Итак, мы совершили спуск по Старосадскому переулку к Ивановскому монастырю, по имени которого и названа вся эта местность: Ивановская горка.
Согласно распространённой версии, Ивановская горка - один из семи холмов, на которых якобы была построена Москва. Сама эта легенда о семи холмах - прямая отсылка к семи холмам Рима. И родилась эта легенда в 16 веке, когда образ Москвы как Третьего Рима был главной темой государственной пропаганды, говоря современным языком. Византия пала, Москва объективно стала главным центром православия. Иван Грозный, провозгласивший себя царём, всячески культивировал представление о том, что его царская власть освящена божественной волей и является законной наследницей власти византийских императоров. Напомню, что именно тогда родилась главная легенда - "Сказание о князьях Владимирских". Это очень популярное в 16 веке сочинение рассказывало публике о происхождении великих князей от брата римского императора Августа по имени Прус. По сказанию, Прус был родственником Рюрика, а Владимир Мономах получил царские регалии (в том числе, Шапку Мономаха) от византийского императора Константина Мономаха. Целая серия иллюстраций к этому произведению выполнена в виде резных изображений в основании царского моленного места в Успенском соборе Московского Кремля.
На иллюстрациях изображён Владимир Мономах, идущий в поход и захватывающий некий византийский город. После этого византийский император Константин Мономах решает не воевать с Русью, а установить дипломатические отношения, для чего отправляет богатые дары, среди которых была и Шапка Мономаха. Это всего лишь легенда. Константин Мономах умер в 1055 году, когда Владимиру Мономаху было 2 года, поэтому никаких дипломатических связей между этими двумя персонажами не могло быть; соответственно, Шапка Мономаха не могла быть передана Константином Мономахом Владимиру (скорее всего, Шапка Мономаха - ордынской работы). Впрочем, Владимир Мономах действительно был внуком византийского императора Константина Мономаха, однако в Сказании об этом ни словом не упомянуто. Возможно, по той простой причине, что сам Константин был императором не по рождению, а благодаря женитьбе на императрице Зое Порфирородной. Константин был примерно на 20 лет моложе жены, а к моменту брака ей было уже за шестьдесят. Для обоих это супружество было третьим, а такой брак не одобряется православной церковью. Брак этот был чисто политическим. А дочка Константина, выданная в 1046 году замуж за киевского князя Всеволода Ярославича и родившая в 1053 году Владимира Мономаха, даже и не была дочерью императрицы Зои Порфирородной. Это дочь Константина и Марии Склирены - представительницы аристократического византийского рода, с которой у Константина была длительная и совсем не тайная связь. Не тайная до такой степени, что Мария Склирена жила во дворце и присутствовала на торжественных мероприятиях вместе с царственной четой и законной наследницей Феодорой.
В общем, довольно сомнительное родство с точки зрения преемственности императорского рода. Так что немудрено, что "Сказание" об этом умалчивает. "Сказание" было политическим инструментом, прежде всего, для Ивана Четвёртого, который стремился любым способом подтвердить своё право на престол, древность и основательность своего царского происхождения.
Однако оставим на время Мономахов и Рюриковичей и вернёмся на Ивановскую горку.
Мы говорили о семи холмах. Считают их теперь по-разному. Часто в семь холмов включают даже Воробьёвы Горы и урочище Три Горы на Пресне, о котором, кстати, у нас шла речь в одной из прошлых публикаций.
Впрочем, это более поздняя версия, включившая в число семи холмов возвышенности, которые уж слишком далеко от Кремля. Трудно говорить о том, что Москва была на них "построена".
Мне кажется более привлекательной другая версия:
- Боровицкий холм (разумеется! начало всех начал)
- Ваганьковский холм (напротив Боровицкого, там сейчас Пашков дом)
- Чертольский холм (на нём стоит Храм Христа Спасителя)
- Тверской холм (или Страстная горка - район Пушкинской площади)
- Таганский холм (Швивая горка - склон тянется от Таганской площади вниз к Яузе)
- Псковская горка (современная Варварка)
- Ивановская горка
Горкой в Средней Руси называли часто даже не холм, а просто высокий берег реки. Ивановская горка - как раз не холм, а склон более крупной возвышенности - Сретенского холма. Действительно, мы ведь с вами не поднимались, а спускались по Старосадскому переулку. А пришли на горку. И если мы захотим с неё вернуться на Покровку, например, по Большому Спасоглинищевскому переулку, то туго нам придётся: чтобы одолеть этот подъём, надо хорошенько подготовиться.
Одним словом, мы с вами находимся не в буквальном смысле на горе, а в центре совершенно уникальной территории, занимающей склон Яузы. Уникальной, потому что это едва ли не единственная более или менее цельная часть города, сохранившая старинные черты.
