Аня Минцлова, дочь публициста, адвоката и библиофила Минцлова Рудольфа Рудольфовича, родилась в 1865-м.
Росла и развивалась в окружении многочисленных книжных редкостей, среди культурной элиты. Она была очень образованна, поэтична и умна...
Разумеется, Анна «стояла на уровне современных идей», то есть была в курсе всех модных веяний в литературе. В течение нескольких лет она близко дружила с Вячеславом Ивановым, практически жила в его квартире «на башне», куда приходил весь цвет петербургских символистов.
К ее мнению прислушивались Белый и Брюсов, к ней нежно был привязан Максимилиан Волошин. Он называл ее «сивиллой», верил в ее дар провидицы...
Но притом, что воспоминания об этой женщине мы находим в книгах многих культурных деятелей начала прошлого века, мы о ней не знаем... ничего! Анна Рудольфовна — теософ и библиофил, переводчик и мистик, вольнодумка и оккультистка... Она была членом Международного теософского общества, входила в круг первых сподвижников знаменитого австрийского философа и эзотерика Рудольфа Штейнера, была пропагандистом его мистических идей. Много ездила: участвовала в культурных акциях в Норвегии, Петербурге, Крыму. Постоянно рассказывала о таинственных «учителях», открывших ей тайные знания. Людей этих, впрочем, никто не видел... Некрасивая и властная, всегда взволнованная и немного безумная. Ее внешность описана так: «Бесформенная фигура, чрезмерно большой лоб, подобный тем, которые можно видеть у ангелов старогерманских художников, выпуклые голубые глаза, очень близорукие, тем не менее они всегда как будто смотрели в необъятные дали. Ее рыжеватые волосы с прямым пробором, завитые волнами, всегда в беспорядке...»
Пожилая королева Виктория
Анна Рудольфовна, растолстевшая с возрастом, была похожа на королеву Викторию, только белесоватая и опухлая, как утопленница, иногда она воочию расползалась, как пузырь.
Впечатление зыбкости производила еще ее крайняя близорукость, она все делала, ходила, брала, вставала, садилась очень проворно, но как-то на ощупь, как слепая, неопределенно и часто мимо цели. Проворность до некоторой степени маскировала эту беспомощность. Так же и речь: она говорила очень быстро и тихо, неуверенно и неубедительно; когда она говорила что-нибудь невпопад, она спохватывалась: «Ах, да, да, да, да» — и сейчас же начинала лепетать совершенно противоположное тому, что только что проповедовала. В тесном кругу она играла сонаты Бетховена. Играла она невероятно плохо, не туда попадая, без ритма, тыкаясь носом в ноты...
Она обожала читать вслух лекции модного тогда Штейнера, давала уроки ясновидения, любила давать советы, причем сговорчива была до крайности. При наличии внешнего уважения к ней она готова была потакать самым чудовищным глупостям.
Была ли она медиум? Кто-то считал, что да. А другие открыто называли ее шарлатанкой. Отсюда и разные оценки ее внешности. Вот одно описание «Большеголовая, грузно-нелепая..
Вваливалась в черном мешке (балахоны, носимые ею, казались мешками); и дыбились желтые космы над нею; и как ни старалась причесываться, торчали, как змеи, клоки над огромнейшим лбиной, безбровым; и щурились маленькие, подслеповатые и жидко-голубые глазенки...» Другие вспоминали о ней восторженно и удивленно, восхищенно описывают ее мягкие руки с длинными пальцами, тихий, завораживающий голос, учащенное дыхание, отрывистые фразы... Говорили, что она всю себя отдавала человеку, в которого в данный момент была влюблена, видела в нем максимум того, чего он мог когда-нибудь достичь, впрочем, в ее присутствии каждый чувствовал свою приподнятость над повседневностью.
Анна Рудольфовна старательно поддерживала имидж женщины- загадки. Она устроила спектакль даже из своей смерти: нет, она не умерла, просто исчезла. Буквально. В августе 1910-го после заседания теософского кружка она свернула в переулок и... с тех пор никто ее не видел