Кахве (заведение для мужчин) заполнено мужчинами в традиционной одежде: старыми, молодыми. Судя по обстановке и облику людей – квартал бедный. Мужчины курят наргиле (кальян), пьют чай и кофе, негромко разговаривают. На потолке шумят лопастями большие вентиляторы. Где-то в углу мурлыкает радиоприемник, из которого доносится пение Умм Кульсум (известная египетская певица 20 века). В кахве заходит еще один мужчина, вижу его со спины. На нем белая галабея до пола, на голове тюрбан. Мужчина садится за столик, ему приносят наргиле, а затем сладкий чай с мятой. Он делает затяжку, потом пододвигает стакан с чаем. Достает длинными пальцами из складок одежды небольшой предмет, завернутый в бумагу. Какой-то маленький плотный шарик коричневого цвета. От отщипывает кусочек, мнет в пальцах и кладет в ложку. Подносит к ней зажигалку, субстанция расплавляется. Мужчина выливает содержимое в чай. Коричневая жижа, пузырясь, стекает в стакан. Размешивает ложкой и делает большой глоток , затем затягивается наргиле, чуть откидывая голову и блаженно улыбается. Я заглядываю в лицо мужчине. Это Идрис. Он? Здесь? В бедном квартале в народном кахве с феллахами ( крестьянин) ? «Спаси меня!» - откуда-то издалека доносится женский голос, - спаси меня!». «Таня, это ты? Таня!»,- я скатываюсь с кровати прямо на пол. Сон, начавшийся так интересно, неожиданно завершился. С добрым утром, дорогая страна, восемь утра на дворе.
Прошло уже три недели с тех пор, как Идрис уехал. От него ни слуху ни духу. Наверно, можно было бы и забыть об этой случайной встрече, только этот человек совсем не выходит из головы. Надо же, приснился. Интересно, почему в моем сне богатый бизнесмен сидел в кахве для простого народа, курил наргиле да еще и предавался пороку употребления афьёна, то бишь опиума-сырца или тирьяка, как его называли времена османского владычества? Он себе не может купить отравы поприличней, или в нем говорят старые привычки? Мда.. Что за глупые мысли.
Да еще Танин голос, просящий о спасении. Ага, спасай ее. У нее как раз дела лучше всех нас взятых. Работа в норме, сын учебу на родине заканчивает, уже работает программистом, башковитый парень. Местный бойфренд демонстрирует чудеса знаний женской анатомии и многократного ублажения, ласков, нежен и страстен, заботлив и внимателен. Приносит ей утром кофе в постель, готовит еду, держит в порядке дом, делает массаж стоп, вечно весел и жизнерадостен. От чего ее спасать? От хорошего секса? Да чтоб ей так каждый день и до глубокой пенсии. Таня – баба хорошая, хоть и чудная на всю голову.
Только Камел ейный - Крыса, а от крыс добра не жди, ой не жди. Ничего они не делают просто так, да только придраться не к чему. Его мускульное поведение на людях и нежное за закрытыми дверями дома - абсолютная норма здесь, образцово. Денег просит умеренно, быт на нем, даме дарит наслаждения каждый день. Трудяга, одним словом.
Бесцельно убив добрых два часа за завтраком, гоняя мысли об увиденном сне, выпиваю несколько чашек кофе. Надо позвонить Тане. Она уже давно на ногах, потрещу для успокоения и пойду заниматься своими делами.
Таня взяла трубку не сразу, ответила чуть осипшим сонным голосом. Странно. Она всегда вставала очень рано.
- Приезжай в гости, посмотришь на меня. Я такая «красавица».
- А что случилось?
- Приезжай, сама все увидишь.
Быстро собираюсь и выхожу из дома. Ловлю такси на улице, и, спустя 20 минут, оказываюсь в квартире Тани.
У нее огромная квартира с несколькими спальнями, салоном и просторной кухней на первом этаже невысокого дома. Из салона выход прямо в огороженный стенами от внешнего мира зеленый садик с цветами и пальмами в кадках.
Таня встретила меня в легком шелковом халате. На лице плече ее расцвели два здоровых синяка, колени еще хуже. Мы заходим в салон и садимся на мягкий диван. Таня, глядя на мое испуганное лицо машет руками и хохочет.
- Да нет, это совсем не то, что ты подумала. Я же вижу. Просто вчера ночью я пошла в туалет, а свет решила не включать. Плитка была мокрая, бы принимали душ до этого, сама понимаешь. Хииии. Поскользнулась в темноте да грохнулась прямо на пол. Ладно, насмерть не убилась.
- Да? Просто поскользнулась на мокрой плитке?
- Да, конечно. Старею, глаза подводят. А ты что подумала? У бедного Мухаммеда было такое испуганное лицо ночью, ты бы видела. Сейчас он поехал в аптеку за лекарствами, бедный мальчик. Боится, видно, что все на него подумают, глядя на синяки, а он такой добрый и тихий, что мухи не обидит.