Мы с вами сейчас стоим у Ивановского монастыря, а под нами, у подножия Ивановской горки - Кулишки. Предполагают, что так в древности называли топкое, болотистое место. Логика в этом есть, особенно если вспомнить, что тут же рядышком расположились Спасоглинищевские переулки, название которых образовалось от находившегося здесь урочища Глинищи (в Глинищах жили мастера, изготовлявшие глиняные печи и горшки). Легко себе представить, что на берегу реки, у подножия холма, сложенного глинистым грунтом, образовались топи.
Но нас сейчас интересует не столько происхождение названия, сколько само место. А место - ох, какое интересное! Здесь была одна из деревень суздальского боярина Степана Кучки, которого с полным основанием можно считать первым хозяином Москвы. Потому что место, где Юрий Долгорукий впоследствии основал город на Боровицком холме, было заселено и прежде. И называлось Кучков. Это подтверждается не только летописями (которые, как мы понимаем, представляют из себя, по большей части, пересказ событий позднейшими рассказчиками), но и знаменитой новгородской берестяной грамотой № 723, в которой Москва называется Кучков. А это грамота 12 века, написана непосредственным участником и свидетелем событий.
Перевод этого послания содержит какие-то бытовые, уже совсем нам не понятные подробности:
‘Поклон от Душилы Нясте (?). Я пошел в Кучков. Хотят ли ждать (не указано, кто) или не хотят (другой вариант: Захочу ли я ждать или нет), а я у Федки, отдав ей браслет, свое возьму’.
Важно то, что это грамота последней трети 12 века, когда город на месте нынешнего Кремля уже существовал. И, как считают исследователи, именно его упоминает неизвестный новгородский житель, называя Кучков, потому что других поселений с таким наименованием не зафиксировано ни вблизи Новгорода, ни в других краях. Конечно, далековато идти от Новгорода до Москвы, но надо помнить, что "пошёл" могло тогда означать не обязательно пошёл пешком, но просто как-то двинулся в путь. Верхом, на повозке...да можно и пешком, если очень надо, а денег мало. Или с торговым обозом, как Ломоносов.
Вернёмся к нашему Степану Кучке. Было у него несколько деревень в этой округе. И был он богат, горд и самонадеян. И, согласно легенде, когда явился в его селение князь ростовский и суздальский Юрий Всеволодович, не оказал ему Кучка княжеских почестей. За что Юрий Всеволодович, по нехитрому обычаю того времени, расправился с ним. Приказал схватить и казнить. Хотя кто его знает, так ли уж виноват был Кучка. Может, просто Юрию Всеволодовичу понадобились его земли. А убийство хозяина в этом случае - обычный способ решения имущественного спора, особенно в княжеской среде 12 века.
Убил, конечно, тайно, исподтишка. Сыновей Кучки взял себе на службу, а дочь Кучки Улиту выдал замуж за своего сына - Андрея Боголюбского. Дальше, согласно легенде, пошла однажды Улита гулять в лес и встретила там бывшего воеводу отца, которому удалось избежать расправы. Он-то и открыл Улите правду о том, как погиб её отец. Улита рассказала всё братьям, и они отомстили Андрею, убив его с невероятной жестокостью.
Так гласит легенда. Как бы там ни было, в 2015 году, при реставрации Спасо-Преображенского собора в Переславле-Залесском была открыта надпись 12 века, содержавшая имена 20 заговорщиков — убийц князя Боголюбского, начиная с имён Кучковичей, и описание обстоятельств убийства.
Однако в той части, которая касается обстоятельств убийства, читаются только пара строк:
"Месяца июня 29 убиен бысть князь Андрей своими паробкы (слугами), овому (которому) вечная память, а сим – вечная мука".
Далее надпись не читается.
Достоверных подробностей нам, скорее всего, уже не узнать. Мы и эту-то надпись могли потерять навсегда. По словам историков, надпись едва не уничтожили во время реставрации, поскольку сначала предполагалось использовать абразив для шлифовки стен. Однако научные сотрудники Переславль-Залесского музея-заповедника настояли на том, чтобы стены собора отмывались водой под давлением. В результате мы имеем уникальный текст, который, помимо прочего, является древнейшим датированным письменным памятником Северо-Восточной Руси. И как-то символично, что текст этот имеет отношение к людям, стоявшим у истоков истории Москвы.
Довольно кровавые истоки, конечно. И неважно, была ли смерть Андрея Боголюбского результатом кровной мести Кучковичей или следствием острых конфликтов среди политической элиты Владимиро-Суздальской земли. Для нас важно, что история и народная память сохранили для нас имя первого владельца земли, на которой впоследствии выросла Москва.
Все описанные драматические события происходили в 12 веке. А мы с вами в следующий раз поговорим о том, что происходило в этом месте в начале 15 века.