели уже позавтракать?
- Позавтракать? Нет, мы собирались второпях, и это, если честно, ещё слабо сказано, так что нет, мы пришли сюда натощак…
- А где Мобо Тринит? - спросил я, оглядываясь — Его уже столько раз упомянули, а его я что-то не вижу. Он ушёл с Боджо и Северином?
- Кто, Мобо? - Лиам усмехнулся — Что ты, он их даже пока не видел. Он сейчас стоит на улице, курит… Может, не решается зайти.
- Ну, мы в любом случае едва ли позволим ему жить на улице, как бы он там не стеснялся… - я прошёл мимо Лиама ко входной двери и приоткрыл её. Выглянув наружу, я обнаружил Мобо, стоящего слева, почти у самого косяка, глазеющего на землю под своими ногами, и нервно покуривающего сигарету. Почему-то у меня возникло такое впечатление, что это была уже не первая с тех пор, как он сюда пришёл.
- Привет, - сказал я ему. Услышав меня, он вздрогнул и сделал несколько шагов назад, едва не выронив от неожиданности сигарету из пальцев — Что, так и будешь торчать тут?
- Я… Я сейчас… Докурю вот только сейчас вот, - пробормотал он в ответ, таращась на меня с каким-то до комичности испуганным видом. Глаза у него были всё те же, необычно зелёные для человека его расы, а вот кожа стала другой, не пепельно-серой, как раньше, а довольно обычной, тёмно-оливковой, только её тут и там испещряли разной ширины неровные бугристые полосы, как будто шрамы от неаккуратно зашитых хирургических швов. Они были видны на руках и шее, особенно много на лице и на обритой налысо голове, отчего он выглядел не то что бы уродливо, но… Как-то причудливо. Он и до этого, когда был «нормальным», не был таким уж сильным уродом, просто эти его белесые ресницы, серая кожа делали его похожим на какого-то выходца из потустороннего мира, а сейчас, став практически «обыкновенным», но с этими непонятными шрамами, выглядел не столько мерзко, сколько был похож на персонажа какого-то наполненного сюрреализмом арт-клипа или фотоальбома какого-нибудь пафосного и до чёртиков стильного фотохудожника. Какой-нибудь снобистский критик и ценитель всего прекрасного, увидев Мобо, мог бы заявить, что видит в лице оного аллюзию на разделённую, но непокорённую и пёструю в своих обычаях и традициях Африку. Наверное, Мобо мог бы ответить на этот счёт ему много чего — если бы, конечно, ему на это ещё хватило смелости…