Мне хотелось сказать Тане, что мухи ее бойфренда не волнуют, так что за насекомых беспокоиться не стоит, они его не содержат, а вот за нее боязно. Убиться в собственной ванной? Странно, конечно, но бывает.
Я повернулась лицом к Тане, как вдруг обнаружила ее спящей. Что за чертовщина? Она сама сказала, что лекарств дома нет. С чего бы ей спать в такое время? Пару минут назад она со мной громко разговаривала, а сейчас прикорнула на диване. Автоматически засекаю время. Спустя 15 минут Таня открыла глаза и продолжила болтать о том, какой у нее замечательный любящий парень, словно и не засыпала.
Я нашла пульт от телевизора и включила музыкальный канал. Веселая арабская музыка заполнила комнату. Буквально через несколько минут пришел Мохаммед , держа в руках пакет с лекарствами. Увидев меня, он вежливо поздоровался и очаровательно улыбнулся. Крыса забила кончиком хвоста, опустилась брюшком на пол:
- Госпожа пришла, госпожа. Пришла спутница хюкюмдара (устар.староосм. «господин, повелитель»), какая радость!
«Кого? Хюкюмдара? Ну и словарный запас у этого крысенка. Это слово имело хождение лет 100 с гаком, если не больше. А самое главное, какая еще «подруга». Ну выпила с мужчиной сок в кафе – уже гелфренд. Пообедала – без пяти минут жена. Странный народ эти мужчины, хуже женщин сплетничают и болтают попусту», - думаю про себя.
Мохаммед отправляется варить всем свой фирменный кофе, а я намазываю синяки Тани мазью. Мохаммед приносит кофе. Райское блаженство, залитое в маленькие чашечки. Таня бодро вскакивает и тащит из бара с заговорщическим видом бутылку ликера Бейлиз. « Для вкуса и утренней бодрости», - плещет ликер в свою чашку и метит в мою. Мохаммед пытается возмутиться, но Таня – дама упертая и, увернувшись от его руки, достает моей чашки. Вот и у меня кофейно-ликерная радость с утра.
Кофе недурен с Бейлизом, но ко вкусу примешивается какая-то странная тошнотворна нотка, которая не должна быть в напитке. Делаю пару глотков и кладу чашку. Фу, все-таки алкоголь портит даже хороший кофе.
Ожившая Таня начинает радостно скакать по салону и демонстрировать свои таланты в танце живота под арабские напевы. Как она умудряется быть такой бодрой при столь серьезных и неприятных травмах? Синяки занимают большую площадь, следовательно, ей должно быть очень больно не только сидеть, но и двигаться, а она скачет по салону, аки горная газель.
Мохаммед уносит чашки, а Татьяна плюхается на диван и шепчет мне на ухо :
- Камел сегодня уезжает к родителям на 2 дня. Пошли в клуб, попляшем!
- А что с твоим лицом делать будет?
- Как что? Замажем тональным кремом. Ночью в клубе все равно никто не рассмотрит лица.
Весело ржу и даю добро на клубные гулянки. Просидев еще полчаса я поняла, что при снующем из одной комнаты в другую Мохаммеде, поговорить особо не удастся. Вежливо откланиваюсь и топаю домой. Едва успеваю открыть дверь, как меня скручивает боль, как при отравлении. Внутри словно пожар, желудок выворачивает наизнанку. Обнимаюсь с белым братом в туалете. Мне чуть полегчало. Что я такого съела вчера? Вроде ничего особенного.
Завариваю крепкий чай с сахаром и добавляю немного соли. Такой напиток быстро восстанавливает нехватку микроэлементов после отравлений. Кое-как закончив с делами, дремлю на диване.
К вечеру Татьяна приехала на своей машине, в боевой раскраске индейца племени сиу. Я залезла в машину, и мы поехали в клуб. По дороге, которая к вечеру была весьма оживленной, Таня чуть не спровоцировала пару аварий, а припарковались мы с огоньком, едва не въехав в бок мирно стоящему серебристому Хюндаю. Обычно Таня была очень аккуратным водителем, никогда не нарушала ПДД, а тут возомнила себя участником Формулы -1.
Ее эйфория начинала меня серьезно беспокоить. Что-то было не так.
Между тем мы зашли в клуб, взяли по стакану яблочного сока. Танины ноги пустились в пляс, а я села на второй этаж, чтобы ее видеть.
Я бы так не смогла скакать после падения со всей дури об пол! Стоп! А почему она может?
Мозг анализировал и складывал некоторые странные моменты в поведении подруги: внезапная сонливость, хриплый голос, перемена настроения, плохое зрение в темноте, невосприимчивость к боле от травмы, поздний подъем, острые ощущения от секса, заторможенные реакции во время управления машиной.
