— Вы признавались, что вам близок и любим жанр фэнтези, в котором вы уже много снимались, а что скажете про комедии? Как вам этот опыт?
— Комедия — один из первых жанров, подвигнувших меня пойти работать в кино. Я очень любил Джима Керри, посмотрев еще в школьные годы фильмы «Маска», потом «Лжец, лжец» и другие. «Тупой и еще тупее» — одна из моих любимейших комедий, знаю, что ее мало кто любит, но я большой любитель вот таких комедий. Так что жанр этот мне очень нравится, и в театре я в основном играл комедийные роли. А вот теперь появилась такая яркая, можно сказать, даже жирная, комедийная роль в «РАШН ЮГ».
— Расскажите про своего героя ?
— Персонаж мой оказался очень неоднозначным типом, и его скорее можно причислить к антигероям. Так что для меня это будет, пожалуй, первая отрицательная роль. Хотя все будет интересно развиваться и так явно отрицательно он проявит себя уже к концу фильма. Думаю, людям, которым импонирует мое творчество, будет интересно это наблюдать, хотя, возможно, местами герой может вызвать даже неприязнь.
— Говорят, что отрицательных героев играть всегда интереснее…
— Мне самому скорее интересны такие отрицательные персонажи, как Демон Лермонтова, Аид и Персефона, Воланд из «Мастера и Маргариты». То есть когда ты как бы ни просто подонок, мерзкий бытовой тип, а твои действия все же связаны с определенной аристократией мысли, мудростью. Нравятся мне высокопарные речи и все такое. В нашей комедии же абсолютно бытовая история, про нашу жизнь, и мой герой самый что ни на есть бытовой типок, в плане своих неприятных замашек. С виду-то он вроде парень классный, но из-за того, что нигде его не понимают, он вдруг психологически замыкается и начинает себя вести не лучшим образом, такой себе на уме товарищ.
— Я рада знакомству с вами еще и потому, что мы с вами земляки. Соответственно хочется задать вопрос, что для вас родина, говорите ли вы на татарском языке и насколько чувствуете свою национальную принадлежность, живя в Москве?
— Как-то глубоко я об этом пока не задумывался, но мне часто говорят, когда приезжаю на родину: «Ты же татарин!». Конечно же, это так, потому что мой папа татарин, мы держим связь с абикой и бабаем (дедушкой и бабушкой), слава богу, они живы и здоровы. Я знаю татарский язык, говорю на нем, но возможности для этого все меньше и меньше, поскольку я живу в Москве, где в моем окружении не так много татар. Мне удалось за время учебы в институте написать пару песен на татарском языке, которые я в дальнейшем планирую записать в студии. Так что по-татарски я говорю, и произношение вроде как не хромает. Что касается родины, то для меня это мое окружение, мои близкие и родные люди — мама, бабушки, друзья. Просто теперь я уже и про Москву могу сказать, что это моя родина, ведь я нашел здесь близких себе по духу людей, свою возлюбленную и прекрасную дочь. Здесь есть люди, которые меня ценят, и которыми дорожу и восхищаюсь я. Так что у меня две родины — Татарстан и Москва. Сейчас я довольно редко приезжаю на свою малую родину, раз или два в год, навестить родных.
— А что из своей жизни до переезда в Москву вспоминаете с наибольшей ностальгией?
— Конечно же, мои институтские годы. И мое первое поступление — в Казанское театральное училище. Это была первая проба моего творческого видения. Правда проучился я там только два года, а потом решил попробовать поступить в Школу-студию МХАТ, каким-то чудом поступил и там и остался. Но первая любовь к искусству зародилась во мне именно в Казанском театральном училище, где я учился на эстрадно-цирковом отделении у прекрасных педагогов Корнишиной Татьяны Михайловны и Фаткуллина Руслана Муллануровича. Хотя самые первые шаги я делал еще в своем родном рабочем поселке Алексеевское, где занимался в студии «Сад». Музыкальной деятельностью там заведовал Юрий Петрович Калинин, а его супруга Арина Павловна Калинина вела у нас танцы. Когда я учился в девятом классе, мы организовали свою музыкальную панк-группу, я сел за ударные. На тот момент я не планировал быть актером и до сих пор с сомнением отношусь к себе в плане актерских театральных работ. Когда я поступал на эстрадно-цирковое отделение театрального училища, был вариант пойти еще на отделение драмы. Но тогда мне этого не хотелось, мне нравилось творчество, связанное с эксцентрикой, цирком, вокалом, пластикой тела, тем более я играл на ударных. А актер, мне тогда казалось, ну что интересного: шлепает два часа по сцене, пытается что-то изображать, тоска какая-то. Поменялись мои взгляды, когда я уже поступил в Школу-студию МХАТ. Потому что даже поступать туда я ехал не с серьезным настроем, с сарказмом и скепсисом относясь к самому себе: «Ну что за бред, я не поступлю туда ни при каких обстоятельствах!». Да я до сих пор сталкиваюсь порой с вопросом, правильный ли я сделал выбор и здесь ли мое место. И поверьте, это не кокетство. Поступая в Казанское театральное училище, я видел себя абсолютно в другом жанре и никак не представлял себя в театре и кино. Но я поступил к Кириллу Семеновичу Серебренникову, и там произошел определенный момент понимания и осознания себя в этом мире. Во мне вдруг начал воспитываться вкус, что безумно важно. Потому что, на самом деле, не так важен вуз, как важен мастер. И тут огромная заслуга Кирилла Семеновича, что он набрал курс личностей, а не очередной курс очередных ребят. Я получил богатый опыт и прекрасный багаж, который останется со мной на всю жизнь. Считаю, что это был определенный подарок небес — встретить именно своего учителя в профессии.
