(подробности по тегу "закреп")
В конечном счёте, думаю я, мне, наверное, придётся опуститься до ещё большей банальности, и предположить, что это, гораздо большее — есть Любовь. Любовь в большом, глобальном, библейском смысле, из той широко растиражированной строчки из Писания, в которой утверждается, что Бог — это Любовь, и пребывающий в Любви, пребывает в Боге, и Бог пребывает в нём. Мне сложно вообще-то допустить, что эта Любовь сродни той любви, что люди испытывают к друг-другу, к своей стране, к своему делу или к своей вере или идеям, скорее, это что-то гораздо более примитивное и одновременно гораздо более сложное и масштабное, вероятнее всего, это радость от осознания своего существования в материальном мире, само это существование, и сам материальный мир. Вероятно, до начала существования нашей вселенной не было никакой любви, как не было никакой реальности и течения времени, и то, что запустило это существование, было каким-то припадком, спазмом чего-то, что хотело быть реальным, что хотело любить себя и факт своего существования, и именно этот припадок стал первопричиной для того, что происходило потом, происходит сейчас, происходит за многие миллионы световых лет от меня, и будет происходить уже после того, как я перестану существовать. И это до сих пор движет нами, и будет двигать дальше, и мной, и Жанной, и теми, кто нам помогает, и теми, кто просто нам знаком, и Лизи Айнуллене, и даже теми, кто ей тогда управлял. Всем движет любовь, потому что это та самая основная сила, которая приводит в движение тот гигантский часовой механизм Вселенной, и всё бы ничего, по сути, все эти утверждения далеко не новы, но дело в том, что я уже сопричастен по отношению к этой большой, в каком-то космическом, запредельном для человеческого ума смысле любви, к Любви с большой, мистической, сияющей из центра этого мира непостижимой для никакого голого рацио буквы, к Любви, которая больше похожа на какого-то безумного лавкрафтианского монстра, на каббалистический Тетрограмматон, на Ангела над всеми ангелами, на краеугольный камень над всеми краеугольными камнями. Меня влечёт к себе не мысль, не метафора, не идея и не философистская концепция, меня влечёт к себе то, что над всем, и то, что повсюду . Там, в этой нелепой круглой подземной комнате, под завязку набитой устаревшей компьютерной техникой, находясь, обнажённый, в объятьях Жанны, тоже обнажённой, я впервые почувствовал лишь слабый отголосок этого , и теперь я навряд ли когда-нибудь отделаюсь от мысли, что мне следует идти куда-то ещё, кроме как в его сторону.