Ответ уже сформировался, осталось его достать из глубин разума. Коричневый шарик в руках Идриса в моем сне. Опиум. На что похоже ее поведение? На опиумного наркомана, вот на что. Но Таня не тот человек, чтобы употреблять наркотики. Я знаю ее хорошо. А что, если она не знает об этом? Внутри слегка похолодело. Вести себя так она стала совсем недавно, после знакомства со своим Камелом.
Ах ты чертова Крыса. Ай да проворная тварюжка! Нежный, заботливый мальчик. Обычно человеку хватает буквально месяца, чтобы пристраститься к такому простому и чрезвычайно опасному, распространенному в Северной Африке среди населения, ввиду его дешевизны и консервативности во вкусах, наркотику. Слезь с него очень тяжело. Привыкание почти незаметно. На арабском Востоке опиум не курили ( только маковую соломку), как в Китае, а добавляли в напитки, глотали. Лучше всего опиум растворяется в алкоголе, кстати. На вкус, как кошачья моча. Чтобы забить неприятные ощущения от приема во внутрь, в напиток с опиумом добавляли молоко, сахар, мед и специи. Старый проверенный способ медленного убийства человека. Какая прелесть.
Я хватаю мобильный и выхожу из клуба на воздух. Набираю нашей общей приятельнице – Марине. Она медсестра в одной из частных местных клиник. Марина старше нас с Татьяной, суровая дама с большим жизненным опытом. К моему удивлению, она выслушала спутанный рассказ о состоянии Тани молча до конца. Сказав лишь одно слово: «Еду», и действительно, оказалась перед входом в клуб через полчаса. Оказалось, что ей тоже в последнее время не нравилось поведение Тани.
Не без труда мы вытянули подругу с танцпола, и, сев за руль ее машины , не имея прав и доверенности, благополучно прикатили домой. Уложив Таню спать, хотя она рвалась обратно на танцы, мы приступили к поискам. Я и Марина точно знали, что ищем. Мы перерыли квартиру вверх дном, но ничего не обнаружили. Но тут я вспомнила про Бейлиз. Сладкий , тягучий ликер со сливочным вкусом. Только он мог перебить этот мерзкий аромат опиума-сырца. Вот почему после кофе с ликером у меня свернуло все внутренности. Нормальная реакция организма. Опиум был растворен в ликере и некоторых других напитках в баре. Я собрала все бутылки в один черный пакет и выкинула в мусор. Ночь прошла продуктивно.
С утра мы взяли Таню под белы ручки и отвезли в госпиталь на анализ крови, который окончательно подтвердил все наши подозрения. Да, Таня – начинающий опиоман. Еще бы немного и ее пристрастие к наркотику смогли бы излечить только у нас дома в специальных медучреждениях. Но ввиду того, что она сама того не зная, употребляла его не больше месяца, то мы успели вовремя. Лечение назначенное врачом, можно было проводить на дому. Медицинской стороной вопроса занималась Марина. Я лишь присматривала за Таней, т.к. лишенная привычной дозы «радости жизни», она вела себя неадекватно, впадая то в безудежное веселье, то в глубочайшую депрессию. Человек в опиумной ломке - не лучшее зрелище.
Опиаты не убирают боль, они глушат ее регуляторы, т.е. временно замещают, в т.ч. сожаление, тоску, грусть и печаль, страх, стыд. Перестают вырабатываться эндорфины. Человеческие эмоции на время блокируются, а когда опиаты перестают попадать в кровь, организм возвращает хозяину все ранее заблокированное в десятикратном размере. Сдохнуть проще, чем терпеть.
Вещи Мохаммеда мы выставили из таниного дома на улицу, предупредив, что если он появится в зоне видимости, то заявление вместе с результатами анализов из клиники окажется в полиции. Мы сменили замки в квартире и продержали подругу под присмотром еще пару недель. Ей стало значительно легче. Она, наконец, смогла рационально соображать и заблокировала на веки вечные номер своего бывшего возлюбленного.
Взбешенный Мохаммед поняв, что жертва соскочила, попытался даже угрожать. Полиции он совсем не боялся. Я сказала, что обращусь за помощью к Идрису. Упоминание только одного имени хюкюмдара навело на него жуткий страх, так что Крыса неслась вприпрыжку от дома Татьяны, сверкая розовыми пятками. Зачем я приплела к этой истории этого мужчину – сама не знаю, но сработало. Такое поведение Крысы еще больше заставило задуматься о личности Идриса. Кто бы он ни был, он имел вторую, темную сторону жизни, которая была открыта лишь ограниченному кругу людей. Чему быть - тому не миновать, во мне нет страха. Мне действительно интересно.
Части 1-8 на канале Яндекс Дзен