— Кто еще сыграл важную роль в вашей жизни?
— На самом деле, очень много людей. Самыми первыми были мои близкие и моя мама. Она, конечно, была растеряна, узнав мой выбор, но все равно поддержала, несмотря на то, что у меня были определенные проблемы с заиканием. Мама прекрасно понимала, чем мое желание может обернуться, и не хотела, чтобы я получил психологическую травму, если мне вдруг откажут: «Нет, потому что…». А почему? Да потому что ты непригоден. Конечно, услышать подобное было бы крайне неприятно, но такого не произошло. Потом моей поддержкой были казанские однокурсники и мастера, ну а после уже Москва и Кирилл Семенович Серебренников, весь мой прекрасный курс и Седьмая студия.
— Значит, вы способны на безрассудные поступки?
— Наверное, весь мой путь — одно сплошное безрассудство. Я привык действовать исключительно сердцем, а не головой. Как вы, наверное, уже поняли, у меня вообще отсутствует понятие логики, все происходит исключительно на эмоциях и ощущениях.
— Что для вас сейчас первостепенно — семья или профессия?
— Для меня это одно целое, потому что семья всегда со мной. Они полностью поддерживают меня, им нравится все, что я делаю, что для меня очень важно. Сюзанна является моим директором и агентом, так что мы и дома и в работе все делаем вместе, у нас отличный тандем.
— Удивительно, что вы называете свою жену Сюзанну — возлюбленная, моя Вселенная, признаваясь, что вам не нравятся слова — супруга, жена. Это звучит, как из прошлого, нет, даже позапрошлого века…
— А я, видимо, весь какой-то такой, позапрошлый, ну нравится мне все такое. Знаете, я долгое время не мог спорить с людьми, которые много читают, и им сложно что-то противопоставить, чтобы они от тебя отстали со своими нравоучениями. И буквально недавно мы поставили в Гоголь-центре спектакль «Спасти орхидею», где я выхожу с монологами Треплева из «Чайки». Там есть прекрасная фраза, которая полностью характеризует мое видение нахождение меня в этой жизни: «Надо изображать жизнь не такою, как она есть, и не такою, как должна быть, а такою, как она представляется в мечтах». В этой фразе сущность всей моей жизни. И я не сдвинусь ни на шаг, ни на йоту от этой мысли, потому что благодаря этому пониманию, мне кажется, я и живу, за что огромное спасибо Антону Павловичу Чехову. Я с детства не переставал мечтать, и это единственное, что спасает в любых ситуациях. Большинство людей уже привыкли жить «наезженной лыжней» — вырастить детей, построить дом, посадить дерево. Но путь, он ведь всегда разный, и мне иногда кажется, что мы так много пытаемся сделать за наших детей, как будто мы в них не верим. А я смотрю на свою дочь и понимаю, что она абсолютно самостоятельный человек. Понятно, что есть определенные вещи, скучные и бытовые, которые мы все, так или иначе, делаем. Возможно, этой серой рутиной мы расплачиваемся за свои грехи. Но есть же что-то значительное и масштабное, есть понятие Вселенной, поэтому я ни на секунду не перестаю верить в мечты.
— Как такое мировоззрение появилось у мальчика, родившегося в рабочем поселке, где его окружали самые обычные трудяги в большинстве своем?
— Если смотреть на это со стороны психологии, то именно в этом и было спасение, тем более, что я заикался, и моей маме не раз говорили: «Ой, как же твой сын дальше будет жить, он ведь практически инвалид». А мама возмущалась: «Да вы что, с ума сошли, какой он инвалид!». Люди, в большинстве своем, живут и мыслят штампами, как в городах, так и в рабочих поселках. Ни в коем случае не осуждаю, но в детстве я постоянно с этим сталкивался, когда мне навязывали свою точку зрения: «Ты думаешь, у тебя будет не так? Думаешь, у тебя все будет легко и красиво? Да никогда». Я смог справиться и перешагнуть все это во многом благодаря любви близких, и в первую очередь мамы.
— И так же удивительно, что у вас Сюзанной — таких ярких, красивых молодых людей, была не всепоглощающая любовь с первого взгляда, а ей предшествовала крепкая многолетняя дружба. Даже не верится, что так бывает в современном мире…
— Мне хочется мыслить о любви высоко, как это было во времена Лермонтова и Пушкина. Если честно, вы мне как самые приятные комплименты свои слова сейчас произносите. Да, так у нас с Сюзанной сложилось, и мы очень этому рады.
— А из чего, спустя годы, сложилось понимание, что вы встретили своего человека?
— Как-то пришло яркое и громкое осознание, я просто почувствовал это, и все. Когда понимаешь, что рядом находится не просто домашняя функция, которая ходит, убирает, шьет, готовит… А рядом твой друг, твой родной человек, часть тебя, твой сокровенный Грааль, если так можно сказать, которым ты восхищаешься, любишь, лелеешь и которому поклоняешься.
— Чем все-таки Сюзанна вас покорила, что в ней такого, чего нет в других девушках?
— Я не буду об этом рассказывать, потому что Сюзанна этого не любит. Счастье любит тишину, и мы этой заповеди стараемся следовать.
— Кажется, вы романтик по своей сути. Вам свойственно совершать эмоциональные поступки, о которых всем известный персонаж сокрушался: «Мы перестали делать большие красивые глупости»?
— Если честно, то сейчас все меньше и меньше, хотя, может быть, уже и пора к этому вернуться. Но мы постоянно ездим в путешествия, и, может быть, это и есть наши красивые глупости. Потому что все вокруг пилят: «А как же ипотека, у вас нет своей квартиры! А что будет потом, никто не знает, что будет завтра…». А мы просто берем и путешествуем, потому что я считаю, что четыре стены в любом случае не могут быть спасением. Для меня романтизм в первую очередь проявляется в свободе — мышления, чувств, взглядов.
— Ж изнь сильно изменилась после того, как вы стали отцом, в плане той же свободы?
— А как может быть иначе, если рождается любимый ребенок? Дети — наше продолжение, мы эволюционируем в них, становимся лучше. А если происходит что-то обратное, то значит, ошибка в тебе самом. Ведь на самом деле, не мы воспитываем детей, а они нас. Став родителями, мы становимся терпимее, более снисходительными, больше обращаем внимания на такие важные вещи, как радоваться чему-то простому. Дети умеют радоваться солнцу, дуновению ветра, дождю. Они, на самом деле, тоньше и глубже чувствуют жизнь.
— В честь кого дали дочери такое необычное имя — Эвия? Оно тоже как будто из сказки.
— Я снимался в Вильнюсе в фильме «Холодное танго», и мы с Сюзанной (она приезжала ко мне на сьемки) обратили внимание, что в Литве у девушек безумно красивые имена. Особенно понравилось имя Эвия, просто запало нам в сердце. И спустя совсем немного времени к нам пришла наша Эвия. Дочь — лучшая форма нас с Сюзанной в совокупности. Она невероятно самостоятельна, талантлива и восхитительна.
— Для многих прошлый год стал периодом обновления, переоценки ценностей. Что про себя скажете?
— В очередной раз убеждаюсь, как и на всех праздниках и днях рождениях, что исключительно важный тост — за здоровье и здравие. Последний год в очередной раз доказал, что самое главное в жизни — наши близкие люди, и главное, чтобы они были живы и здоровы. Как ни странно, в моем случае прошлый год оказался весьма плодотворным, я записал свой первый мини-альбом из трех песен «Дым» (сам пишу музыку и тексты, сам исполняю), снялся в нескольких хороших проектах, в том числе в «РАШН ЮГ». Слава богу, все мои близкие живы и здоровы, за исключение дедушки — маминого папы, который покинул нас в прошлом году. Но это был не ковид, а логичное завершение долгого и прекрасного жизненного пути. Кстати, дедушка — Сорокин Валерий Александрович, был единственным актером в нашей семье, в молодости он выступал в самодеятельности. В нашем поселке он работал журналистом, был безумно начитанным человеком, имел огромную библиотеку, говорил прекрасные тосты. Дедушка очень гордился мной и радовался моим успехам, ведь он сам всегда мечтал стать артистом. После окончания школы дед хотел ехать в большой город поступать в театральный институт, но мама — моя прабабушка, не отпустила, и в его случае мечта не осуществилась. И потому, когда я сообщил, что хочу учиться на артиста, дедушка велел моей маме ни в коем случае мне не мешать и не останавливать меня.
Лика Брагина
Досье
Родился: 21 августа 1989 года в п. Алексеевское (Татарстан)
Образование: Школа-студия МХАТ
Семья: женат на актрисе Сюзанне Акежевой, дочь Эвия (4 года)
Карьера: актер Гоголь-центра. Снялся в таких фильмах и сериалах, как «Искупление», «Три мушкетера», «Екатерина», «Притяжение», «Оптимисты», «Вторжение», «Временные трудности», «Год культуры», «Кома» и др.